На территории государства могут находиться не только его подданные, но и иностранцы[1]. В древности иностранцы были бесправными; теперь это изменилось, и за иностранцами признается правоспособность. Поэтому, пока они находятся на территории государства, и они участвуют в известной степени в государственном общении.
Иностранцы не только подчиняются местной власти и местным законам, но пользуются также их покровительством. Они могут приобретать права, на основании постановлений русского законодательства, и пользоваться защитой наших полицейских и судебных учреждений.
Тем не менее, отношение подданных и иностранцев к государству существенно различно. У подданного с государством юридическое отношение; у иностранца – только фактическое. Нахождение иностранца в пределах государства всегда остается только фактом и никогда не составляет для него права. Государство не обязано его терпеть на своей территории.
Раз пребывание его оно находит для себя почему-либо неудобным, оно может его во всякое время удалить, и с удалением его прекращаются всякие отношения к государству. Напротив, отношение подданного к государству – юридическое, слагающееся из: 1) права подданного находиться в пределах государства и 2) права государства оказывать ему защиту и в пределах других государств.
Этим правам соответствуют обязанности: со стороны подданного – обязанность подданнической верности; со стороны государства – обязанность при всяких условиях терпеть подданного на своей территории и пускать его в свои пределы[2].
К этому основному различию, заключающемуся в том, что только поданные имеют юридическую связь с государством, имеют право находиться в нем, присоединяется еще различие в правах. Во-первых, иностранцам обыкновенно не предоставляется вовсе политических прав, а только одни гражданские. Во-вторых, и гражданские права предоставляются им с некоторыми ограничениями.
Постановления нашего законодательства о правах иностранцев представляются довольно разрозненными. В некоторых отношениях наше законодательство идет слишком далеко в уравнении прав иностранцев с подданными, предоставляя иностранцам даже политические права: права государственной службы и сословные права.
Так, иностранец может пользоваться правами государственной службы по учебному ведомству, а до 1890 года допускалось поступление иностранцев и на военную службу (ст. 824 т. IX, изд. 1899 г.).
Иностранцы ученые, художники, торгующие капиталисты и хозяева значительных мануфактурных и фабричных заведений могут получить права личного почетного гражданства, но не иначе, как в силу особого о том Высочайшего указа, объявляемого Сенату (ст. 826).
Кроме того, они могут просить, по десятилетнем пребывании в почетном гражданстве, о предоставлении их детям, вступившим в русское подданство, потомственного почетного гражданства (ст. 827). С разрешения казенных палат иностранцы могут записываться в цехи и тогда пользуются всеми правами цеховых (XI т. 2 ч. Устава о промышленности, ст. 377).
Наконец, для иностранных дворян установлено изъятие от телесного наказания (ст. 823 IX т.). Это изъятие, очевидно, должно быть отнесено к изъятиям по правам состояния и, следовательно, иностранные дворяне, в случае уголовного суда над ними, должны быть отнесены к категории лиц, изъятых от телесного наказания по правам состояния.
По общему правилу, гражданскими правами иностранцы пользуются наравне с русскими подданными. Лишь в виде исключения установлены некоторые специальные ограничения прав иностранцев. Так, в некоторых местностях ограничены их права по приобретению недвижимого имущества.
В 1886 году установлено запрещение иностранцам приобретать недвижимые имущества в Туркестанском крае. Запрещение это не распространяется, впрочем, на уроженцев сопредельных среднеазиатских государств (т. II, Пол. учр. Турк. кр., ст. 262 и прим. 1 и 2).
В десяти губерниях Царства Польского и в губерниях Лифляндской, Курляндской, Ковенской, Виленской, Витебской, Минской, Гродненской, Киевской, Волынской, Подольской и Бессарабской иностранцы и иностранные общества, компании и товарищества не могут вне городских поселений приобретать на недвижимое имущество прав собственности, владения или пользования, следовательно, не могут и нанимать недвижимые имущества, за исключением лишь случаев найма домов и квартир для личного жительства.
