В гражданско-правовом смысле – недозволенное действие есть действие лица, противозаконно нарушающее права другого лица. Таким образом, существенными моментами понятия недозволенного действия являются:
1) нарушение действием права другого лица, иначе причинение действием другому лицу вреда (вреда всего чаще имущественного, но иногда состоящего и в нарушении иных благ лица, например, в оскорблении его чести) и
2) противозаконность нарушения прав другого лица или причинения ему вреда.
Кто осуществляет свое право, тот не вредит другому. Например, находясь в состоянии крайней необходимости или необходимой обороны, я повреждаю для собственного спасения чужое имущество; в этом случае я не совершаю действия недозволенного. Или черпая обильно воду из собственного колодца, я не совершаю недозволенного действия по отношению к соседу, в колодце которого от этого оказывается мало воды.
Недозволенные действия могут быть таковыми по самой своей природе, т. е. по самому содержанию своему могут состоять в нарушении права, например, кража или повреждение чужой вещи; или же они являются нарушением права лишь благодаря особому обязательственному отношению, существующему между данными лицами (например, управляющий имением не предохраняет от порчи хозяйское имущество и по небрежности наносит хозяину ущерб).
Действия первого рода суть delicta, причем delicta нарушающие частные права, называются delicta privata – гражданские правонарушения.
Из таких delicta privata для лиц, совершивших их и нарушивших, стало быть, чужое право, вытекает обязательство, которое иначе без правонарушения с их стороны не могло бы возникнуть, именно: обязательство, во 1-х, вознаградить за причиненный ущерб и, во 2-х, нередко еще обязательство уплатить штраф – poena.
Те действия, которые являются нарушением права в силу особых обязательственных отношений нарушителя к потерпевшему, влекут за собой только видоизменение уже существующего обязательства. На лице уже и ранее лежит обязательство, но обязательство это расширяется вследствие нарушения им права того лица, с которым оно состоит в обязательственном отношении.
Во всяком случае действие для того, чтобы быть признанным недозволенным, нарушением права, предполагает, как и всякое действие, волю в действующем, предполагает, что это действие может быть вменено в вину действующему.
Повреждение, причиненное кому-либо фактом или событием, независящим от воли лица, или даже таким действием, которое совершено лицом, но не может быть признано произведением его воли, не есть правонарушение, a есть просто вред, причиненный случаем – casus. Без вины – culpa в широком смысле, нет правонарушения.
Culpa в этом обширном смысле означает порок воли, направление воли к действию, нарушающему право. Воля, направленная к совершению действия, составляющего правонарушение, проявляется в 2-х видах: во 1-х, она может являться злом намерением действующего нарушить право.
Тогда говорят об умысле или злом умысле – dolus, dolus malus. С этим понятием римляне всегда соединяли безнравственный мотив действия, так что и намеренное причинение вреда, если оно вызывалось мотивами извинительными с нравственной точки зрения, не считалось совершенным по злому умыслу.
Если, например, кто-либо, увидев чужого раба связанным, из сострадания развяжет его, зная даже что развязанный раб легко может убежать от господина, то действие такое не считается совершенным по злому умыслу.
Во 2-х, воля может быть направлена на совершение деяния без намерения действующего нарушить этим право, a право тем не менее этим деянием было нарушено, хотя действующий мог предвидеть, что его действие нарушит право другого и мог избежать при известной предусмотрительности, заботливости и предосторожности этого правонарушения.
В этом случае говорят о виновной неосторожности, небрежности, o culpa в тесном смысле. Culpa в этом смысле занимает средину между dolus и casus и обнимает все случаи причинения вреда, в которых право нарушается событием, являющимся следствием воли лица, которому нельзя приписать злого умысла.
Culpa, как и dolus, для своего понятия предполагает волю лица совершить действие, составляющее правонарушение; но разница между этими понятиями в том, что при dolus имеется намерение нарушить право, a при culpa нет этого намерения.
Вина (culpa) в обширном смысле, т. е. в смысле, обнимающем как dolus, так и culpa, может состоять в положительном действии или в действии отрицательном, в воздержании от действия; в виду этого еще римские юристы различали dolus et culpa in faciendo и dolus et culpa in non faciendo.
