Настоящий отдел общей части системы гражданского права служит, с одной стороны, дополнением к учению о субъективном праве, и с другой – заключением этой части системы, имеющим целью изобразить все элементы юридического отношения в их совокупности и состоянии движения.
В предшествующих отделах системы эти элементы изучались в состоянии покоя, аналитически, т. е. врозь друг от друга, тогда как здесь мы будем иметь дело с юридическими отношениями в их процессе развития и целом составе.
В этом состоянии они приближаются более всего к явлениям действительности, так как все права возникают, изменяются и прекращаются: это – элемент движения в праве (das Werden der Rechts), и ни одно право не существует без того, чтобы его основные моменты – лицо, вещь и защита – не объединились в одно целое.
Не надо только упускать из виду, что, говоря о возникновении, изменении и прекращении прав, мы употребляем образный язык. Права – не реально существующие вещи, которые могли бы возникать, изменяться и разрушаться.
Это – только представления или абстракции, которые имеют, правда, не одно субъективное значение, – так как они связываются с реально существующими благами и определяются объективными признаками, – но о применении к ним в объективном смысле таких понятий, как возникновение, изменение и прекращение, не может быть речи.
Прав как самостоятельных вещей не существует, но существуют люди, имеющие права, как не существует ни добродетелей, ни пороков, ни болезней, но существуют добродетельные, порочные и больные люди[1].
Поэтому, когда говорят, что права возникают, изменяются и прекращаются, то хотят сказать только то, что наступают те реальные события или факты, с которыми объективный правопорядок соединяет в каждом конкретном случае представления о возникновении, изменении и прекращении прав.
Но эти факты и связываемые с ними юридические последствия стоят не в отношении причинности друг к другу: над этими фактами подымаются нормы и вся совокупность окружающей среды.
И если все право нельзя сводить, как мы это уже показывали[2], на нормы, то и связанным с ними фактам нельзя придавать иного значения, как одного лишь из условий устанавливаемых нормами юридических последствий.
Факты, служащие предположением каждого права, называют обыкновенно юридическими, в отличие от тех, с которыми не связывается никаких юридических последствий.
И так как все права связываются с фактами, к которым должны быть отнесены в этом смысле и действующие юридические нормы, если ими обусловливается наступление тех или других юридических последствий[3], то из этих фактов только и делаются заключения о возникновении, изменении и прекращении прав.
Поэтому и судебные споры сводятся почти целиком к обсуждению юридических фактов, которые становятся предметом и объяснений сторон в процессе, и представляемых ими доказательств, и принимаемой ими присяги, и других процессуальных действий.
Совокупность таких фактов, насколько их наличностью вызываются известные юридические последствия, называют составом данного юридического отношения, и хотя от него различают, обыкновенно, и единичные юридические факты, если они производят тот или другой юридический эффект, то различие это нельзя считать правильным уже потому, что юридические последствия связываются всегда не с одним, а с целым рядом фактов, которые сопровождают друг друга или должны встретиться для того, чтобы рассчитанный юридический эффект был произведен.
Например, для договора необходимы, по крайней мере, два волеизъявления вместе со множеством условий для их действительности; для завещания – совершение завещательного акта, смерть завещателя и вступление в наследство.
И даже такой простой факт, как уничтожение вещи, влечет за собой юридические последствия только тогда, когда уничтожаемая вещь не бесхозяйна, а заключение брака требует участия не только брачующихся, но и священника или должностного лица по делам гражданского состояния, не говоря о способности к вступлению в брак, отсутствии препятствий к его заключению и т. д.[4]
Все эти факты, полагающие основание праву, могут встретиться в один и тот же момент времени: с этого момента исчисляются тогда и связываемые с ними юридические последствия. Но эти факты могут быть и разделены во времени, и в этих случаях вопрос о моменте возникновения юридических последствий представляет некоторые сомнения.
По общему правилу, полнота рассчитанного юридического эффекта достигается по наступлении всех фактов, с которыми объективный правопорядок соединяет этот юридический эффект.
Ничто не кажется более логически необходимым, но на деле приведенное правило подвергается значительным ограничениям. Прежде всего нередки случаи, когда одновременное наступление многих фактов невозможно, напр., при последовательном вступлении в наследство нескольких лиц.
