Высшую инстанцию предварительного производства образует место, призываемое к решению вопроса о направлении дела в суд для окончательного его разбора. Эта функция предания суду организуется на Западе далеко не одинаково.
В Шотландии нет судебного органа предания суду; решение этого вопроса предоставляется всецело местной прокуратуре.
В Англии и Северо-Американском союзе он решается большим, или обвинительным, жюри. Мы уже знаем, что институт этот образовался из обыскных людей, которых являвшиеся на места представители короны (или духовной власти) опрашивали о различных местных обстоятельствах, между прочим и о преступлениях, здесь учиненных.
Ныне большое жюри составляется из наиболее влиятельных граждан графства по общим спискам присяжных и состоит не менее чем из 12 и не более чем из 23 лиц; решения его постановляются большинством 12 голосов.
Они не подлежат отводу, функционируют негласно, без вызова обвиняемого и его свидетелей, довольствуясь прочтением обвинительного акта и поверкой его опросом обвинителя, а иногда и важнейших его свидетелей.
Не решая вопроса о виновности, они ограничиваются решением вопроса о годности или негодности обвинительного акта для дальнейшего направления его суду малого жюри. Этой функцией поверки предъявленных обвинений ныне de facto и ограничивается деятельность большого жюри.
Но она, в свою очередь, составляет лишь проявление другой его функции, в силу которой большое жюри до сих пор, по теории англо-американского процесса, признается обвинительным, как представитель общины[1], а потому и органом возбуждения уголовного преследования; на этом основании оно имеет право, не ожидая обвинительного акта, формулировать обвинение, поручив поддержание его перед малым жюри одному из своих членов или даже постороннему лицу; но эта форма обвинения, опасная для гражданской свободы (ввиду отсутствия предварительной поверки его у судьи), вышла из обычая, и большое жюри ограничилось рассмотрением обвинений, ему представленных через мирового судью.
Оно собирается как при Вестминстерских, так и при мировых судах, в четвертных их заседаниях. Но участие его в деле не имеет места:
1) если жюри коронера утвердило обвинение против определенного лица. Коронерское жюри – институт весьма древний, в основании которого лежит идея общественного розыска местными жителями сотни или общины. Оно есть орган розыска о причинах смертных случаев, но может стать органом предварительного судебного производства и даже предания суду.
Если найдено мертвое тело, то коронер немедленно является на место и приглашает для совместной деятельности частных лиц по своему усмотрению, не сообразуясь ни с какими списками, а стараясь о том лишь, чтобы приглашенные были люди рассудительные, незапятнанной нравственности и местные жители; число их может быть различно (от 7 до 12), завися от коронера, который сообразуется с населенностью места.
Их он приводит к присяге и приступает с ними к розыску о личности умершего и о причинах смерти; для этого коронер может производить осмотры, вызывать и допрашивать всех нужных лиц, а в случае нужды и отсрочить разбирательство до их явки.
По произведенном исследовании присяжные коронера признают, что смерть произошла или естественно, по воле Божьей, или от неизвестной причины, или от самоубийства, или, наконец, от действия другого человека. В последнем случае действие может быть признано ими преступным или не преступным.
Если оно признано не преступным, дело прекращается; если признано преступным, но присяжные не могут решить, кто именно учинил преступление, дело направляется для розыска в полицию или к директору публичного обвинения.
Но в виду присяжных могут быть данные для уличения в преступлении определенного лица; тогда они имеют право постановить об отсылке его суду малого жюри без посредства большого жюри. Впрочем, пользование этим правом более и более выходит из обычая;
2) если правительство берет на свою ответственность предъявление обвинения без посредства большого жюри, через своего атторнея (импичмент). Ныне эта форма практикуется только относительно служебных преступлений должностных лиц.
К ней примыкает и обвинение членов палаты общин по этой их должности; но право импичмента принадлежит в таком случае не правительству, а палате общин, палата же лордов заменяет малое жюри;
3) если обвиняемый – лорд Англии. В значении большого жюри выступает в таком случае общее собрание палаты лордов под председательством канцлера, в значении малого жюри – палата лордов без ее духовных членов.
Народная форма организации предания суду имеет за себя серьезный политический довод: ею гарантируется свобода личности даже против произвольных со стороны правительства попыток привлечения к суду.
Но со стороны судебно-правовой она представляет важные несовершенства, которых избегает Англия потому лишь, что большое жюри существует там века, давшие ему традиции и способность приспособления к условиям процесса.
Предание суду по юридической сущности его есть контроль за деятельностью публичных обвинителей, делаемый на основании предварительного производства; вместе с тем организация его должна давать сторонам меры обеспечения против неправильностей последнего.
Но контроль за обвинительной деятельностью и предварительным производством предполагает тщательную проверку добытого им, кропотливое сопоставление данных за и против, оценку законности или незаконности действий, при помощи которых эти данные добыты.
