Государство, будучи продуктом развития народного самосознания, может возникнуть при самых разнообразных условиях.
Оно может быть создано волей и усилиями какого-либо государственного деятеля или завоевателя; может быть теократией; может развиться из отношений семейных в форме патриархального государства или иметь своим основанием вотчинные отношения, как феодальное государство; может быть образовано путем колонизации, восстания и т.д.
Все эти формы возникновения государства не имеют международного значения и не подлежат анализу науки международного права. Они составляют предмет истории государственного права или всеобщей истории. Иное дело сам факт возникновения государства.
Каждое вновь образовавшееся государство, желающее участвовать в международном общении с правами и обязанностями международной личности, должно быть признано таковым со стороны других государств; возникновение его становится вопросом международного права.
Правильные международные сношения мыслимы только между признающими друг друга государствами. Необходимость этого признания вытекает из самого понятия о международном общении.
С точки зрения международного права вопрос о признании государства может возникнуть в трех главных случаях: 1) вследствие отделения части народа, образующей самостоятельный политический организм, 2) вследствие создания из нескольких областей одного государства и 3) вследствие принятия нового титула главою государства[1].
Так, например, отделившиеся от Англии и объявившие себя независимыми (4 июля 1776 г.) 13 штатов Северной Америки были признаны таковыми со стороны Франции в 1778 г.;
южноамериканские колонии Испании и Португалии, после продолжительной войны со своими метрополиями, образовывали отдельные государства, признанные таковыми в 1825 г. Англией;
Бельгия провозгласила свою независимость от Голландии и была признана великими державами в 1830 г.
Примерами государств, образовавшихся из нескольких областей, принадлежавших прежде другим государствам или составляющих отдельные государства, могут служить: Вестфальское королевство и другие государства, созданные Наполеоном I, а также Мексиканская империя, которую устроил Наполеон III для австрийского эрцгерцога Максимилиана.
Переговоры о признании новых титулов вели: Фридрих I, принявший титул короля прусского, и Петр I об императорском титуле.
Признание предполагает внутреннюю независимость вновь возникшего государства, но его не создает. Государство возникает и существует самостоятельно. Признанием его лишь констатируется его рождение.
Поэтому нельзя видеть в акте признания “нравственное вмешательство” во внутренние дела другого государства, как утверждает Филлимор. Напротив, в принципе, признание есть всегда не более, как формальное засвидетельствование определенного совершившегося факта.
Так, известно, что Швейцария была торжественным образом признана независимой на Вестфальском конгрессе 1648 г., будучи в действительности самостоятельной уже с XIV в., точно так же Версальский трактат 1783 г., признавая независимость Соединенных Штатов Америки, лишь подтверждал порядок вещей, существовавший в этой стране с 1776 г.; Бельгия, удовлетворявшая всем условиям самостоятельного государства, была признана таковым Лондонской конференцией 1830 г.
Напротив, Венгрия не получила, в 1849 г., признания своей независимости, по отсутствию в ней в то время элементов прочной самостоятельной политической организации.
Признание бывает официальное (формальное) или фактическое (неформальное). Официальное признание выражается в официальных актах, как-то: в постановлениях конгрессов, в декларациях, изданных одним или несколькими правительствами, в назначениях консулов или дипломатических агентов, вообще в начатии правильных международных сношений.
Фактическое признание обнаруживается в начатии правильных международных сношений с новым государством без всякого предварительного торжественного констатирования этого решения.
Каждое государство свободно констатировать международную независимость образовавшегося государства и нисколько не обязано выжидать признания ее со стороны других, более заинтересованных государств. Но, конечно, лучше, если признание будет дано ранее других тем правительством, которое непосредственно в нем заинтересовано.
История представляет много примеров, что те государства, от территории которых отделилась известная часть населения и образовала самостоятельное государство, весьма неохотно соглашались на его признание.
Так, например, Португалия вполне отделилась от Испании уже в 1640 г., но этот факт был признан испанским правительством только в 1668 г.; несмотря на это, другие державы уважали фактическую независимость Лиссабонского правительства и поддерживали правильные с ним сношения.
Независимость Нидерландских Штатов была признана Испанией только на Вестфальском конгрессе 1648 г. – Лондонская конвенция (1827 г.) признала независимость Греции от Турции в то время, когда турецкое правительство продолжало еще смотреть на восставших Греков как на подданных султана.
Бельгия отделилась от Голландии в 1830 г., но последняя признала этот факт только в 1839 г. – Англия признала независимость Италии в 1860 г., когда Франц II Неаполитанский был еще в Гаете и не думал отрекаться от престола[2].
Наконец, признание может быть, кроме того, условное или безусловное. Примером условного признания могут служить постановления Берлинского трактата 1878 г., касающиеся независимости Румынии, Сербии и Черногории.
Юридические последствия признания бывают двоякого рода, смотря по тому, последовало ли оно со стороны всех государств, или только некоторых. В первом случае признанное государство становится полноправным членом международного общения; во втором – правильные международные сношения поддерживаются новым государством только с державами, его признавшими.
Акт признания имеет, во всяком случае, огромное нравственное значение и влияние, в особенности, если он последовал во время неоконченной еще борьбы государства с отделившейся от него частью территории.
Во многих случаях он рассматривался как casus belli с той державой, которая его издавала; так, например, смотрело английское правительство на признание Францией сына Якова II Стюарта английским королем и, позднее, на признание ею же независимости Северо-Американских Штатов[3].
[1] Сравн. Phillimorе. Commentaries, t. II, p. 16 etc. Hall. International Law, p. 77 etc. Calvo. Droit international, t. I, § 79 et ss. Bluntschli. Völkerrecht, § 28 flg. См. в особенности: Rivier. Principes, t. I, p. 57 et suiv.; p. 392 et suiv.
[2] См. замечательную депешу лорда Росселя 1860 г. y Phillimore, t. II. p. 29.
[3] Признание нового титула обыкновенно давалось только под условием неуменьшения титула и почетных прав других государей. Срав., например, “декларацию от 8 июля 1742 г. Российского Двора о том, что признание Венским Двором Императорского титула за Русскими государями не изменит ни в чем существующего церемониала и прав Австрии”. Мое “Собр. трактатов”, т. I, N 15; т. V, N 204.