Точно так же приходится различать факты, обусловливающие возникновение права, от фактов, влияющих только на его осуществление, напр., сроки, при которых право кредитора возникает в момент заключения договора, но осуществление этого права откладывается до наступления установленного срока.
Затем, и условные сделки производят все свои юридические последствия не ранее наступления условия, под которым они заключены; но известные юридические последствия, о которых мы будем говорить после, возникают уже при заключении таких сделок вследствие возбуждаемой ими надежды на получение по наступлении условия всего ожидаемого от них юридического эффекта.
То же следует сказать и о завещательных распоряжениях, которые вступают в силу только по смерти завещателя, но и при жизни его вызывают известные юридические последствия.
Равным образом, если возникновение права ставится в зависимость от нескольких правозарождающих фактов, наступающих в разное время, то юридические последствия связываются часто с наступлением уже одного из этих фактов – на случай, если бы и другие наступили в свое время.
На основании указанных случаев можно формулировать другое правило, которое, не отрицая первого, допускает возникновение если не всего, то части предположенного юридического эффекта и при разновременном наступлении обусловливающих его юридических фактов.
Говорить об этом мы будем еще впоследствии и ограничимся здесь указанием на необходимость признания рядом с одновременным и последовательного возникновения, изменения и прекращения юридических отношений[5].
Из сказанного уже видно, что юридические факты, вместе с производимыми ими юридическими последствиями, составляют самое существо юридического отношения и субъективного права.
Исключительным созданием объективного права являются лишь юридические последствия фактов, а не самые факты, существующие помимо объективного права. И если отдельные лица, пользуясь этими фактами, доставляют объективному праву материал и основание для тех последствий, которые оно связывает с ними, то творцом этих последствий оказываются все-таки не они, а объективное право.
Поэтому когда говорят, что юридические факты производят, изменяют и прекращают юридические отношения, то выражаются неточно даже на образом языке: творящая юридические последствия сила лежит не в фактах, а в определениях объективного права.
Это объясняет и так наз. “обратное действие” некоторых юридических фактов, состоящее в том, что, вопреки общему правилу, по которому последствия фактов обнаруживаются только после их наступления, положительное право устанавливает иногда эти последствия и для времени, предшествующего их наступлению.
На первый взгляд это кажется противоречием законам логики, не допускающим следствия без причины, но в действительности мы имеем здесь дело с явлением, параллельным “обратному действию” законов, и должны признать, что положительное право может предписать относиться к последствиям известных фактов так, как бы эти последствия возникли ранее соответствующих им фактов.
Не надо только подставлять под это предписание ни фикции наступления данных юридических фактов в момент, предшествующий их действительному наступлению, ни такого мистического представления, как будто последствия этих фактов возникли уже в прошлом, но оставались скрытыми от наших глаз до наступления событий, открывших нам их тайну[6].
Важнейшее разделение юридических фактов есть разделение их на юридические факты в тесном смысле (юридические события) и юридические действия, подразделяемые, в свою очередь, на дозволенные юридические действия, или юридические сделки, и недозволенные юридические действия, или деликты.
Юридические факты в тесном смысле, или юридические события, отличают от юридических действий тем, что в первых видят чисто объективные факты, стоящие независимо от человеческой воли, а в последних – продукты этой воли.
В виде примеров юридических фактов в тесном смысле можно привести: рождение, смерть, течение времени, болезнь, пожар, землетрясение, изменение русла реки, соседство земельных участков, отделение плодов и частей вещи от ее состава и т. д.
И уже эти примеры показывают, что момент воли может быть не чужд и юридическим событиям, отличительный признак которых следует видеть не в том, что они стоят вне всякой связи с человеческой волей, а в том, что эта последняя не имеет для них юридического значения.
Юридические последствия, производимые, напр., отделением плода от плодоприносящей вещи, остаются теми же, все равно, как бы ни совершилось это отделение: силой ли ветра, волей собственника или преступлением третьего лица.
Гораздо важнее для права юридические действия, так как все права служат защите интересов, которыми озабочены, прежде всего, их непосредственные носители. Поэтому уже главным основанием для устанавливаемых объективным правом юридических последствий служит волеизъявление человека, или его действие.
Сюда принадлежит, несмотря на кажущееся противоречие, и так наз. бездействие, или воздержание от действия, которое называют также отрицательным действием, насколько оно оказывается выражением воли, направленной на известный юридический эффект. Юридические действия подразделяются, как это было уже сказано, на юридические сделки и деликты.
