Понятие об объекте преступления в праве Московского государства, сравнительно с правом Русской Правды и судных грамот, изменяется: уголовный закон ограждает не одни права лиц физических, но защищает строй, установленный государством, церковью, нравственным учением и кодексом бытовых приличий.
Сверх того, уголовный закон (в Уложении, но не в судебниках) создает немало новых видов преступлений путем запрета безразличных деяний из целей полицейских и финансовых, чем понятие о преступлении приближается уже (но не равняется еще) к понятию о нем, как о нарушении закона (усвоенному в период империи).
Законодательство того времени не задается мыслию об основаниях и правильности классификации преступных деяний; но Уложение ц. Ал. Мих. дает понять свою классификацию той последовательностью, в какой оно излагает свои уголовные постановления, а именно: оно излагает (хотя не без отступлений) сначала преступления против религии (гл. I) и против государства (гл. II), потом против порядка управления (гл. IV, V, VI, VII, IX) и суда (гл. X, XIV), против законов о состояниях (гл. XIX), наконец, против прав лиц частных (гл. XXI-XXII).
Этой классификации будем держаться и мы.
