Внешние формальности, исполнение коих должно предшествовать выдаче патента, сводятся к подаче прошения, соответствующего требованиям закона. Непосредственно примыкает к вопросу о подаче такого прошения (описаний, чертежей) учение о тех юридических последствиях, которые связаны с актом подачи. Таким образом, настоящий отдел естественно распадается на две части.
I. Юридически конститутивные моменты, составляющие акт подачи прошения о выдаче патента[1], могут быть изображены следующим образом.
Прежде всего, при прошении должно быть приложено полное описание. Понятие полного описания определяется в законе следующим образом (ст. 6):
“Описание должно быть составлено ясно, точно и подробно и снабжено, в случае надобности, пояснительными чертежами и моделями так, чтобы на основании этих данных можно было свободно привести в исполнение изобретение или усовершенствование, не прибегая к предположениям и догадкам”.
Вопрос полноты описания есть, конечно, вопрос факта: только экспертиза может показать в каждом отдельном случае, можно ли на основании представленного изобретателем описания “свободно привести изобретение в исполнение… не прибегая к догадкам”.
Однако это не избавляет меня от обязанности указать те юридические требования, которые могут быть предъявлены судом по полному описанию, т. е. наметить вопросы, которые могут быть ставимы на разрешение экспертизы[2].
(Ввиду того, что в России, Германии и Австрии судебных решений по этому вопросу почти не имеется, мне придется утилизировать только английский, американский и французский судебный материал.)
Всякое патентное описание преследует две цели:
1) указать третьим лицам, какой отдел технического производства отдан в монопольное пользование патентодержателя, и
2) дать публике полное и точное наставление, как производить данный продукт, – для того чтобы, после прекращения патента, промышленность страны обогатилась знанием новых процессов производства и могла их немедленно употреблять.
Итак, что такое полное описание[3] с точки зрения указанных двух целей?
Во всяком описании должен быть дан ответ на три вопроса: 1) что представляет из себя изобретение? 2) как изготовляется это изобретение? и 3) как употребляется данное изобретение?
Ad 1. Очень часто на практике встречаются описания, которые – схематически – имеют такой вид: “на изображенном чертеже газ входит из газгольдера А, через патрубок Z, в помещение В; здесь он проходит по ряду трубок m, m в промывной аппарат С и т. д.”.
Необходимо заметить, что самый точный чертеж не может заменить описания[4], и поэтому описание действия аппарата, изображенного или (тем паче) не изображенного на чертеже, не может заменить описания самого аппарата[5].
Столь же недопустима и замена описания моделью[6]: закон прямо указывает, что описание должно быть “снабжено” моделями и чертежами; следовательно, описание предмета как такового есть conditio sine qua non полноты[7].
Ad 2. По вопросу о способах изготовления изобретения на практике почти не встречается затруднений: всякому очевидно, что описание, в котором не сказано, как сделать изобретение, не может быть признано полным. Из этого не следует, конечно, чтобы изобретатель должен был подробно перечислять все мыслимые способы изготовления данного продукта.
Ad 3. Вопрос употребления составляет частый пробел в подаваемых изобретателями прошениях. Из русской практики можно указать немало таких описаний, в которых чрезвычайно подробно и ясно описаны все части изобретения, а также и последовательность приемов его изготовления; пропущено же в них лишь одно (обыкновенно по наивности изобретателя, убежденного, что вещи, очевидные для него, очевидны и для посторонних лиц): пропущено указание, для чего и как употребляется данный прибор.
Мне самому пришлось видеть описание печки с вмазанным котлом и сложными впускными и выпускными приспособлениями: ни один эксперт не мог определить, для чего эта печка должна была служить.
Целевой момент во всяком аппарате является доминирующим: механический прибор – вне телеологической точки зрения – представляет лишь совокупность кусков стали и железа. Поэтому совершенно правильно требует Reu1еаuх, чтобы цель изобретения указывалась в самом начале описания и чтобы все описание велось как ряд соотношений средств к целям[8].
Каждая из перечисленных частей описания должна быть изложена: А) ясно; Б) точно и В) подробно (ст. 6)[9].
Ad A. Описание должно быть ясным, конечно, не для всякого встречного: закон предполагает, что описанием будут пользоваться люди, уже имеющие некоторое знакомство с данной отраслью промышленности.