В губерниях Царства Польского иностранцы не могут быть и управляющими недвижимыми имуществами. Наследование недвижимости иностранцами допускается во всех этих 21 губернии только по закону в прямой нисходящей линии и между супругами и только в том случае, если наследник поселился в России до издания этого закона, т. е. до 14 марта 1887 г.
Во всех других случаях наследования наследник-иностранец обязан в течение трех лет продать унаследованную им недвижимость русскому подданному. Если же это не будет выполнено, недвижимость берется в опеку и продается с публичного торга (Прил. к ст. 880 (прим. 2) т. IX, изд. 1899 г.).
Эти ограничения землевладения иностранцев не представляют собою чего-либо исключительного. В американских государствах, представляющих подобные нашим условия землевладения, мы встречаем ограничения, идущие гораздо дальше установленных русским законодательством.
В Мексике законом 28 мая 1886 года постановлено, что иностранцы не могут приобретать земли на расстоянии 20 миль от границы без особого на то разрешения министра публичных работ, а североамериканский союзный закон 3 марта 1887 года безусловно воспрещает иностранцам приобретение земель во всех штатах и в дистрикте Колумбии, распространяя это запрещение и на общества, капитал которых более, чем на 20% принадлежит иностранцам.
В Западной Сибири иностранцам не азиатам дозволяется поселяться не иначе, как с особого разрешения, испрашиваемого порядком, определяемым министерством внутренних дел (Уст. о пасп., ст. 309)[3].
Кроме этих общих ограничений, установлены еще некоторые специальные ограничения для иностранцев евреев. Заниматься торговыми и промышленными делами они могут только с особого на каждый раз разрешения министра финансов по сношении с министрами внутренних и иностранных дел.
Только приезжающие для торговых дел из средней Азии на Оренбургскую линию могут производить эти дела наравне с хивинцами (ст. 828, прим. 2 и 3, IX т.).
По общему правилу, приезжать и жить в России могут “иностранцы всех вообще наций” (ст. 818 IX т.). В IX томе установлено исключение только для евреев (ст. 819), не распространяющееся, однако, на караимов (ст. 818) и на среднеазиатских евреев (ст. 819, прим. 1).
По особому же разрешению министра внутренних дел могут быть допускаемы в Россию и все другие иностранные евреи (Уст. о пасп., ст. 289)[4]. В Уставе о паспортах установлены и некоторые другие ограничения:
1) для духовных лиц армянского исповедания, которые могут быть допускаемы в Россию из Персии и Турции для собирания подаяний, не иначе, как с Высочайшего разрешения (ст. 308)[5];
2) для членов иезуитского ордена (ст. 266)[6];
3) для иностранных духовных восточной церкви, допускаемых в Россию не иначе, как с разрешения св. Синода (ст. 272)[7], а имеющих архиерейский сан даже с Высочайшего разрешения (ст. 271)[8].
Кроме того, из ст. 264[9] Устава о паспортах видно, что и отдельным лицам может быть лично воспрещен приезд в Россию.
[1] Störk. Staatsunterthanen und Fremde (Holtzendorff‘s Handbuch des Völkerrechts). Gareis. Allgemeines Staatsrecht, 140‑144.
[2] Martitz. Das Recht der Staatsangehörigkeit im internationalen Verkehr (Hirth’s Annalen d. Deutsch. Reichs. 1875. S. 805). Wohnrecht und Aufnahmepflicht, Treupflicht und Schutzrecht das sind heutzutage in der Auffassung der Völkerrechtlichen Gemeinschaft die constitutiven Momente des Staatsangehörigkeit. Sie sind die Essentialen des Rechtsverhältnis.
[3] Прим. к ст. 285 Уст. о паспортах, изд. 1903 года.
[4] Ст. 230 Уст. о пасп., изд. 1903 года.
[5] Ст. 229.
[6] Прим. к ст. 219.
[7] Ст. 224.
[8] Ст. 223.
[9] Ст. 219.
