Мы видели, что начальным стадиям развития права, при господстве грубого формализма, соответствует требование наличности в один и тот же момент, и именно в момент совершения сделки, всей совокупности существенных условий ее состава[1].
Иеринг называет это требование началом “одновременности фактического состава сделки” (“Simultaneitat des Thatbestandes”) и показывает его осуществление в древнем римском праве, не допускавшем ни последовательного возникновения сделки, ни возможности каких бы то ни было позднейших дополнений к ее первоначально неполному составу: то, что казалось с самого начала недостаточным, оставалось таковым навсегда, мертворожденное не могло быть вызвано к жизни.
Но уже классическое римское право отступило от этого узкого взгляда на условия действительности сделки и признало возможным предварение (антиципацию) ее будущего состава при последующем присоединении к нему других существенных частей этого состава.
Это было особенно важно для развития реального кредита, который осуществлялся сделкой о залоге, приходившей к совершению еще в тот момент, когда не было налицо ни одного из существенных условий залогового права.
“Несмотря на отсутствие в этот момент и обязательства, и предмета залогового права, и собственности в лице залогодателя, залоговая сделка считалась действительной, как абстрактный акт, как юридическая сделка in blanco”.
С допущением же предварения будущей сделки делались само собой допустимыми и исправление сделки (convalescentia), и ее утверждение (ratihabitio): “Эти три понятия тесно связаны между собой, будучи основаны на одной и той же идее последовательного образования сделки”[2].
1. Исправление сделки (convalescentia) есть вступление ее в силу не на основании направленного на это акта воли заинтересованной в ней стороны, а на основании одного из двух чисто объективных событий: присоединения к составу сделки какого-либо из отсутствовавших при ее заключении моментов ее существенного состава или такого же объективного отпадения какого-либо из лежавших на ее пути препятствий.
Например, А, не обладая собственностью на вещь, устанавливает в ней сервитут или залог; затем он приобретает собственность на эту вещь, хотя бы и без всякого отношения к заключенным им сделкам; эти последние, лишенные до того всякой силы, ввиду отсутствия в лице А собственности на вещь, получают полную силу с приобретением А этой собственности.
Не надо только думать, чтобы всякое устранение первоначального порока сделки вызывало ее исправление и чтобы такое исправление было общим правилом для всех недействительных при своем заключении сделок. Общее право гласит, напротив, так: последующее исправление порока сделки не снимает с нее ни первоначальной ничтожности, ни оспоримости.
Иначе мы были бы вынуждены признать полную силу за сделками, заключенными сумасшедшими и другими недееспособными лицами, если только они выздоравливают или приобретают иными способами свою дееспособность.
Точно так же нам пришлось бы примириться и с подстановкой под все договоры парадоксальной оговорки: rebs sic stantibus, т. е. допустить обязательность договоров только в условиях, действующих при их заключении и оправдывающих при своем изменении отступление от принятых обязательств.
Это дало бы возможность покупщику не принимать купленных вещей при всяком понижении цен на эти вещи, а продавцу – не выдавать проданного товара при повышении цен на него, и нечего говорить, что последствия такого порядка вещей оказались бы столь же вредными для гражданского оборота, как и допущение в принципе последующего исправления всех недействительных первоначально сделок.
Вот почему это исправление и следует понимать не как правило, основанное на каком-либо принципе, а как целесообразное, приспособленное к данным условиям и определенно указанное самим положительным законодательством исправление только некоторых недействительных сделок в смысле признания их действительности и независимо от воли обеих участвующих в них сторон[3].
2. Предварение, или антиципация, сделки есть то же исправление сделки, предусмотренное только при ее заключении, как это происходит, напр., в тех случаях, когда кто-нибудь, распоряжаясь не принадлежащей ему вещью, имеет с самого начала намерение приобрести собственность на эту вещь и, приобретая ее, исправляет этим самым заключенные ранее сделки, которые предполагали эту собственность и без нее были лишены всякой силы.
3. Утверждение сделки есть также последующее исправление ее, но такое последующее исправление, которое делается путем специально направленного на это акта частной воли, устраняющего тот порок сделки, который делал ее до такого исправления ничтожной или оспоримой.
При подобном исправлении пороков сделки возможны два случая:
а) заключение новой сделки с тем же содержанием, что и прежняя, но без того порока, который делал ее прежде недействительной, и Немецкое уложение называет утверждением (Bestatitung, § 141) именно этот случай, хотя в действительности мы имеем здесь новую сделку, действие которой начинается только с момента ее обновления;
б) утверждение прежней сделки с приурочением ее юридических последствий к начальному моменту ее возникновения, когда она не была еще действительна.
