Преступное самоубийство, по уложению о наказаниях, составляет запрещенное уголовным законом, виновное, умышленное нанесение смерти самому себе человеком, находящимся в состоянии вменяемости (1472; 1474).
Наказанием за преступное самоубийство служит недействительность завещания и предсмертных распоряжений преступного самоубийцы относительно детей, воспитанников, служителей, имущества и чего бы то ни было. Для христианина же полагается, сверх того, еще и лишение христианского погребения[1].
Уголовный кассационный департамент правительствующего сената (к. р. 1870 г. № 674) точно также, как и гражданский кассационный департамент (к. р. 1872 г. № 92; 1877 г. № 365; 1880 г. № 276), a затем и общее собрание кассационных департаментов (р. о. с. 1877 г. № 19) признают, что недействительность духовного завещания самоубийцы должна почитаться гражданским последствием самоубийства, а не наказанием, так как, за силою 16-й статьи устава уг. суд., об уголовном преследовании умершего лица не может быть речи.
Это толкование, однако, совершенно не соответствует в действительности истинному смыслу постановлений уложения о наказаниях, свода зак. гражд. и устава уг. суд. относительно самоубийства.
В самом деле, уложение о наказаниях (по изданию 1845 г. ст. 1943, а по изданию 1885 г. ст. 1472) установило недействительность предсмертных распоряжений, а в том числе и завещаний преступного самоубийцы, именно в качестве наказания за преступление самоубийства.
В соответствии с этим наказанием, свод законов гражданских (по изданиям 1857 г., 1887 г. и 1900 г. ст. 1017), перечисляя лиц, завещания которых не действительны, указал в числе этих лиц между прочим и самоубийц.
Впоследствии устав уг. суд. (по изданиям 1864 г. и 1892 г. ст. 16) провозгласил, что судебное преследование, в отношении к уголовной ответственности обвиняемого, не может быть возбуждено, а начатое подлежит прекращению, за смертью обвиняемого.
А это постановление устава уг. суд., с точки зрения логики, вовсе не выключило самоубийства из числа преступлений и не перевело недействительности завещания преступного самоубийцы из числа узаконенных наказаний в число гражданских последствий самоубийства, а прекратило лишь юридическую возможность судить мертвого за преступное самоубийство и присуждать к какому бы то ни было наказанию.
Толковать же будто закон, признавая преступность самоубийства, запретил уголовному суду присуждать недействительность завещания в качестве наказания, но позволил гражданскому суду присуждать ту же меру в качестве гражданского последствия, это приписывать закону противоречивый, предосудительный образ действий, вместо разумного и нравственно безупречного.
Следует заметить, что наше уголовное уложение не находит в самоубийстве ничего преступного.
По уложению о наказаниях воспрепятствованное покушение христианина на самоубийство признается преступным и облагается, в качестве наказания, церковным покаянием (1473-1474).
За преступное соучастие в самоубийстве соучастник подвергается наказанию как за предумышленное пособничество убийству (Ул. 1475).
Если родители, опекуны и другие лица, облеченные властью, находясь в состоянии вменяемости, виновно, умышленно или неосторожно побудят, посредством явного злоупотребления власти, соединенного с жестокостью, подчиненное им или вверенное их попечению лицо к самоубийству, то они учинят этим, по взгляду уложения о наказаниях, не подстрекательство к самоубийству, a преступление особого вида (Ул. 1476. – Пусторослев – Рус. уг. право. Общ. ч. Вып. I. с. 295).
Это преступление влечет слишком легкое наказание, а именно – тюремное заключение от 8 мес. до 1 г. и 4 мес., с лишением некоторых особенных прав и преимуществ, а для христианина еще и церковное покаяние.
О подстрекательстве к самоубийству, учиненном посредством посягательства на телесную невредимость, половую неприкосновенность, честь, свободу или жизнь жертвы, или лица, близкого жертве, необходимо сделать особое замечание.
С точки зрения уголовной политики народного благосостояния, это подстрекательство следовало бы признать преступлением особого вида и обложить наказанием, узаконенным за подстрекательство к убийству, но – с сильным отягчением этого наказания. Это отягчение наказания должно быть сделано в виду того, что средством к этому подстрекательству на самоубийство служит преступное деяние против личности.
[1] О современных правилах погребения самоубийц. Право. 1911. № 33. Хроника.
