Открытие есть решение требующей творчества проблемы. Открытия относятся поэтому к области чистого познавания. Всякое обретение новой идеи[1] увеличивает наше знание: то же можно сказать и про открытие как частный случай такого обретения.
Наше знание – и только наше знание (а не, напр., умение) – увеличивается от того, что мы открываем свойства водяного пара, существование силы тяготения, соотношение между радиусом и длиной окружности и т. д.
Если бы человек обладал только разумом, то его деятельность и ограничивалась бы одними открытиями. Но деятельность наша определяется еще и моментом волевым. И под влиянием воли привходит в чистое познавание идея цели[2]. Мы не только познаем, но и направляем приобретенные нами познания на достижение более или менее отдаленных целей.
Сообразно трем исконным категориям – “красоты, блага и истины”, цели эти распадаются на три группы: ищется и достигается или прекрасное (эстетическая цель), или истинное (научная цель), или, наконец, целесообразное (утилитарная цель). Каждое абсолютное познавание может быть использовано во всех трех модуляциях.
Этот последний тезис очень часто упускается из виду. Обыкновенно считают, что каждая данная абсолютная идея (“водяной пар упруг”) может быть использована только в одной модуляции (“еrgо можно его заставить двигать поршень”, утилитарная модуляция).
Но стоит вдуматься в дело, чтобы заметить, что в действительности каждая абсолютная идея допускает все три модуляции (иногда практически неудобные, но никогда не немыслимые). Возьмем для примера закон соотношения катетов и гипотенузы.
В модуляции научной мы получим изложение (доказательство) истинности этого закона; в модуляции целесообразной – указание, как использовать этот закон для целей утилитарных, напр., для быстрого отыскивания стороны квадрата, коего поверхность равнялась бы сумме поверхностей двух других квадратов (земли, материи и т.д.); мыслима, наконец, и модуляция эстетическая, если бы какой-нибудь философ-поэт вдохновился новым обнаружением идеи закономерности и сочинил оду, в коей воспевалась бы гармония частей данной фигуры.
Упругость пара также может дать материал для поэтического гимна или даже (символического) барельефа, для научного трактата и для технической выдумки (паровая машина).
Каждая из трех перечисленных модуляций может быть квалифицирована прохождением творческого элемента, и мы получим тогда соответственно: художественное произведение, научное исследование и изобретение[3].
Сводя все сказанное воедино, мы получим следующую схему:
| Обретение (общенеопределенный термин) | |||
| Находка (вещественный объект) | Открытие (Невещественный объект) | ||
| Художественное произведение (Модуляция прекрасного) | Научное произведение (Модуляция истинного) | Изобретение (Модуляция утилитарного) | |
Изобретение, таким образом, есть утилитарное творчество, или, точнее, решение утилитарной творческой проблемы[4].
[1] Я употребляю этот довольно некрасивый термин, за неимением лучшего, для обозначения нахождения всякой новой мысли – как требующей творчества, так и не требующей оного. Термин же нахождение, находка я оставляю – согласно вышеизложенному – только для обретения вещественных объектов
[2] “Dem Forscher ist es einerlei was er findet; der Techniker strebt einen bestimmten Zweck zu erreichen”
[3] См. R.Klostermam, Die Patentgesetzgebung aller Lander, Berlin, 1869, стр. 112, Th. Wiesemann, La thйorie de l’invention, Bruxelles, 1891, passim
[4] Конгресс промышленной собственности 1900 г. (Парижский) вотировал, по моему предложению, следующее определение изобретения: “L’invention est une creation, donnant un resultat iudustriel”.
Наиболее приближаются к этому определению формулы, предложенные у Beck v. Mannagetta, в его Erfindungsschutz in Oesterreich, Wien, 1885, стр. 3 и в Das neue Osterreichische Patentrecht, Wien, 1897, стр. 16.
