Каждое государство, участвующее в международном общении, обладает такою же право- и дееспособностью, как и отдельное физическое лицо в сфере частных отношений. В этом смысле государство есть лицо, т.е. существо, которое не только имеет определенные присущие ему права, но может приобретать другие, охранять их и входить в различного рода юридические обязательства.
Но как субъект международного права, государство не есть какая-либо особенная личность, отличная от изучаемой в науке государственного права. Международное право берет государство, как оно есть, как оно выработалось историей и определяется государственным правом.
Одним из лучших по своей точности и ясности определений государства до настоящего времени остается определение, данное Цицероном[1]. Приняв его, можно сказать, что субъектом международного права является союз людей, соединенных на одной территории и под одной верховной властью общностью своего права и своих интересов.
Международное право может удовольствоваться этим самым простым определением государства. Оно не входит в рассмотрение внутреннего устройства государств. Правда, существующие политические порядки всегда оказывают заметное влияние на международные отношения: они содействуют развитию международных оборотов или служат для них тормозом.
Но не дело науки международного права определять эти порядки, выяснять их достоинства и относительные совершенства. Все государства, какую бы форму правления они ни имели, суть одинаково субъекты международного права[2].
Точно так же политическое могущество, фактическая сила, принадлежащая народу, нисколько не определяют совокупности его международных прав. В качестве субъектов международного права все государства равны между собой. Всем им принадлежат известные, выработанные историей и существующим международным порядком права и соответствующие им обязанности.
Но, конечно, более сильное, просвещенное или экономически процветающее государство на факте всегда будет иметь более средств пользоваться своими правами, нежели слабое и культурно неразвитое государство.
Принадлежность государству прав международной личности предполагает выставленные выше основные признаки субъекта международного права. Для участия в международном общении безусловно необходимо, чтобы данный народ находился на определенной территории и подчинялся организованной политической власти.
Поэтому не могут считаться субъектами международного права кочующие племена или различного рода общественные группы, как бы ни были они влиятельны в международном отношении. Восточные государства также нельзя причислить к международным лицам, по основаниям вышеуказанным[3].
Итальянский ученый Манчини доказывает, что субъекты международного права – нации, а не государства, как они определяются государственным правом. Но нация, будучи, по словам Манчини, “естественным союзом людей, связанных между собою, в силу единства их территории, происхождения, обычаев и языка, общением жизни и социального сознания”, не есть государство.
Если народность, понимаемая как этнографическое целое, сплотится в один политический союз, т.е. будет существовать на одной территории и под одной верховной властью, тогда она может быть субъектом международного права. Другими словами: чтобы быть субъектом международного права, нация должна сделаться народом, государством[4].
Наконец, государству может быть приписываема личность еще в том смысле, что оно умирает, сходит с поприща всемирной истории и выходит из международного общения. Государственное право не может предусматривать этого факта; международное право – должно.
История представляет множество примеров смерти государств. Наступление этого события ставит вопрос о наследовании умершему государству в его правах и обязанностях, разрешаемый в международном праве.
[1] “Respublica est coetus multitudinis juris consensu et utilitatis communione sociatus”. De republica, lib. I, c. 25.
[2] Phillimore. Commentaries, I, p. 81: „It is a sound general principle, and one to be laid down at the threshold of the science of which we are treating, that International Law has no concern with the form, character, or power of the constitution or government of a State, with the religion of its inhabitants, the extent of its domain etc”.
[3] Несмотря на авторитетные соображения, высказанные Sir Travers Twiss (Revue de droit int., t. XV, p. 437-442; 547-563 и t. XVI, p. 237 et suiv.), мне всё-таки кажется, что известная „Association africaine internationale” не могла считаться субъектом международного права и не могла основать государства и действовать на правах независимой державы.
[4] Mancini. Diritto internazionale, p. 42. См. выше, § 33. Срав. также Bulmerincq. Völkerrecht, § 16.