Delicta – действия, составляющие правонарушения, по своей природе предполагают большею частью наличность злого умысла – dolus. Culpa же в собственном, тесном смысле всего чаще имеет место в тех случаях, когда, вследствие особенного юридического отношения на лице лежит обязательство оказать известную заботливость – diligentiam – о праве другого лица.
Впрочем, возможны случаи, когда по culpa in faciendo совершается delictum. Например, кто повреждает по неосторожности чужую вещь, тот, хотя бы и не был предварительно обязан в силу особого соглашения с собственником оказывать об этой вещи заботливость, тем не менее уже по естественной справедливости должен отвечать за уничтожение или повреждение чужой вещи.
Таким образом, неосторожное повреждение чужой вещи само по себе составляет delictum и является источником обязательства для виновного.
Этот принцип естественной справедливости получил в Риме очень рано признание в законе Aquilia, установившем за виновное, неосторожное повреждение чужой вещи, за culpa in faciendo, обязательство вознаграждения за ущерб. Отсюда culpa in faciendo y новых писателей носит название culpa Aquiliana, или ex lege Aquilia.
Предполагая в человеке различную энергию воли, culpa в тесном смысле имеет различные степени. Степень виновной неосторожности определяется степенью заботливости, осмотрительности (diligentia), которую лицо обязано было оказать, но тем не менее не оказало.
Степени индивидуальной заботливости и осмотрительности можно себе представить самые разнообразные; отсюда необходимость известного постоянного масштаба, путем сравнения с которым можно было бы определять степень заботливости или ее недостатка в отдельных случаях. Римляне весьма практично и остроумно придумали свести определение степени заботливости к двум довольно определенным абстрактным масштабам:
1) заботливость, т. е. образ действий, свойственный благоразумному отцу семьи, хорошему и бережливому хозяину – «diligentia, quam dеlient hommes irugi et diligentes praestare» или «quam diligens paterfamilias in suis rеbus praestare solet», или „diligentiam diligentis seu boni patrisfamilias». Fr. 31 D. 9. 2; fr. 11 D. 18. 6; fr. 13 § 11 и 14 Dig. 13. 7.
Отсутствие такой заботливости есть culpa levis. Причинение вреда другому лицу – нарушение его прав при наличности такой заботливости обсуждается, как случайное причинение вреда, это – casus, за который причинивший вред не отвечает. Такая diligentia есть maximum осторожности и заботливости, требуемой законом.
2) Minimum осторожности, требуемой от лица, есть та diligentia, заботливость, какую можно требовать от всякого сколько-нибудь рассудительного человека, не считающегося даже хорошим отцом семьи и рачительным хозяином. Отсутствие такой заботливости есть culpa lata – грубая неосторожность, nimia negligentia, id est, non intelligere, quod omnes intelligunt; fr. 213 § 2 и fr. 223 D. 50. 16.
Такая грубая вина есть culpa dolo proxima и влечет большую ответственность. В обязательственных отношениях она нередко обсуждается наравне с dolus — magna culpa dolus est. Это масштабы абстрактные, и поэтому новые юристы говорят o culpa levis или lata in abstracto.
В некоторых случаях в виду особых отношений между лицом, потерпевшим ущерб и причинившим его, или по особому положению этих лиц применение абстрактной, безотносительной меры для степени вины оказывается несправедливым.
В этих случаях римляне применяли другой масштаб – субъективный, относительный, конкретный, a именно сравнивали поведение лица в данном деле (в нанесении ущерба другому) с поведением, обычным для него в его собственных делах, и мерою заботливости лица брали diligentiam, qualem in suis rеbus adhibere solet.
Большая небрежность в чужих делах, чем в собственных, и называется y новых юристов culpa in concreto. Этот конкретный масштаб римское право применяет в следующих случаях:
1) при определении ответственности участника в договоре товарищества по ведению дел последнего. Товарищи сами должны пенять на себя, что выбрали для ведения своих дел человека неосмотрительного; fr. 72 D. pro socio. 17. 2.
2) При определении ответственности мужа по управлению приданым жены, fr. 17 fr. D. 23. 3.
3) При определении ответственности опекуна по управлению имуществом опекаемого; fr. 33 pr. D. 26, 7.
Во всех этих случаях, если лицо не оказывало той заботливости, какую выказывает обыкновенно хороший хозяин и отец семьи, a проявило лишь заботливость такую, какую оно обыкновенно выказывает в своих делах, то оно не подвергается ответственности за происшедший ущерб.
