История международных отношений и права обыкновенно делится на периоды, представляющие собой как бы ступени прогрессивного движения международной жизни и определяющих ее юридических норм. На основании выдающихся фактов, принимаемых за рубежи, отделяющие одну эпоху от другой, история международных отношений делится разными писателями то на семь периодов, то на четыре, то на три и т.д.[1]
Но этот способ деления не вполне выдерживает научную критику. Правда, история международных отношений представляет множество замечательных фактов и событий, но не ими определяются различные ее эпохи.
В основание правильного деления истории международных отношений должны быть положены не отдельные факты, как бы значительны они ни были, не крупные события, как бы влиятельны ни были их последствия, не важные международные акты, как бы многозначаще ни было их содержание. В истории международных отношений рубежи различных эпох или периодов отмечаются сменой одних руководящих идей другими.
С точки зрения идей, характеризующих собой различные эпохи развития международных отношений, история международного права может быть разделена на три периода. Мы вкратце укажем отличительные признаки каждого из них и время их продолжения.
Первый период обнимает древний мир, средние века и новое время до половины XVII столетия или до Вестфальского мирного конгресса 1648 г. В продолжение этого долгого времени отношения между государствами определялись по преимуществу началом полнейшей разобщенности народов и господства между ними физической силы.
Не только народы древнего Востока, но и греки и римляне были проникнуты той идеей, что они представляют совершенно замкнутые и самобытные государства, которые не нуждаются в международных сношениях, потому что находят в пределах своих территорий все средства для удовлетворения своих потребностей.
Поэтому всякий другой народ, даже ближайшие соседи, рассматривался как естественный враг, который должен быть завоеван, порабощен или уничтожен.
Высшего своего развития идея физической силы достигает в средние века. В это время мы видим полное, неограниченное и повсеместное господство самоуправства и кулачного права.
Можно сказать, вся средневековая жизнь есть не что иное, как беспрерывный ряд войн, которые велись не только между государствами, но и внутри их, между различными частями территории и между отдельными подданными.
«Война есть закон феодализма», справедливо заметил Лоран[2]. При этих условиях, конечно, не могло быть и речи о международном юридическом порядке или сознании народами взаимных прав и обязанностей.
Однако, несмотря на указанный общий характер средневековых международных отношений, в средние века начинают зарождаться новые принципы и направления, которые, развиваясь мало-помалу, приводят к новым идеям в области международных отношений.
По общему своему началу, средние века ничем не отличаются от древности; но в продолжение их возникли такие новые факторы общественной и государственной жизни, которые не могли не проявить свое действие за пределами государств, в отношениях международных.
Такое значение имели, прежде всего, христианская религия и церковь, сменившие древний политеизм и распространившиеся во всей Западной Европе. Христианство и церковь оказали самое благотворное влияние как на общественные, так и на государственные и международные отношения.
Средневековые народы, правда, находятся в постоянной вражде друг с другом, но вместе с тем сознают, что они братья по вере, что они одинаково подчиняются авторитету римско-католической церкви – папе и что их соединяет в одно духовное общество солидарность религиозных верований и общность нравственного миросозерцания.
Вот почему они нередко вступают в союзы между собой, чтобы соединенными силами вести защиту против общих опасностей, и в особенности для охраны интересов церкви и религии. Крестовые походы и борьба с Арабами и Турками показывают, что между средневековыми народами вырабатывается сознание известного духовного общения.
Будучи членами одной церкви, признавая над собой духовный авторитет римского первосвященника, государства естественно смягчали взаимную свою ненависть, и борьба между ними умеряется под влиянием примирительного действия церкви. В этом отношении средние века составляют переходную ступень ко второму периоду.
Время, наполняющее собой второй период развития международных отношений и права, начинается с 1648 г. и продолжается до начала нынешнего столетия, или до Венского конгресса 1815 г. В течение этого времени господство физической силы и изолированность между народами уступают место новому принципу – идее политического равновесия.