Первые суть защищенные объективным правом волеизъявления, направленные на установление, изменение или прекращение юридических отношений. Последние – запрещенные правом действия, влекущие за собой наказание или обязанность к возмещению убытков, или то и другое вместе.
Как юридические сделки, так и деликты представляются продуктами воли, но тогда как в юридических сделках воля их участников совпадает в большинстве случаев с вызываемыми и составляющими их цель юридическими последствиями, деликты, в своих юридических последствиях, идут вразрез с волей того, кто их совершает: этот последний не желает этих последствий и склонен, напротив, в виде общего правила, уклониться от них.
Тем не менее, мы не можем признать правильным взгляд, который видит различие между юридической сделкой и деликтом в том, что там юридические последствия лежат в намерении сторон, а здесь – противоречат ему[7]. Это может быть верно в отдельных случаях, но не составляет отличительного признака ни юридической сделки, ни деликта.
Юридические сделки могут быть заключены, как мы увидим это ниже, и без того, чтобы участники их сознавали все производимые ими юридические последствия, так же, как и деликты могут быть совершены с тем, чтобы вызвать именно связанные с ними юридические последствия, т. е. наказание и вознаграждение убытков.
Поэтому различие между юридическими сделками и деликтами можно видеть только в том или другом отношении к ним объективного правопорядка; юридические сделки стоят в соответствии с этим правопорядком, защищающим своими юридическими последствиями заключенные в них волеизъявления; напротив, деликты противоречат данному правопорядку и нарушают его, так что производимые ими юридические последствия представляются не защитой, а борьбой и реакцией против вызывающих эти последствия действий[8].
Существует еще ряд юридических действий, которые, не будучи ни юридическими сделками, ни деликтами, оказывают влияние на возникновение, изменение и прекращение юридических отношений.
Сюда принадлежат: овладение бесхозяйной вещью (occupatio), соединение или смешение нескольких вещей (confusio и commixtio), переработка одной вещи в другую (specificatio), неуполномоченное ведение чужих дел (negotiorum gestio), такие распоряжения государственной власти, как экспроприация или конфискация, запросы кредитора должнику и обратно, избрание местожительства, осуществление различного рода диспензаций и т. д.
Рассмотрение всех этих действий относится к специальной части гражданского права, и если отличие их от деликтов ясно само собой, то проведение границы между ними и юридическими сделками затруднительно и различается по различным законодательствам.
В общем, можно сказать лишь то, что указанные действия не необходимо преследуют цель юридического регулирования и составляют предположение, но не основание вызываемых ими юридических последствий. Эти последние наступают не потому, что на них направлена цель этих действий, а потому, что они установлены объективным правом[9].
Переходя теперь к обзору отдельных юридических фактов, имеющих наиболее общее значение, мы остановимся прежде всего на различии, вытекающем из отношения их либо к возникновению, либо к изменению, либо к прекращению юридических отношений.
Из числа так наз. юридических событий мы рассмотрим только течение времени как существеннейший фактор возникновения и прекращения всех юридических отношений, а из числа юридических действий – одни юридические сделки как важнейший из всех юридических фактов.
Другую категорию юридических действий, образуемую деликтами, мы переносим в учение об обязательственном праве, где деликты, вызывая рядом с наказанием только обязательственное отношение, будут более на месте, чем в общей части гражданского права.
[1] Schlossmann. Der Vertrag. 1876. С. 246-8.
[2] См. ранее.
[3] Biermann. Burgerl. Recht. I. С. 113.
[4] Biermann. Там же; Regelsberger. С. 436.
[5] Regelsberger. Там же. С. 438.
[6] Regelsberger. Там же. С. 439.
[7] Дернбург. Пандекты. I. С. 215.
[8] Berhoft. Das burgrliche Recht. С. 395 // Birkmeyer. Encyclopadie der Rechtswissenschaft. 1904.
[9] Biermann. Указ. соч. С. 114-115. Кипп видит отличие приведенных в тексте юридических действий от юридических сделок в том, что последние представляются только волеизъявлениями, тогда как первые присоединяют к ним и элемент реального действия, без которого они не производят юридических последствий. Windscheid-Kipp. Pand. I. С. 308, прим. а.
