Если в средние века не существовало государственной власти в современном значении этого выражения, то не могло быть и международных отношений, как они понимаются ныне.
Средневековые международные сношения происходили между частными лицами, между городами, между независимыми частями отдельных феодальных земель, но не государствами, которые являются субъектами современного международного права.
Отсюда проистекало то преобладающее значение грубой силы и та анархия среди западноевропейских народов, которые составляют отличительные особенности средних веков.
Международные отношения средневековья переходят в другой период и организуются на началах порядка и права под влиянием падающего феодализма и зарождающейся в Западной Европе королевской власти.
В разрушении феодального строя западноевропейских государств принимали участие многие силы. Без всякого сомнения, одной из причин, ускоривших падение феодального порядка, были крестовые походы.
Общий характер средневековых международных отношений, только что нами представленный, показывает, что все сношения, которые происходили между европейскими народами в средние века, имели своим руководящим принципом силу, т.е. то начало, которое в форме самоуправства и кулачного права безусловно царило во внутренней жизни феодальных государств.
О господстве права и юридического порядка в области международных сношений этого времени, очевидно, не может быть и речи. Тем не менее, как мы сказали выше, в средние века зародились те новые элементы общественной и государственной жизни, которые, постепенно развиваясь, привели к порядку и праву, действующему в отношениях между современными образованными народами.
Международные отношения в эту эпоху вполне подтверждают положение, высказанное Гизо, что не столько грубая сила, сколько идеи и нравственные силы, скрывающиеся в проявлениях физической силы, управляют человеческими обществами[1]. Это положение в особенности доказывается крестовыми походами.
Всеобщее движение западноевропейских народов на Восток, с целью освобождения гроба Господня из рук неверных, вывело эти народы из той замкнутости, в которой они находились до того времени, сблизило их общностью религиозной цели, наконец, ознакомило с жизнью и произведениями восточных стран, с которыми они вступили в длительные торговые сношения.
В этом отношении крестовые походы служили залогом развития мирной международной жизни на Европейском Западе. Но они оказали сильное влияние также на внутренний строй феодальных государств, политический и общественный.
Феодальный порядок разлагал государственное и социальное единство европейских народов, создавая государство в государстве, ставя в положение правительственной власти военную аристократию и оставляя другие общественные классы в бесправном состоянии.
Крестовые походы, напротив, заставили сблизиться все средневековые сословия в сознании христианского братства людей и общих религиозных интересов. Одним словом, они уравнивали средневековые общественные классы, создавали то внутреннее единство государств, которое является необходимым условием порядка в международных отношениях[2].
Еще более подорвали политический авторитет вассальства средневековые юристы – легисты, которые вступили на службу королей и усердно боролись за права и единство государственной власти.
Воспитанные на римском праве, они явились непримиримыми врагами привилегий феодальной аристократии и твердо установили то начало, что в пределах государственной территории должен господствовать один закон, изданный королевской властью, и что применение этого закона должно лежать на обязанности только королевских судов, с полным исключением юрисдикции феодалов.
Но более всего содействовал окончательной отмене феодализма союз королей с городскими коммунами, заключенный для общей борьбы против своеволия и насилия феодалов.
Городские общины играли важную роль как в делах установления государственного единства на Западе Европы, так и в развитии начал, служащих основанием современного международного права.
Действительно, если в средние века можно найти какое-нибудь сознание о необходимости государственного порядка и осуществление принципа государственности, то, конечно, не в Германской империи, разделившейся на несколько сот отдельных владений, и не во Франции, в которой могущественные вассалы, герцоги, графы отнимали у короля всякое политическое значение.
Начало правительственной цивилизации, отношения власти и подданства, обеспечение порядка устроенным правосудием признаются прежде всего в средневековых коммунах и из этих тесных пределов распространяются уже на государства[3].
В области международного права городские общины имели не менее заслуг. Так как они принимали деятельное и независимое участие в международных торговых оборотах, то силою вещей поставлены были в необходимость точно определить те обычаи, которые постепенно вырабатывались в области морских торговых сношений и совокупность которых составляет морское международное право.
Ввиду этого муниципалитеты различных средневековых западноевропейских торговых городов издавали, под разными названиями, сборники морских торговых обычаев, из которых многие сохранили значение источников права до настоящего времени[4].
Союз королевской власти с городовыми коммунами оправдывался как общностью их политических интересов в борьбе с феодалами, так и теми богатыми материальными средствами, которые могли доставить королям торговые города.
Но если означенный союз привел повсеместно в Европе к возвышению королевского авторитета и учреждению нового политического порядка, то в различных западноевропейских государствах эта реформа обнаружила свое действие неодинаковом образом.
Во Франции сознание национального единства становится на твердых основаниях, благодаря в особенности вековой войне, которую выдержал французский народ, отстаивая свою политическую независимость от посягательства английских королей.
Эта борьба заставила Французов соединить свои силы, искать общий центр в единой национальной власти и видеть идеал государственного устройства в абсолютной политической централизации.
Поэтому французские короли, после упорной борьбы с феодальной аристократией, могли основать в своем государстве такую сильную монархическую власть, другого примера которой не представляла Европа. Прочное национальное единство дало возможность французской монархии в течение с лишком трех столетий играть первенствующую роль в области международных отношений[5].
Иначе организовалась государственная власть в Англии. Ни в одной стране феодализм не пустил таких глубоких корней и не оставил столько следов до настоящего времени, как в английском королевстве. Но здесь он имел совершенно другой характер, нежели на европейском континенте.