Вестфальский конгресс, положивший конец разорительной Тридцатилетней войне, представил невиданный до того времени пример соединения почти всех западноевропейских народов в одно общее мирное собрание для обсуждения не только взаимных своих отношений, но даже внутреннего устройства отдельных стран.
Факт такого собрания, очевидно, доказывал, что европейские государства силой самих вещей пришли, наконец, к сознанию необходимости покончить гибельные для них войны и установить какой-либо порядок в международных отношениях.
Действительно, Вестфальский трактат определил начала, на основании которых должна была устроиться новая международная жизнь. Начала эти заключались в так называемой системе политического равновесия государств.
В основание нового порядка международных отношений было положено начало, в силу которого самостоятельность и независимость каждого отдельного народа не должна была подвергаться ни малейшей опасности со стороны других народов.
В конце второго периода – именно со времени “великой французской революции” 1789 г. до мирного конгресса в Вене 1815 г. – система политического равновесия если и не теряет вообще своей силы, как принцип международных отношений, то значительно бледнеет перед новыми идеями, провозглашенными революцией и распространенными по всей Европе наполеоновскими войнами.
Значительно изменив внутреннее состояние цивилизованных, народов, их общественный быт и государственные учреждения, основные начала французской революции получают в нынешнем столетии значение ходячей монеты и служат рычагом в области современных международных отношений. Таким образом, время от 1789 по 1815 г. есть переходное от второго к третьему и последнему периоду международной жизни.
Третий период продолжается с 1815 г. до настоящего времени. В течение этой эпохи провозглашается и применяется, как новое руководящее начало международных отношений, принцип национальности.
Согласно этому началу, люди одного племенного происхождения, говорящие на одном языке, имеющие одинаковые нравы и общее историческое прошлое, исповедующие общую религию, должны составлять одно государство и один народ.
Кроме того, этот период характеризует необыкновенный подъем торговых и экономических отношений между народами и соответствующее ему развитие путей и средств международных сообщений, как-то: почт, телеграфов, железных дорог и т.д.
Эти и подобные им проявления развитой международной жизни достигли настоящего цветущего их состояния благодаря господству порядка и законности, все более и более упрочивающихся внутри современных государств, а также долгому внешнему миру, которым пользовались народы после кровопролитных войн французской революции и первой империи.
Крымская кампания 1854-1856 гг. снова нарушила мир и опять поставила на очередь разные политические вопросы, которые касались всей системы европейской, установленной на Венском конгрессе 1815 г. Поэтому Парижский мирный трактат 1856 г., которым закончилась Крымская война, образует перелом в третьем периоде и разделяет его на два отдела, из которых второй начинается с 1856 г. и продолжается до наших дней.
Время это полно замечательными историческими событиями, изменившими существенно и внутренние порядки и, в особенности, международное положение различных государств Западной Европы и России, и должно открывать новую эпоху в истории международных отношений.
Какая идея будет служить руководящим началом международных отношений в новый, грядущий период их развития – это вопрос будущего, предрешать которое не представляется возможным.
Но для всякого юриста и государственного деятеля, которые уяснят себе разумное назначение международных отношений и поймут правильным образом задачи и цели государств, господствующим принципом будущего может быть только – идея права в самом обширном смысле этого слова.
Ни идея разобщенности, ни идея преклонения пред физической силой, ни идея политического равновесия, ни, наконец, принцип национальности не могут быть признаны руководящими началами правильно устроенной международной жизни. Ее руководящее начало – идея права.
[1] Срав. Wheaton (Histoire des progrès da droit des gens. 3-me éd. Lpz. 1853) делит на 4 периода; Calvo (Le droit international théoriqne et pratique, 4-me éd. Paris. 1888-96, Cols) на 7 периодов.
[2] Laurent. Histoire du droit des gens, t. VII, p. IX.