Удовлетворить этим требованиям народная форма не может, не принеся им в жертву весьма важных интересов быстроты разбора; потому-то большое жюри Англии не допускает состязания и ограничивается поверхностным обзором обвинения.
Не имея юридических познаний, оно не компетентно и для решения вопроса о правильности или неправильности формулировки обвинительного акта, возражения этого рода допускаются перед малым жюри[2].
Не может оно быть компетентным и для разрешения жалоб на действия первой инстанции предварительного производства, без которых могла обойтись Англия ввиду своеобразных ее особенностей, не могущих быть перенесенными ни в какую иную страну, но которые на континенте необходимо допустить и развить во что бы то ни стало.
Всего более беспомощной народная форма предания суду должна была оказаться в странах, где предварительное производство носит письменный, бумажный характер: для оценки такого материала народные судьи совсем непригодны, легко подпадая под влияние руководящего ими лица.
Это испытала на себе Франция, где в 1791 г. учреждено было обвинительное жюри, состоявшее из 8 лиц под председательством особого директора, которым назначался один из членов суда первой инстанции.
Директор, наблюдавший за предварительным следствием (а иногда даже производивший его), по окончании его созывал жюри, которое в негласном заседании, выслушав доклад директора и устные показания обвинительных свидетелей, простым большинством голосов решало вопрос о предании или не предании суду.
В первом случае дело направлялось в ассизы, во втором – решение жюри было окончательным с правом обжалования его в кассационном порядке. Этот институт удержан и в робеспьеровском уложении 3 брюмера IV г., но не удовлетворял ожиданий и подвергался переделкам, которые привели к его совершенному упразднению.
Таковы, главным образом, два крупных изменения, внесенных законом 7 плювиоза IX г. (1807): во-первых, директором обвинительного жюри вместо члена суда поставлен помощник правительственного комиссара, орган публичного обвинения, и, во-вторых, устное разбирательство запрещено и вытеснено письменным.
При составлении французского устава уголовного судопроизводства не нашлось ни одного голоса в пользу обвинительного жюри, и народная форма организации предания суду сменилась коронной.
Ныне камера предания суду составляется из коронных судей во всех континентальных государствах Европы.
Различие между ними сводится к второстепенным пунктам, а именно к вопросам: следует ли учреждать камеру предания суду при судебных местах второй или же первой инстанции и следует ли призывать ее к деятельности силой самого закона по всем важнейшим делам, следовательно, по началу ревизионному, или только по требованию о том сторон, недовольных предложениями обвинительной власти и распоряжениями первой инстанции предварительного производства, т.е. по началу жалобы?
Франция, учреждая ассизы при суде второй инстанции, при нем же учредила и камеру предания суду, которая составляет одно из отделений апелляционного трибунала. При ней состоит прокуратура, вносящая сюда окончательные следствия и предъявляющая свои требования.
Следственный материал поступает к ней в порядке ревизионном. Кроме того, она разрешает жалобы на распоряжения следственного судьи. Определения камеры предания суду могут быть обжалованы в кассационном порядке.
Австрийский устав 1873 г. учреждает камеру предания суду при апелляционных трибуналах, хотя ассизы, согласно ему, примыкают к судам первой инстанции. Главная особенность этого устава – применение к деятельности камеры предания суду принципа жалобы, совершенно вытеснившего здесь порядок ревизионный.
Определения камеры предания суду в некоторых указанных законом случаях могут быть обжалованы в кассационном порядке.
По германскому уставу, дело, законченное предварительным следствием, поступает в суд, компетентный для решения его по существу.
Этот суд прежде назначения его к слушанию обязан поставить себе и решить вопрос, возможно ли открыть по делу судебное заседание или нет; постановляемое судом по этому вопросу определение по существу своему является решением вопроса о предании суду, хотя такого термина германский устав тщательно избегает.
Право жалобы в частном порядке принадлежит только прокуратуре, обвиняемому же оно не предоставляется.
Русское право в построении камеры предания суду примыкает к французскому; она учреждена в составе общего суда второй инстанции – судебной палаты, хотя суд присяжных состоит у нас при окружных судах.
Вопросы предания суду разрешаются уголовными департаментами палат вместе с другими текущими делами, в коллегиальных негласных заседаниях, на которых присутствует только прокуратура, но не иные участвующие в деле лица. Определения ее, постановляемые большинством по докладу одного из членов, не подлежат обжалованию.
Иногда уголовный департамент палаты в качестве камеры предания суду заменяется другими органами, судебными или несудебными; мы познакомимся с ними в дальнейшем изложении.
[1] Общественное, или публичное, обвинение стало нормальным после упразднения частного обвинения.
[2] Коррективом этого неудобства представляется правило акта 1859 г., по которому для возбуждения дел о некоторых преступлениях требуется предварительное разрешение судьи высшего суда.