Иначе говоря, действие или упущение, которое при применении к оценке его абстрактного масштаба обсуждалось бы, как culpa levis со стороны лица и могло бы влечь для него ответственность, при применении конкретного масштаба обсуждается, как casus – случай, не влекущий ответственности.
Лишь тогда, когда в чужом деле лицо не выказало той степени заботливости, какую выказывает обыкновенно в своем деле, в указанных случаях возникает для него ответственность за culpa in concreto, или за culpa levis in concreto.
Если же в указанных случаях окажется, что лицо, будучи в своем деле хорошим хозяином, ведет чужое дело небрежно, то возникает предположение о недобросовестности с его стороны, тогда как при применении абстрактного масштаба могла бы идти речь только o culpa levis in abstracto.
Таким образом, culpa in concreto не представляет собою в сущности особой степени виновной неосторожности, совпадая то с culpa levis, то с culpa lata.
He составляет также особой степени неосторожности cupla in custodiendo. Слово custodia – караул, охранение, означает именно деятельность, направленную на охранение вещи от утраты, похищения, порчи, так что custodia есть лишь особый случай для проявление заботливости, особый вид diligentiae.
Кроме указанных двух степеней виновной неосторожности (culpa levis и lata), римское право не знает других. Встречающееся в источниках выражение culpa levissima некоторые новые юристы пытались объяснить, как особую степень вины; но как видно из источников оно вовсе не имеет технического значения и не противополагается выражению culpa levis, a, напротив, вместе с выражением culpa levis, служить для обозначения легкой вины.
Да и помимо того, очевидно, нет возможности требовать от кого-либо большей заботливости, большей осторожности, чем осторожность хорошего отца семейства и хозяина, отсутствие которой и составляет легкую вину Словом, culpa levissima, как особая степень виновной неосторожности, не мыслима.
Итак, право нарушается действием другого лица, совершенным по неосторожности или умышленно по culpa или dolus со стороны лица.
Юридические последствия правонарушения суть следующие: во 1-х, обязательство вознаградить за ущерб, причиненный правонарушением, а, во 2-х, при некоторых правонарушениях, сверх того, еще обязательство представить денежную пеню или штраф, который называется гражданским наказанием за правонарушение.
В некоторых случаях может последовать и уголовное наказание; но вам нужно иметь в виду именно гражданско-правовые последствия.
При определении ответственности за dolus и culpa возможны случаи взаимной вины сторон друг перед другом. В этом случае может иметь место зачет, компенсация вины. О таком зачете говорят по двоякому поводу.
Первый повод к зачету имеет место тогда, когда два лица взаимно причиняют друг другу вред, каждый независимо самостоятельным действием, причем действия обоих однородны и могут быть рассматриваемы, как возмездие одно за другое.
Например, оба супруга оказываются виновными в прелюбодеянии, или каждый из товарищей оказывается виновным в причинении вреда по отношению к ведению дел товарищества, – в этих случаях dolus одной стороны зачитывается за dolus другой, a равно culpa зачитывается за culpa, хотя бы величина штрафа, падающего на каждую сторону, была неодинакова или причиненные сторонами друг другу убытки были различны по размеру.
Действия, хотя бы и однородные, но которые не могут быть рассматриваемы, как возмездие одно за другое, не могут быть зачитываемы.
Второй повод говорить о зачете представляется тогда, когда правонарушение причиняется не исключительно виновным деянием другого, a вследствие присоединения вины самого потерпевшего. Здесь нет зачета вины в собственном смысле, но для другого лица нет ответственности, потому что ущерб произошел не от его вины, которой одной было для этого недостаточно.
Например, домохозяева, имея общую стену, так ее обременяют оба тяжестью, что она не выдерживает и падая причиняет повреждения имуществу обоих домохозяев. Или другой пример: y домохозяина в неисправности лестница (например, неосвещена, когда полагается освещать); пьяный квартирант, возвращаясь вечером, упал и причинил себе ущерб. Хозяин за ущерб не отвечает.
Предполагается стечение dolus с dolus и culpa с culpa для освобождения от ответственности; когда же на одной стороне будет dolus, a на другой только culpa, то ответственность несет понятно тот, кто виновен в dolus.
