Другая держава, которая выдвинулась в XVIII столетии на первый план и приобрела огромное значение в области международных отношений, была Пруссия. Выше мы указали условия, содействовавшие возвышению Пруссии и Бранденбурга в XVI и XVII столетиях.
Неуклонное стремление бранденбургских курфюрстов к расширению своего государства и подъему его политического значения среди других европейских держав привело Пруссию к упорной борьбе с Австрией за преобладание в Германской империи.
Курфюрст Фридрих I короновался в 1701 г. собственной властью королем прусским и удержал этот титул, несмотря на первоначальные протесты германского императора. Пользуясь благоприятными обстоятельствами, наступившими по смерти императора германского Карла VI (1740 г.), Фридрих II прусский увеличивает свои владения за счет Австрийского дома.
На основании Прагматической санкции, изданной Карлом VI, все земли, входившие в состав Австрийской монархии, должны были перейти в нераздельное владение старшей его дочери Марии-Терезии.
Этот акт нарушал порядок престолонаследия, существовавший в Австрии, и можно было наверное ожидать, что европейские державы не преминут воспользоваться смертью последнего Габсбурга, чтобы заявить притязания на австрийское наследство.
Во избежание раздела своих земель, Карл VI придал Прагматической санкции характер международного акта. С великими жертвами, денежными и уступками земель, он достиг того, что права его дочери были признаны и гарантированы всеми главнейшими европейскими государствами[1].
Но державы, подписавшие акты гарантии Прагматической санкции, не нашли удобным исполнить свои обещания. Как только скончался Карл VI, Бавария, Саксония, Пруссия, Сардиния и Испания тотчас объявили свои права на различные части австрийских владений.
В союзе с Францией претенденты на австрийские земли составили коалицию против Марии-Терезии и на основании трактата, заключенного в Нимфенбурге в 1741 г., согласились о разделе ее государства[2].
Наиболее энергично преследовал свои претензии прусский король Фридрих II. Не отрицая обязательной силы Прагматической санкции, им подтвержденной, он считал бесспорным свои права на Нижнюю Силезию и находил справедливым занять эту австрийскую область своими войсками.
Так началась первая Силезская война (1740-1742 гг.), неудачная для Австрии, которая по мирному договору в Бреславле (1742 г.) согласилась на присоединение к Пруссии Силезии и графства Глацкого.
Эти приобретения прусского короля были подтверждены Дрезденским миром (1745 г.)[3], окончившим вторую Силезскую войну между Австрией и Пруссией (1744-1745 гг.), благодаря вмешательству России для защиты владений ее союзника, польского короля[4].
В то же время Мария-Терезия вела войну с Францией, Баварией и Испанией, которые также домогались территориальных приобретений. Эта война за австрийское наследство (1741-1748 гг.), более счастливая для Австрии, нежели Силезские войны, окончилась Аахенским мирным конгрессом 1748 г., состоявшимся при участии Австрии, Англии, Голландии и Сардинии с одной стороны, и Франции и Испании – с другой.
На основании Аахенского мирного трактата все завоевания, сделанные во время войны за австрийское наследство, возвращались обратно, но Австрия уступала дону Филиппу, сыну испанского короля Филиппа V и Елизаветы Фарнезе, свои итальянские владения – Парму, Пьяченцу и Гвасталлу, и сардинскому королю – часть Ломбардии; прусскому королю гарантировалось владение Силезией и Глацом[5].
Ахенский мир установил на Западе Европы не такой порядок вещей, который удовлетворял бы желания и интересы правительств. Австрия не могла забыть утраты Силезии; Франция, потерявшая в войне с Англичанами весь свой флот, не удержала за собой ни одной из завоеванных ею земель.
Потому, после мира в Аахене, европейские государства снова приготовляются к войне и поддерживают друг с другом оживленные переговоры по предмету заключения новых союзных трактатов.
В это время русское правительство имело много причин относиться с недоверием и опасениями к прусскому королю. Возраставшее могущество Пруссии и широкие завоевательные планы Фридриха II сильно беспокоили императрицу Елизавету Петровну и побуждали ее искать союза с врагами прусского короля.
Когда последний нарушил Бреславльский мирный трактат, одной из поручительниц которого была Россия, руководитель русской политики в царствование Елизаветы Петровны, канцлер граф Бестужев-Рюмин, окончательно убедил императрицу в том мнении, что жизненные интересы Русского государства требуют положить предел захватам прусского короля, стремящегося к поколебанию европейского политического равновесия[6].
Кроме этих политических соображений, личная неприязнь императрицы к прусскому королю, оскорбившему ее женское самолюбие, значительно содействовала разрыву между Россией и Пруссией.
