1. Государственная территория утрачивается. Государство без территории немыслимо: лишаясь своей территории, государство прекращает свое существование, выходит из международного общения.
Обыкновенный и главный случай этого рода бывает в настоящее время тогда, когда одно государство со всем населением присоединяется к другому таким образом, что перестает существовать, как независимая международная личность.
История изобилует примерами таких присоединений, мирных или путем завоевания. Единодержавное Московское государство образовалось подчинением Москве удельных княжеств, присоединением Великого Новгорода и Пскова, завоеванием царств Казанского, Астраханского и т.д.
Шотландия и Ирландия вошли в состав единого Английского королевства. Наполеон I завоевал многие государства и создал из них самостоятельные республики, королевства и герцогства. Король прусский прокламацией 1866 г. объявил о присоединении к Пруссии Ганновера, Кургессена, Нассау и Франкфурта-на-Майне.
Другие случаи “смерти” государства, приводимые Гефтером и Филлимором, крайне редки и едва ли возможны в настоящее время. Таковы:
1) когда все граждане, составляющие государство, вымрут или будут истреблены;
2) когда граждане данного государства перестанут составлять политический союз вследствие притеснений, выселения или изгнания из родной земли, как это было с евреями и другими народами древнего мира[1].
Трудно представить себе, чтобы нечто подобное могло произойти в наше время.
Юридические последствия поглощения одного государства другим напоминают отношения, возникающие между частными лицами в порядке наследования: государство, присоединяющее чужую государственную территорию, занимая место “умершего” государства, вполне вступает в его юридическую личность, в его права и обязательства.
Относительно преемства международных прав и обязанностей выработались исторически и признаются теорией и практикой следующие основные начала:
1) государство, присоединяющее к себе одно или несколько государств, остается единичным субъектом международного права, с одним голосом при решении международных вопросов;
2) в принципе все международные права и обязательства, бывшие за “умершим” государством, переходят к “наследнику”.
Нельзя сказать, что преемство имеет место “насколько существование и продолжение таких обязательств возможно”, ибо ограничение это слишком эластично[2]. Не перейдут к присоединяющему государству только те права и обязательства присоединяемого, существование которых без независимости последнего немыслимо[3].
Наследство, которое получает государство, присоединяющее к себе чужую территорию, состоит из активных и пассивных прав. В международном праве не имеет применения beneficium cum inventario, т.е. государство-наследник не может поставить условие, что оно примет на себя обязательства присоединяемого государства, насколько они соответствуют его активу.
К нему переходят все обязательства и права присоединенного народа. Они заключаются в троякого рода правах и имуществах. Сюда относятся:
1) все международные обязательства и трактаты;
2) публичное достояние (domaine public), как то: правительственные учреждения, присутственные места, казармы, тюрьмы, пути сообщения, порты, города и т.п.;
3) собственность казенная в тесном смысле, т.е. капиталы и имущества казны.
К государству присоединяющему переходят, во-первых, все международные обязательства и трактаты. Поэтому оно обязано принять на себя долги присоединенного государства, уплачивать по ним проценты и производить их погашение в том порядке и размере, которые определены законами того государства.
Все коммерческие трактаты и другие международные договоры, заключенные присоединенным государством, обязательны для присоединяющего.
Во-вторых, государство присоединяющее делается наследником публичного достояния присоединяемого народа. К нему переходит право владения и распоряжения этим достоянием, право его регламентации своими законами и распоряжениями, словом, в сфере публичных правоотношений государство может действовать по своему усмотрению, согласно со своими интересами и пользой.
Это право распространяется на все, что служит для удовлетворения государственных нужд, например, на запасы оружия, военной амуниции, находящиеся в присоединяемой стране, и т.д.
В-третьих, казенная собственность государства, прекратившего свое существование, целиком поступает в полное распоряжение государства-наследника: деньги, леса, угодья, земли, вообще недвижимые и движимые имущества старой казны становятся его собственностью.
История новейшего времени представляет несколько интересных случаев применения только что изложенных начал. Сардинское королевство, присоединив к себе в 1860 г. другие итальянские государства, приняло на себя их обязательства (все государственные долги) и получило право на их публичное достояние и казенную собственность.
Прекратив (1870 г.) независимое существование Папской области, Итальянское правительство приняло на себя обязанность уплачивать проценты по государственным займам и исполнять международные обязательства, которые были заключены папами, в качестве светских государей.
Точно так же Пруссия, законом 22 сентября 1866 г., уничтожившим международную независимость Ганновера, Кургессена, Нассау и Франкфурта-на-Майне, объявило себя ответственной за их долги и все международные обязательства.
После трехлетней геройской борьбы Трансваальская и Оранжевая республики в Южной Африке потеряли свою международную независимость и были присоединены к Англии. В отношении этих южноафриканских республик вышеприведенные начала должны получить полное применение, без нарушения законных прав подданных нейтральных государств, имеющих правомерные интересы в завоеванных голландских республиках.
[1] Heffter. Völkerrecht, § 24. Phillimore. Commentaries, I,168. Bluntschli. Völkerrecht., § 60. Schlief. Das Völkerrecht und die legalen Aenderungen der Ländernertheilung (Archiv für öffentl. Recht, Bd. XIII, S. 189 etc.). Kiatibian. Conséquences juridiques des transformations territoriales des Etats sur les traités. Paris 1892. Срав. в особенности: Rivier. Principes, t. I, p, 63, 138, 172-217.
[2] Bluntschli. Modernes Völkerrecht, § 50. Срав. также Calvo. Droit international, t. I, § 102.
[3] Курляндия находилась до присоединения к России в вассальных отношениях к Польше. Когда в 1794 году происходили между Россией и Пруссией переговоры о третьем разделе Польши, прусский министр граф Гаугвиц сказал г. Алопеусу, представителю России при Берлинском дворе: „Се duché, étant un fief de la Pologne ne peut exister comme tel, dès que la Puissance suzeraine cessera d’être”.
(Из необнародованного письма г. Алопеуса к вице-канцлеру графу Остерману от 22 августа (2 сент.) 1794 г.).