Только последний случай представляет собой настоящее утверждение, утверждение в юридическом смысле (ratihabitio) продолжающей жить старой сделки, а не то создание нового акта, которое мы находим в первом случае.
Поэтому настоящее утверждение (ratihabitio) не нуждается и в форме, предписанной для утверждаемой сделки, и вообще может быть дано в любой форме, даже молчаливо и через конклюдентные действия, лишь бы эта форма выражала волю считать утвержденную сделку действительной с самого момента ее заключения.
Это значит не то, что последствия утвержденной сделки не могут быть приурочены и к моменту ее утверждения, если это ясно выражено в утверждающем ее акте, а то, что во всех случаях сомнения утверждение сделки толкуется именно так, как бы оно восходило к моменту заключения сделки.
Такое действие утверждения называют его обратным действием, которое мы разъясняли уже несколько раз и условиями которого в данном применении являются:
а) знание утверждающего сделку о тяготеющем на ней пороке, и
б) отсутствие этого порока в момент утверждения сделки (напр., сделка, совершенная под влиянием принуждения, не может быть утверждена прежде, чем это принуждение не будет устранено, или сделка недееспособного не может быть утверждена им ранее, чем он не получит полной дееспособности, и т. д.).
Надо, однако, отличать действие утверждения при оспоримых и ничтожных сделках. Там оно равносильно отречению со стороны утверждающего сделку от права оспаривать ее, почему эта сделка и превращается актом утверждения из оспоримой в бесспорную, действующую в отношении к своим участникам и третьим лицам так, как бы она никогда не была поражена никаким пороком.
Здесь, напротив, утверждение вызывает к жизни, как мы уже указывали на это, только немногие сделки, и только в смысле последствий обязательственного, но не вещного права (§ 141 abs. 2 Немецкого уложения).
Во всяком случае, ни утверждение ничтожной, ни утверждение оспоримой сделки не затрагивает прав третьих лиц, приобретенных до этих утверждений в расчете на недействительность тех сделок, которых эти же утверждения касаются.
Например, несовершеннолетний отчуждает землю, нарушая предписанные на этот случай требования закона; по достижении совершеннолетия он совершает то же отчуждение в законных формах, и уже после этого утверждает первое отчуждение: это утверждение останется без влияния за предшествующее ему законное приобретение по второму отчуждению.
Следует еще заметить, что утверждение сделки может исходить не только от ее участников, но и от третьих лиц, как мы видим это, напр., при утверждении собственником сделки, заключенной помимо его участия на предмет принадлежащей ему собственности, или в случае так наз. представительной negotiorum gestio, т. е. неуполномоченной деятельности одного лица в интересе и от имени другого; обратное действие утверждения выражается здесь положением: ratihabitio mandato comparatur, т. е. утверждение приравнивается к поручению или полномочию.
Такое утверждение третьими лицами сделок, которые не могут быть признаны действительными без выражения согласия на них этих третьих лиц, Немецкое уложение означает теперь термином “одобрение” (Genehmigung) и связывает с ним, в общем, те же последствия, что и с другими формами утверждения.
4. Предварительное и одновременное с заключением сделки согласие на нее третьих лиц мы имеем:
первое – в случаях вперед даваемого согласия на совершение сделок, требующих такого согласия (напр., сделки, совершаемые по полномочию);
второе – в случаях сделок, обусловленных в своей действительности участием в них третьих лиц, в качестве как бы добавочной стороны, волеизъявление которой должно превзойти к волеизъявлению главной стороны для того, чтобы это последнее могло быть признано действительным.
Сюда принадлежат два важных класса сделок:
во-первых, сделки, совершаемые лицами, не обладающими полнотой дееспособности и нуждающимися поэтому в дополнении своих волеизъявлений согласием на них третьего лица или добавочной стороны, которой является здесь опекун или попечитель;
во-вторых, сделки, по предмету которых главная сторона не имеет достаточного права распоряжения и тоже нуждается в согласии третьего лица на отправление этого права.
Подробности действующих здесь правил различаются по отдельным юридическим отношениям и излагаются в специальной части гражданского права.
[1] Анненков. Система. I. С. 631.
[2] Ihering. Geist. IV. § 53, 54.
[3] Regelsberger. С. 636-9.
