Внешняя самостоятельность судебной власти требует такого построения, при котором ее судебная деятельность отправлялась бы во всех своих частях независимо от прочих властей, в государстве существующих.
Суд должен быть силой, а для этого необходимо, чтобы в руках судебной власти сосредоточивались все мероприятия, обеспечивающие возможность судебного разбирательства и действительное осуществление судебных решений. Этот признак организации может быть назван полнотой судебной власти.
В нашем прежнем процессуальном строе судебная власть была далеко не полна. Не только предварительное, но и формальное следствие производилось полицией, от суда совершенно независимой.
Исполнение полицией судебных поручений было совершенно необеспечено; даже при исполнении судебных решений полиция фактически имела огромную власть, нередко совершенно парализовывавшую судебную деятельность. Лишенная всякой организации, адвокатура стояла отдельно от суда, и адвокаты не подлежали судебному контролю.
Прокуроры и стряпчие хотя и состояли при судебных местах, но не столько в помощь им, сколько для наблюдения за ними. Поставленная в столь неблагоприятные условия, судебная власть не имела достаточно силы и влияния, завися в действительности своей от доброй воли властей самых разнообразных; судебная деятельность была раздроблена, разъединена между многими независимыми властями.
Уставы 20 ноября поставили себе задачей объединить судебную организацию, дав судебной власти надлежащую полноту. Это достигается мероприятиями двоякого рода.
Во-первых, в систему судебного ведомства включены кроме судей такие должностные лица, деятельность которых необходима в интересах беспрепятственного хода судебного разбирательства и вообще судебной деятельности с совершенным подчинением их судебной власти.
Так, в интересах гражданского правосудия к судебному ведомству отнесены нотариусы, судебные приставы и дополняющие их судебные рассыльные. В интересах уголовного правосудия сюда включены судебные следователи. Прокуратура и адвокатура организованы при судебных местах, действуют в связи с ними и принадлежат к судебному же ведомству.
При некоторых судебных местах учреждены особые должности переводчиков. Однако провести эту мысль до конца было бы практически невозможно. Средства государства ограничены, ввиду чего часть функций, с судебной деятельностью соприкасающихся, пришлось оставить в руках готовых органов других властей, не создавая для этого специальных органов в составе власти судебной.
В этих случаях для сохранения принципа полноты судебной власти уставы 20 ноября прибегают к другому пути: органы посторонних властей по исполнению функций судебного свойства, за ними оставляемых, подчиняются власти судебной. Это, таким образом, второй способ обеспечения полноты судебной власти.
Этот способ, выгодный для государства, представляется и наиболее правильным, так как при нем каждая ветвь государственной власти остается в своих естественных границах. В применении его на Западе замечаются две различные системы – английская и французская.
По системе английской места и лица, действующие в видах судебного разбирательства, подчиняются непосредственно суду, который в этом отношении имеет над ними значительную власть.
Так, английский судья требует от частных лиц поручительство в надлежащем исполнении обязанностей обвинителя и свидетеля, подвергает ответственности полицию за упущения при исполнении его поручений, налагает на чинов ее взыскания за неправильное обвинение, присуждает их к гражданскому вознаграждению потерпевшего.
Французская система, сохраняя в руках самого суда власть над частными лицами, в процессе участвующими, переносит власть над должностными лицами по процессуальной их деятельности на прокурорский надзор, поставленный между судом и администрацией; как глава судебной полиции прокурор имеет дисциплинарную власть над всеми чинами последней, не исключая следственного судьи, действующего в этом качестве; как представитель правительства при судебных местах он является посредником при сношениях суда со всеми иными установлениями; как орган закона он возбуждает уголовное преследование против виновных в его нарушениях.
Система русского законодательства по этому предмету еще не установилась. Составители уставов склонялись к английскому типу и в этих видах предположили ввести непосредственные сношения судебных мест со всеми прочими установлениями (ст. 174-183, 186-199 УСУ) и право судебных мест обращаться за содействием к подлежащим властям (ст. 52, 189, 249, 270-272 и др. УУС). Параллельно с этим судебные уставы ввели и власть прокуратуры наподобие французского типа (ст. 485 УУС).
Однако благодаря особенностям нашего законодательства о порядке преследования и предания суду должностных лиц за преступления по службе, сохраненным уставами, система ответственности их перед судом или прокуратурой непосредственно не могла быть выдержана, так что уставами предоставлено было мировым судьям лишь незначительное право делать предостережения чинам полиции за упущения при исполнении возложенных на них поручений (ст. 53 УУС первоначальной редакции), отмененное законом 18 декабря 1879 г.[1], и подобное же право – прокуратуре и общим судебным местам (ст. 485, 486 УУС); во всех прочих случаях вопрос об ответственности их может быть возбужден лишь по начальству.
В соответствии с этим кассационной практикой разъяснено, что дисциплинарные меры, предоставленные судебным местам относительно частных лиц, в процессе участвующих, не могут быть применяемы ими относительно должностных лиц, которые подлежат ответственности в ином порядке; так, должностное лицо не может быть признано недобросовестным обвинителем и присуждено к уплате судебных издержек (1870/285, 1258, 1259; 1871/106, 257 и 1613; 1872/409); сомневаются даже во власти суда подвергать их дисциплинарным мерам, в ст. 67 УСУ указанным, за нарушение порядка в судебном заседании[2].
Таким образом, власть суда по отношению к посторонним ведомствам, участвующим в процессуальной деятельности, представляется у нас крайне незначительной и надлежащее отправление судом своих функций далеко не обеспеченным. Исполнимость его распоряжений по этому предмету зависит от усердия других ведомств, на их, можно сказать, доброе усмотрение предоставленного.
Только в отношении к частным лицам суду принадлежат действительные права, обеспечивающие надежность судебного разбирательства, таковы право наложения денежных взысканий за неявку по призыву к суду, право привода, право осмотров, обысков и выемок, дисциплинарная власть по наблюдению за порядком в судебных заседаниях и т. п. Меры эти будут рассмотрены в дальнейших местах нашего труда.
[1] Действующий ныне текст ст. 53 говорит лишь о сообщении об упущениях полиции прокурору, который и в этом случае пользуется правом, предоставленным ему ст. 485 УУС.
[2] Общ. собр. 14 августа 1868 г. по делу Александровского.