Ввиду этого Елизавета Петровна вступила в 1746 г. в оборонительный союз с Марией-Терезией против Пруссии, и когда, стараниями графа Кауница, австрийское правительство, изменив вековой своей политике, заключило в 1756 г. Версальский союзный трактат с Францией, к этому союзу приступила также Россия (1756 г.)[7].
Между тем еще в 1747 г. венгро-богемская королева вошла в тайное соглашение с курфюрстом саксонским Августом III о разделе прусского королевства. Получив известия о составленной против него коалиции, Фридрих II неожиданно двинулся в августе 1756 г. в Саксонию и занял Дрезден. Бумаги Дрезденского архива, захваченные прусскими войсками, подтвердили подозрения прусского короля[8].
В начавшейся, таким образом, Семилетней войне (1756-1763 гг.) принимали участие на одной стороне – Австрия, Германия, Саксония, Франция и Россия, на другой – Пруссия в союзе с Англией. Война привела Фридриха на край гибели. В конце 1761 г., вследствие полного истощения Пруссии и ряда поражений, нанесенных прусским войскам, положение его было безвыходное.
Смерть Елизаветы Петровны и восшествие на русский престол Петра III (1761 г.) спасли Фридриха II. Новый русский император, преклонявшийся перед прусской военной системой и личностью Фридриха II, немедленно распорядился о прекращении военных действий со стороны России и заключил с Пруссией мирный трактат на условиях, указанных самим Фридрихом[9].
Вследствие этого Россия вышла из счастливой по военным успехам, но крайне убыточной для нее войны без всякого вознаграждения. Воцарение императрицы Екатерины II помешало привести в исполнение союзный между Петром III и Фридрихом II договор, согласно которому русские войска присоединялись к прусским для совместного действия против Австрии и ее союзников[10].
Екатерина II ограничилась подтверждением мира, заключенного с Пруссией, но не желала поддерживать наступательный союз ни с Марией-Терезией, ни с Фридрихом II. Напротив, она приложила все усилия, чтобы примирить противников, и настояния ее увенчались успехом.
В 1763 г. Австрия и Пруссия подписали Губертусбургский мирный трактат, окончательно утвердивший за Фридрихом Силезию и графство Глац. В том же году в Париже заключен мирный между Англией, Францией и Испанией трактат, по которому почти все французские колонии в Америке перешли во владение Англии[11].
Беспримерная борьба, с честью выдержанная Фридрихом II во время Семилетней войны, не только упрочила за Пруссией авторитет первоклассной европейской державы, но и придала ей в Германской империи значение, равнявшее ее с Австрией.
С этого времени в особенности замечается постоянный антагонизм между Австрией и Пруссией в делах Германии, который заставлял и ту и другую искать союзной помощи у соседней России.
[1] Срав. Ranke. Zwölf Bücher preußischer Geschichte, Band V, Buch X. Laurent. Histoire, t. XI, p. 232 et suiv.
[2] Martens. Recueil des traites, Sappl, t. I, p. 721.
[3] Wenek. Codex juris gentium, t. I, p. 739; ibidem, t. II, p. 194.
[4] Ranke. Zur Geschichte von Oesterreich und Preussen, zwischen den Friedensschlüssen zu Aachen und Hubertusburg. (Lpz. 1875), S. 65 u. flg.
[5] De Clereq. Recneil des traités de la France, t. I, p. 65. Wenck. Codes juris gentium. t. II, 333 etc.
[6] “Сей король, – писал канцлер гр. Воронцову 1 августа 1744 г., – будучи наиближайшим и наисильнейшим соседом сей империи (России), потому натурально и наиопаснейшим, хотя бы он такого непостоянного, захватчивого, беспокойного и возмутительного характера и нрава не был, каков у него (Фридриха II) суще есть”. См. мое “Собрание трактатов, заключенных Россией”, т. V, с. 337 и след.
С другой стороны, Фридрих II писал в 1748 году графу Финкештейну в С.-Петербург: „Croyez moi, tout bien compté, nous n’avons pas besoin de l’empire moscovite et nous pouvons très bien vivre sans ce dernier”. (Politische Correspondenz Friedrich’s d. Gr. Bd. V, 2974).
[7] Мое “Собрание трактатов”, т. I, N 17 и 20.
[8] Frédéric II. Histoire de la guerre de Sept ans. Pièces justificatives. – Ranke. Zur Geschichte von Oesterreich und Preussen, S. 224 u. flg.
[9] Мое “Собрание трактатов”, т. I, N 29; т. V, N 215.
[10] То же, т. V, с. 389 и след.
[11] Martens. Recueil des traités, t. I, p. 136; t. I, p. 197. Chatham метко заметил: „Франция потеряла Америку в Германии”.
