Крайности естественно-философской школы вызвали реакцию со стороны тех юристов, которые признавали единственным источником международного права обычаи, трактаты и практику международных сношений.
Писатели этого направления не только безусловно отрицали естественное право, но для них всякого рода теоретические обобщения и начала, предлагаемые в руководство государствам, казались оскорблением правительственной власти, действующей совершенно самостоятельно в области внешней политики.
Позитивное направление, дошедшее до своего апогея в XVIII столетии, имело замечательных представителей уже во второй половине XVII в. В 1650 г. английский юрист Зёч издал первый учебник международного права, во многих отношениях заслуживающий внимания[1]. Он впервые употребил термин jus inter gentes вместо jus gentium.
Под международным правом Зёч разумеет право, определяющее отношения народов и монархов между собой, тогда как jus gentium, говорит он, есть не что иное, как естественное право, т.е. совокупность общих правовых норм, которые основываются на природе вещей и потому встречаются у всех народов.
Он различает общее международное право и особенное. Первое вытекает из общего согласия народов; второе имеет основанием договоры, связывающие конкретные государства. Существование того и другого Зёч старается подтвердить историческими фактами и положительными данными из современной ему международной жизни, чем выгодно отличается от Гроция.
Он стоит выше последнего и в том отношении, что рассматривает подробно различные вопросы международного права и излагает их систематически, в порядке, заимствованном из римского частного права.
Но стремясь положить в основание своих выводов преимущественно эмпирические начала, Зёч не мог ограничиться современной практикой международных сношений, потому что факты из этой области тогда не предавались еще гласности, считаясь государственной тайной.
Оставалось обратиться к истории древнего мира, в особенности к римскому праву, и Зёч серьезно доказывал, что фециальное право Римлян есть источник современного международного права.
К положительной школе принадлежит также другой юрист XVII в., Рахель, который вел полемику с Пуффендорфом, защищая самостоятельность международного права[2].
Рахель признает троякого рода право: частное право, которое определяет отношения отдельных частных лиц друг к другу; государственное право, определяющее отношения между гражданами и правительством; наконец, международное право, которое устанавливает нормы для отношений между государствами.
Так как над самостоятельными народами нет высшей власти, то источником положений международного права служат международные обычаи и договоры, которые заключают государства.
Следовательно, международное право есть право произвольное в том смысле, что основывается на явном или молчаливом согласии народов; поэтому оно не может и не должно быть смешиваемо с естественным правом, как делают это Пуффендорф и его последователи.
Подобно Зёчу, Рахель делит международное право на общее и особенное (jus gentium commune et j. gentium proprium); первое признается всеми или, по крайней мере, большинством образованных народов и вытекает из международных обычаев; второе – обязательно для двух или нескольких государств, заключивших между собой трактаты.
Наконец, верховную цель международного права Рахель видит в общей пользе всех государств, и в этом отношении он может считаться предшественником Бентама и других, особенно английских, писателей, которые провозглашают интерес, материальную пользу народов главным основанием международного права.
Немаловажная заслуга Рахеля заключалась в том, что он боролся с отрицателями положительного международного права и доказывал своим трудом, что оно может быть основано на практике и данных истории.
Мнения его были приняты и нашли последователей в лице Лейбница, Текстора и других мыслителей и юристов. Но Рахель, как и Зѐч, не был свободен от влияния римского права, и хотя отличает международное право от jus gentium в смысле Римлян, но не настолько уяснил различие между ними, чтобы не смешивать оба.
Первоначальные попытки доказать самостоятельность международного права и установить его на твердых положительных данных были затруднены недостатком тех материалов, которые должны служить ему источниками.
Пока международные трактаты и дипломатические переговоры не обнародовались во всеобщее сведение, положительное международное право не имело реальной почвы и его научная обработка не могла быть предпринята успешным образом. Факты из области внешних сношений государств сделались более или менее общедоступными не ранее Вестфальского конгресса.
С этого времени правительства считают полезным обращаться, путем печати, к общественному мнению своих и чужих народов и для доказательства справедливости своих притязаний и политических мер издают на французском языке всевозможного рода документы, записки, донесения, оправдания и обвинения своих противников.
Благодаря в то же время развитию периодических органов печати, газет и журналов, обсуждающих политические вопросы, все более выясняются принципы, которым следуют государства в международных сношениях.
Наконец, в XVII в. входит в обычай издавать мемуары, в которых государственные люди и дипломаты подробно описывают свою деятельность, ход и цель международных переговоров, в которых они участвовали или о которых имели сведения.
Но главным источником для познания руководящих начал политики и современного положения международных дел были, конечно, трактаты и конвенции, которые обнародовались официально и издавались, в виде сборников, различными писателями[3]. Таким образом, накапливался драгоценный материал, из которого можно было почерпнуть положительные юридические начала, составляющие международное право.
Теперь представители позитивного направления имели твердую точку опоры для построения науки международного права на началах практики и договоров. Действительно, в XVIII столетии появляется ряд писателей, посвящающих свои силы выяснению этих начал.