Это последнее определение, впрочем, является растяжимым, и я не могу не привести слов судьи Jessel, по моему мнению, исчерпывающим образом указавшего директивы для решения этой quaestio facti[10]:
“Есть разные сорта людей, понимающих данное ремесло. В первую группу надо поставить выдающихся техников (eminent engineers), исключительные научно-технические силы. Во вторую – хороших ученых техников (scientific mechanicians), т. е. заведывающих большими фабриками, крупных предпринимателей, лиц с хорошим техническим образованием и т. д. …
В эту же группу я включил бы и лучших рабочих (foremen), способных к самостоятельному изобретению и, следовательно, могущих не только схватить сущность изобретения по намекам неполного описания и дополнить его пробелы, но даже, в крайнем случае, могущих исправить его ошибки.
Наконец, третью группу должны составить обыкновенные рабочие (ordinary workmen), старательные рядовые рабочие (оставляя в стороне беспечных, carefull not careless) … Я думаю, что описание, которое будет понятно только первым двум группам, будет неясным описанием”.
Тот же принцип признан и в Англии[11]: изобретение неясно, если на основании его могут изготовить изобретение только хорошие техники, способные “to invent a machine upon a mere hint”. В другом решении говорится[12], что описание должно быть ясно “to any workmam of ordinary skill”[13].
Ясность описания может быть достигнута лишь тогда, когда изобретатель совершенно добросовестно открыл все то, чего он добился. Англичане поэтому говорят о “full and fair communication”[14], о “good faith towards the public”, о том, что описание не должно быть “задачей по механике”[15], что оно должно быть “fair, open, explicit and honest”[16].
К сожалению, это необходимое условие всякой патентной защиты очень часто упускается из виду изобретателями, злонамеренно стремящимися и патент получить, и секрета не открыть.
Профессор Reu1еaux указывает[17], что в последнее время стало вырабатываться целое искусство описывать изобретения и подробно, и точно, – но так неясно, чтобы никто не мог понять сущности дела:
“Мы выдали недавно патент на способ вальцевания труб [Маннесмана?]; описание этого способа выпущено в свет Патентамтом, но нет человека, который мог бы на основании его изготовить трубу. Все части описания были составлены так искусно, что пришлось выдать патент, несмотря на то что Niemand die Beschreibung verstehen kann”.
Подобные злоупотребления, конечно, должны быть со всей возможной строгостью преследуемы патентными учреждениями и судами.
Ad Б. Описание должно быть точным, т. е. соответствующим действительности. Точность описания может быть уничтожена сознательно ложными указаниями и бессознательно благодаря ошибкам.
Что касается заведомо ложных указаний, то они делают описание совершенно негодным.
Ложные указания появляются обыкновенно в описаниях в одной из двух форм: или в виде нагромождения ненужных указаний, не могущих дать данного результата в желаемом объеме, причем ценное и существенное указание лишь проскальзывает где-нибудь в виде случайного “варианта”[18], или же в виде искусственного (кажущегося) усложнения производства, посредством описывания каждого ингредиента не под тем названием, под которым он может быть приобретен в торговле, а посредством перечисления сложных операций, нужных для его самостоятельного изготовления[19] (этим средством желают “отпугнуть” наивных конкурентов).
Недопустимо также злонамеренное указывание дорогих ингредиентов вместо дешевых, совершенно так же фунгирующих в данном изобретении эквивалентов[20].
Ошибки встречаются в описаниях гораздо чаще. Их нужно разделить на существенные и несущественные. Первые делают описание негодным даже в том случае, если они произошли совершенно независимо от воли изобретателя. Лучшим примером может служить дело Badische Anilin- und Soda-Fabrik v. La Societe Chimique[21].
Патент был выдан на краску “6G”, т. е. на ди-алкил-родамин; описание гласило: “Надо нагреть в сосуде одну часть ингредиента А с четырьмя частями ингредиента В”. На практике же оказалось, что изобретатель, сам того не зная, получал данную краску только от того, что сосуд был железный: без присутствия железа указанная смесь никакого результата не давала. Описание было признано неточным.
Соответственно специфически английским идеям в деле Sturtz v. De La Rue[22] было решено, что указание “химически чистый мел” неточно, если оказывается, что невозможно работать с химически чистым мелом, изготовляемым в Англии, а что годится лишь вывезенный из Германии химически чистый мел. Описание было признано содержащим ошибку и потому неточным. Вряд ли такое же решение постановил бы русский суд!
Несущественные ошибки не могут повлиять на защиту прав изобретателя. См. для Англии дела Plimpton v. Malcolmson[23] и British Dynamite C° v. Krebs[24]. Для Франции Mainie, I, стр. 814. Для С. Штатов: Adams v. Joliet Mfg C°[25] и др.