После завоевания Англии Норманнами Вильгельм Завоеватель не принес сюда, в чистом виде, те феодальные порядки, которые установились во Франции. Он хорошо понимал, что порядки эти уничтожают государственное единство и делают королевскую власть призрачной.
На этом основании он роздал английские земли своим сподвижникам на условиях вассальной зависимости исключительно от него одного, как верховного покровителя мира и порядка во всей стране. Таким образом, в Англии король оставался действительной главой всего государства; с другой стороны, феодальные землевладельцы уравнивались в своем подчинении королю, становились в разряд его подданных.
Результатом такого порядка феодальных отношений в Англии явилось развитие сознания в английском народе солидарности его интересов по отношению к власти короля, и когда Иоанн Безземельный дозволил себе вопиющие нарушения вольностей королевства, все сословия выступили против него и заставили подписать Magna Charta libertatum[6].
Вот почему, если во Франции единство государственное развилось в смысле абсолютной власти ее государя, то английский государственный порядок сложился в смысле общности интересов короля и народа, в смысле уважения со стороны правительства законных прав и стремлений своих подданных.
Этим объясняется различие и международной политики обоих государств: если французские короли находили возможным преследовать в международных отношениях свои династические интересы и личные взгляды и жертвовать для них как имуществом, так и кровью своего народа, то в Англии ни о чем подобном не могло быть и речи.
Английское правительство, силою политического своего устройства, вынуждалось ставить единственной целью международных своих сношений пользы и нужды английского народа.
Ввиду островного положения Англии, предприимчивости и энергии ее жителей, торговые и промышленные сношения сделались тем особенным поприщем для международных оборотов английской нации, ради которых она выдержала целый ряд кровопролитных и продолжительных войн с другими народами.
В Германии феодализм принял самые крайние формы и процветал вплоть до XVI столетия. Германские императоры, отвлекаемые упорной борьбой с папской властью, не могли положить предела раздроблению своего государства и мало-помалу сделались лишь номинальными представителями Германской империи, бессильной и раздираемой внутренними несогласиями и международными войнами.
Не имея силы поддерживать внутренний порядок в стране, императоры отдали Германию в жертву всевозможным проискам, международным войнам и замешательствам, которыми пользовались, ради своих интересов, другие европейские державы.
Италия была страной, в которой феодальный порядок выразился первоначально в образовании различных коммерческих республик, как Пиза, Амальфи, Генуя, Венеция и др., которые, при помощи торговых оборотов, достигли замечательного богатства и могущества.
Но внутри этих муниципий шла непримиримая борьба между партиями аристократической и народной, истощившая цветущие города и отдавшая их в жертву завоевателям. Поэтому большая часть итальянских республик исчезла, и только Венеция и Генуя сохранили свою независимость до конца XVIII столетия.
После того Италия представляла множество независимых и слабых государств, которые служили приманкой и полем битв для разных иностранных завоевателей, окончательно и надолго ослабивших итальянский народ.
Что касается Испании, то до XV столетия большая часть ее территории находилась под властью мавров, которые управляли страной на началах, совершенно несогласных с общей европейской цивилизацией и культурой.
Независимо от приведенных причин, большое влияние на внутренний быт и международные отношения европейских государств имела эпоха возрождения, когда на Западе Европы распространилось знакомство с научными и художественными произведениями классической древности, на основе которых сложилась общая умственная жизнь западных народов и развился обмен продуктов их интеллектуальной деятельности.
Кроме того, изобретение книгопечатания, пороха, компаса, введение постоянных войск[7] и различные открытия в области географии также содействовали изменению средневекового строя и образованию в Западной Европе новых общественных, государственных и международных порядков.
Оканчивая изложение международных отношений, как в древности, так и в средние века, нам остается только заключить, что в первом периоде право физической силы действительно является руководящим принципом всех международных сношений.
[1] Guizot. Histoire de la civilisation, p. 219.
[2] Guizot. Histoire de la civilisation, p. 200: „De même que les croisades son un événement européen, de même, dans chaque pays, elles sont un événement national”. Сравн. также стр. 215. Laurent. Histoire, t. VII, p. 293 et suiv. Сравн. Sybel. Geschichte des ersten Kreuzzuges. Lpz. 1881. 2 Aufl., S. 193 flg. Prutz. Culturgeschichte der Kreuzzüge. 1883.
[3] Сравн. превосходный труд французского историка-дипломата: Maulde-la Clavierе. La diplomatie au temps de Machiavel. Paris 1892, 3 тома. Pi y Margall Les nationalités. Essai de philosophie politique. Paris 1879, p. 68: „La cité est unnation en petit. Elle a son culte, ses lois, son gouvernement, son administration, see tribunaux, ses finances, son armée; elle a son organisme, son Etat”.
[4] Сравн. Pardessus. Collection des lois maritimes. Paris 1828. См. ниже „Источники международного права”.
[5] Сp. Michèlet. Histoire de France (éd. Bruxelles), t. IV, liv. V. – Guizot. Histoire de la civilisation, p. 249 et suiv. – Бокль. История цивилизации в Англии, т. I, стр. 466 и сл.
[6] Ranke. Englische Geschichte, Bd. I, S. 45 flg. Macaulay, History of England from the accession of James the Second. London 1856, t. I, p. 43.
[7] Бокль. История цивилизации в Англии, т. I, стр. 151 и след.