Но предпринятая ими разработка материала положительного международного права отличалась крайней ненаучностью; она состояла почти исключительно в собирании и констатировании фактов, без критической их оценки и вывода каких-либо заключений, достойных названия принципов международного права.
В таком духе писал Мабли[4]. В своем сочинении о европейском международном праве он приводит массу разнообразнейших документов, относящихся к международным сношениям; но факты из этой области и постановления трактатов, составляющие все содержание его труда, не приведены им в систему и не освещены научными обобщениями и критикой.
Наиболее типичным представителем чисто позитивного направления был немецкий ученый Иоган-Якоб Мозер[5].
В своих многочисленных сочинениях Мозер неизменно верен принятому им методу – не заниматься “философствованием” и не входить в критическое рассмотрение совершившихся событий и правительственных актов. “Суждения частных лиц о государственных и международных делах, – говорит Мозер, – надо признать бесполезными и часто неприличными”.
Согласно этому, он ограничился в своих трудах, посвященных международному праву, добросовестным занесением всех известных ему фактов и договоров, заключенных между государствами, и выводом из них самых несложных заключений; нет у него ни малейшей попытки обобщить и развить далее эти заключения и связать их с какими-либо теоретическими соображениями.
Его система представляет смешение начал международного права с принципами государственного права. Единственная заслуга Мозера состояла в накоплении изумительного количества материала для изучения международного права, который он почерпал не только из официальных актов, но и из периодической печати своего времени.
В лице Мозера положительное направление достигло крайних своих пределов и должно было убедить позитивистов в несостоятельности принятого ими метода. Задача дальнейшего развития науки международного права, очевидно, заключалась в органическом соединении положительного направления с философским.
Уже пытался разрешить эту задачу знаменитый голландский юрист Бейнкерсгук[6]. Он не оставил после себя цельной системы международного права, но при рассмотрении разных частных вопросов он указывает на тот научный метод, которому должны следовать писатели по международному праву.
В самом разделении источников международного права Бейнкерсгук является несомненным предтечею нового, чисто научного направления в этой отрасли правоведения. Он считает главными основаниями международного права: во-первых, обычаи (usus) и нравы (mores majorum), во-вторых, согласие народов (consensus populorum), которое выражается как в нравах и обычаях, так и в международных трактатах.
Все эти положительные основания международного права подтверждаются у него весьма удачно обобщениями исторических фактов и современных данных. Но Бейнкерсгук не ограничивается приемами позитивной школы; он выясняет также значение философского анализа, орудием которого служит разум (ratio), основывающийся на самой природе вещей.
Разум должен быть естественным пособием при исследовании вопросов международного права: “Ratio, ipsa, inquam, ratio juris gentium est auima”[7]. Бейнкерсгук наметил тот путь, которого придерживаются современные представители науки международного права.
[1] Zouchäus. Juris et judicii fecialis sive juris inter gentes et quaestionum de eodem explieatio, 1650. Он впервые употребил термин jus inter gentes, вместо jus gentium.
[2] Samuel Rachel. De jure naturae et gentium; dissertations duae, 1676. Только второе рассуждение имеет своим предметом международное право.
[3] Первая попытка собрания международных договоров была сделана во Франции, в XVI столетии, Tillet; в XVII и следующих столетиях: число таких сборников было уже очень велико. Мы назовем здесь главнейшие собрания трактатов, изданные в это время:
Tillet. Recueil des guerres et des traités de paix. Paris 1577 (Трактаты неполные между Францией и Англией).
Leibnitz. Codex juris gentium diplomatics. 1693 (с 1100 г.). Продолжение: Mantissa codicis juris gentium, 1700.
Bernard. Recueil des traités de paix, Amst. 1700, 4 vols.
Du Mont. Corps universel diplomatique du droit des gens (800-1731). Amst. Et La Haye, 8 vols 1726-1731. Suppléments par Barbeyracet Rousset, 1739.
Wenck. Codex juris gentium recentissimi. Lips. 3 vol. 1781-1795.
Новейшие сборники трактатов будут указаны при изложении источников международного права (§ 43).
[4] Mably. Droit public de l’Europe. Paris 1747, 2 vls.
[5] J. J. Moser. Grundsätze des jetzt üblichen europäischen Völkerrechts in Friedenszeiten, 1750; idem. Grundsätze des jetzt übl. europ. Völkerrechts in Kriegzeiten, 1752. Idem. Versuch des neuesten europ. Völkerrechts iu Friedens-, und Kriegszeiten, 1777-1780. 10 Bde.
В виде „приложений” (Beiträge) к этим трудам, Мозер издал еще собрание своих статей, составляющее 8 томов. Биографические сведения об этом плодовитом писателе помещены у Моля (Geschichte u. Lit. der Staatswissenschaften, 1856, Bd. II, S. 401 u. flg.).
[6] Bynkershoek. Quaestiones juris publici. 1737; id. De foro legatorum tarn in causa civili quam criminali. 1721.
[7] Bynkershoek. Quaestiones juris publici, lib. I, cap. II.