Ad В. Наконец, описание должно быть подробным. Основным принципом в этом отношении может служить положение, что описание должно быть осуществимо на практике без “предположений и догадок” (ст. 6).
Это требование нашего законодательства почти совпадает с установившеюся англо-американской практикой: описание должно быть настолько полным, чтобы не было нужным дополнять его указания самостоятельными экспериментами. Дело Hinks v. Safety Lighting C°[26] может служить хорошим практическим примером.
Описание содержало указание, что “в дефлекторе должны быть прорезаны круглые дырки”; а на чертеже эти дырочки были пропущены. Судья Jessel рассудил, по моему мнению, правильно, отказав в иске.
Патентодержатель утверждает, заметил он, что данная лампа может гореть даже в том случае, если бы дырки были прорезаны неправильно или если бы они вовсе отсутствовали; а также, что незначительных опытов было бы достаточно для того, чтобы всякий ламповщик понял, где и как надо прорезать дырки для того, чтобы лампа давала полный свет.
Однако, возражает судья, это рассуждение было бы правильным только в том случае, если бы всякий фабрикант знал заранее, какого количества света он должен добиваться от данной лампы; ввиду же того, что он мог бы подумать, что данная лампа – подобно большому количеству других патентованных ламп – вообще горит плохо, он, может быть, и не предпринял бы нужных опытов и лишился бы выгод данного изобретения.
Аналогично решение Wegmann v. Corcoran[27]: изобретатель не указал, какой именно из различных существующих сортов фарфора должен быть употребляем для его вальцовой мельницы. Или, как решено было в деле Lane Fox v. Kenstngton Electric C°: “the specification may not cast upon the public the expense and labour of experiment and trial”[28].
Так как наш закон говорит о “предположениях и догадках”, то он этим самым дает материал для категорического разрешения того вопроса, который в Англии был предметом контроверзы в деле Edison v. Holland[29]: ответчик доказывал, что данное изобретение (угольные нити для лампочек накаливания) невозможно изготовить иначе как после многочисленных опытов (в смысле: многочисленных неудачных попыток для “набивания руки”).
Судья Lindley правильно разрешил дело, признав эти рассуждения “натянутыми”: “Если изобретатель указал, что и как сделать, то он не может еще давать уроков осторожности, ловкости и сноровки”. Точно такое же решение подобного казуса в России с необходимостью вытекает из текста закона.
На практике часто возникает вопрос о степени необходимости указывать точные пропорции химических составов[30]. Я думаю, что комитет поступает правильно, требуя для таких изобретений точных рецептов: с ухищрениями же контрафакторов должен бороться суд, проникнувшись пониманием, что описание содержит лучший рецепт, но что и более плохие (измененные) его осуществления могут быть подделками.
Таковы, детально, требования[31], которым должно удовлетворять патентное описание. Что касается остальных требований, то я их анализировать не буду, а ограничусь ссылками на мое “Руководство”[32].
Так, описание:
1) должно быть подано при особом прошении, см. руководство, стр. 7-8;
2) должно содержать точное наименование изобретения, руководство, стр. 8-11;
3) должно быть снабжено:
a) чертежами[33] и моделями[34]
b) доверенностью, стр. 28-30;
c) квитанцией во взносе 30 рублей, стр. 30-31;
d) копиями иностранных привилегий, стр. 31-32;
е) передаточным актом, стр. 32-33.
[1] J. Kohler, “Patentanmeldung und Patentertheilung”, в Forschungen aus dem Patentrecht, Mannheim, 1888, стр. 86-104.
[2] Эти указания могут одновременно служить и косвенными директивами для составления описаний. Все дальнейшие попытки точнее определить порядок развития мыслей в описании (лучшая принадлежит проф. Reuleaux, “Ueber die Form der Anmeldung von Erfindungen”, в Patentblatt, 1877, стр. 9-12) должны свестись или к более, или менее удачно подобранному роду примеров (в этом отношении почти незаменим: W. Stercken, Die Formulirung der Patentanspruche und Anfertigung der Patentbeschreibungen etc., Berlin, 1890), – или же к бледным фразам, понадерганным из формальной логики.
Основной же принцип ясно указан еще у Van Delden, стр. 78: “Descriptione denique arcana ita perspicua facta esse debent, ut unusquisque praeparatoriis illius industriae partis notitiis munitus, secundum descriptionem illam facultatem habeat inventionem vel emendationem ita descriptam exercere eosdemque ex ea percipere fructus, quos privilegiarius”.
[3] Spence, “On the Construction of Specifications”, в Proceedings etc., V. стр. 73-84.
[4] Gunn v. Savage (1887), Robinson, II, стр. 74; Roemer v. Neumann, Ibidem
[5] Ex parte Doten (1877), Ibidem, стр. 73.
[6] Ваrrу v. Gugenheim (1872), Ibidem, стр. 74.
[7] Французская практика колеблется, см. Маinie, I, стр. 815 и сл.
[8] “The description must disclose a method of putting theй invention to practical use”, American Hide & Leather etc. v. American Tool & Mach. C° (1870), Robinson, II, стр. 76.
[9] Эти три требования почти совпадают с требованиями, выставленными у Kohler’a: Einfachheit, Klarheit, Pragnanz и Vollstandigkeit, Patentrecht, стр. 342-344.
[10] Plimpton v. Malcolmson, Ibidem, стр. 78-79.
[11] Neilson v. Harford (1841), Wallace, стр. 215.
[12] British Dynamite C° v. Krebs (1879), Ibidem, стр. 218.
[13] Для Франции, см. масса решений у Mainie, I, стр. 805; для С. Штатов – столь же бесчисленные решения, у Robinson, II, стр. 80.
[14] Lewis v Mailing, Wallace, стр. 188.
[15] Plimpton v. Malcolmson, Ibidem, стр. 189.
[16] J. and H. Johnson, The Patentees Manual etc., London, 1890, стр. 112.
[17] В анкете 1887 г., Sten. Berichte, стр. 23.
[18] Напр., Tumer v. Winter, Wallace, стр. 190.
[19] Напр., Lavory v. Price, Ibidem, стр. 191.
[20] Plimpton v. Malcolmson, Wallace, Op. cit. стр. 199.
[21] Ibidem, стр. 197-198.
[22] Ibidem, стр. 194.
[23] Ibidem, стр. 208.
[24] Stevens, стр. 161
[25] Robinson, II, стр. 85.
[26] Wallace, стр. 205.
[27] Ibidem, стр. 206.
[28] Ibidem, стр. 207.
[29] Ibidem, стр. 213
[30] Патентодержатели заинтересованы в том, чтобы описание содержало возможно менее точных цифр, дабы оно не облегчало действий тех контрафакторов, которые стремятся избежать кары, изменяя десятые доли % отдельных ингредиентов!
[31] Как бы строго ни относились суды к вопросу о полноте описания, абсолютное достижение утилитарной цели должно быть признаваемо недостижимым. Стоить раскрыть сборник каких угодно патентных описаний: русских или немецких, швейцарских или американских, чтобы убедиться, что по этим постановлениям непосредственно работать невозможно.
“Ich habe viele Patente studirt, – говорил Lueg (Анкета 1887 г., стр. 45), – aber in den, wenigsten Fallen Patentbeschreibungen gefunden, nach denen man den Gegenstand hatte ausfuhren konnen”.
Патентное описание не может заменить учебника технологии и, тем паче, непосредственных указаний монтера-практика. Немецкий Патентамт даже советует избегать на подаваемых чертежах всяких “добавочных линий”, как-то: измерительных, центральных, проекционных и т. д.
В конце концов, по моему крайнему убеждению, патентные описания удовлетворяют (серьезно) лишь правовой цели, т. е. ограничивают область защищаемого монопольным правом: “persons reading the specification should know with reasonable clearness and facility, what they are prohibited from using”. Philpott v. Hanbury, y Johnson, Op. cit., стр. 113.
Это обстоятельство служит лишним примером того, как утилитарно, полицейская точка зрения мало-помалу стушевывается перед гражданско-правовой.
[32] Привилегии на изобретения, СПб., 1901, стр. 7-33.
[33] Весьма благодарный материал для обсуждения на международных конгрессах составляет вопрос о том, как бы добиться международного соглашения, коим бы установлялось единство форматов и других внешних условий для подаваемых просителями патентных описаний и чертежей.
См. Perisse et Ch. Thirion fils, Entente pour l’unification des formalites pour la redaction des demandes de brevets etc., Annuaire, II, стр. 179; С. Fehlert, Unification des formalites pour la redaction des demandes de brevets, Ibidem, стр. 190.
[34] В Швейцарии патентуются только те изобретения, которые могут быть изображены моделями. Подробности о возникновении этого постановления, см. A. Ceresole, Etude generale de la loi federale etc., Lausanne, 1890, стр. 26-34; см. “La protection des inventions en Suisse”, в Propr. Ind., II, N 9 и 10.”, Ibidem, стр. 24-28
