Mohl. Geschichte und Literatur der Staatswissenschaften. 1855. В. I. S. 67.
Людское общение может принимать весьма разнообразные формы, и главное различие между ними заключается в том, как они возникают, помимо ли воли людей, или в силу их сознательного соглашения. В первом случае мы будем иметь общение необходимое, непроизвольное; во втором — произвольное.
Примерами общений первого рода могут служить: национальное общение, семья, государство; примерами второго — товарищества, акционерные компании, клубы, ученые общества и т. п. Это различие в способе возникновения отражается на всем складе обществ того или другого типа.
Подчинение человека обществу, в которое он вступил по своему желанию, не может быть значительно, так как он может всегда и выйти из него. Напротив, зависимость человека от того общества, к которому он принадлежит помимо своей воли, по необходимости, несравненно сильнее.
Что касается, в свою очередь, непроизвольных общений, то они представляют три различных типа: они могут основываться или на единстве происхождения (семья, племя), или на единстве совместной жизни (община, государство), или, наконец, на единстве интересов (так называемое общество в тесном смысле слова).
Конечно, известная солидарность интересов существует между членами всякого общения; но в других общениях является она результатом общения (напр., в семье, государстве), а не его основанием. В обществе же солидарность интересов есть основание общения, а не результат.
Не трудно заметить, что эта классификация непроизвольных общений вполне соответствует различию трех моментов, которыми обусловливаются явления общественности. В общениях, основанных на единстве происхождения, первое место занимает влияние прошлого; в общениях, основанных на совместной жизни, — влияние настоящего; в общениях, основанных на единстве интересов, — влияние будущего.
Долгое время в науке признавалось существование общения только двух первых типов, и, главным образом, семьи и государства. Только с конца прошлого столетия появляется убеждение, что рядом с государством существуют другие сферы общения, что люди, будучи гражданами одного государства, могут быть членами разных других обществ, могут вступать даже в такие общения, членами которых состоят граждане других государств.
Впервые эту мысль высказал Шлетцер в своем «Государствоведении»[1], где он указал на необходимость образовать особую науку, которая бы исследовала общения, являющиеся вне государства, и которую он предполагал назвать (по подобию метафизики, изучающей явления, лежащие вне природы) метаполитикою, как такую науку, которая исследует явления, лежащие вне государственной, политической жизни.
Шлетцер, однако, ограничился только этим указанием. Указание это не имело практических последствий, и в разъяснении этого вопроса почувствовалась необходимость только тогда, когда в начале нынешнего столетия появилась школа, известная под общим именем социализма. Она обратила внимание на то, что одной политической реорганизации недостаточно, что рядом с политической реорганизацией должна идти и реорганизация общественная.
Словом, социалисты, рядом с понятием о политической революции, выставили понятие о другой революции, которая имеет дело не с известною государственною формою, а с общественным бытом, который продолжает существовать независимо от того или другого строя государственной жизни, и, таким образом, практически выдвинули вопрос об изучении той сферы общения между людьми, которая существует рядом с государством и имеет самостоятельное бытие.
Почти одновременно с появлением социалистических учений, один из видных представителей германской философии, Гегель, сделал попытку установить посредствующее звено между отдельным индивидом и его семьею, с одной стороны, и государством — с другой. Гегель представляет развитие общественной жизни не по двум ступеням, а по трем.
Семья не является у него непосредственным основанием государства, как было до сих пор. В его учении семья является положением, тезисом, антитезисом которого является не государство, а так называемое гражданское общество, представляющееся результатом распадения семьи.
Гражданское общество противополагается единству семьи и является переходною стадией, антитезисом, к следующему моменту — синтезису, к государству, воплощающему в себе единство семьи и рознь гражданского общества.
Однако Гегель, хотя и признал, что изучение общества не может идти прежним традиционным порядком, в рамках изучения семьи и государства, но не дал определенной выработки новому изучению о гражданском обществе и не установил самостоятельного понятия о гражданском обществе. Действительно, по общему диалектическому характеру гегелевской философии, все формы у него являются текущими, переходящими.
Все явления представляются переходными моментами от тезиса к синтезису, а сообразно тому и гражданское общество принимает у него характер антитезиса, вся функция которого заключается в процессе общественного развития только в том, чтобы противопоставить единству семьи рознь другой формы общения и этим путем перейти к высшей форме общения, к государству.
Таким образом учение о гражданском обществе не имеет у Гегеля самостоятельного значения, являясь только переходным моментом в развитии общественной жизни, которая должна завершиться развитием государства.
Под влиянием Гегеля, а еще больше под влиянием учения социалистов, Лоренц Штейн в своем критическом исследовании учения социалистов и коммунистов «История социальных движений во Франции» также старался выставить свое понятие об обществе. Следуя примеру Гегеля в диалектическом развитии, он ставит определенные моменты, заменяющие друг друга и выражающиеся в развитии общественной жизни.
Но вместе с тем он ближе подходит к внутреннему содержанию гражданского общества. Исследуя учение социалистов, он должен был поставить вопрос: что такое общество, что такое эта социальная реформа, революция, о которой говорят социалисты.
Нужно сказать, что условия государственной жизни, вызвавшие учение социалистов, были именно таковы, что они должны были обратить главным образом внимание на экономическую жизнь.
Революция, сломившая абсолютизм королей, дала большую свободу так называемому третьему сословию, буржуазии, капиталистам; но затем большая часть населения, составляющая так называемый четвертый класс, оставлена была вне влияния этой политической реформы.
Для четвертого класса наиболее важным вопросом является вопрос экономический, так как без хозяйственного обеспечения его существования никакие вопросы права для него не имели значения. С этой точки зрения и смотрит на общество Л. Штейн, а именно — видит в нем сферу экономической жизни.
Таким образом, следуя общей методе Гегеля и находясь под непосредственным влиянием учения социалистов, Л. Штейн дал одностороннее понятие общества. У него также семья является представителем единства, а гражданское общество представителем розни, вызванной экономическою жизнью, между тем как функция государства состоит в том, чтобы восстановить единство, нарушенное борьбою экономических интересов.
Однако на таком одностороннем понимании учения об обществе нельзя было остановиться. Действительно, скоро заметили, что хотя система развития общества у Гегеля и Л. Штейна представляется стройною и законченною, но в ней замечаются и крупные недочеты, так как она оставляет в стороне многие формы общения, не подходящие под общую триаду, а между тем не могущие быть рассматриваемыми в современной жизни, как составная часть государства.
Вопрос о самостоятельной форме общения практически возник еще раньше по отношению к религиозной форме общения. Религиозные догмы служат основанием обширного самостоятельного соединения людей и притом такого, которое не совпадает ни с границами, ни с целями государства.
Но в средние века, когда церковь сама получила правительственные функции, самостоятельность религиозного общения не была наглядною, и церковь получила политическую окраску. То же самое нужно сказать и относительно протестантских религиозных общин.
Протестантская церковь была государственным учреждением, так что органы правительства были высшими органами церковной власти. Но по мере развития начал религиозной свободы, по мере того, как церковь отделялась от государства, система отождествления церкви с государством падала, факт самостоятельного существования религиозного общения не мог не обратить на себя внимания.
Легко было заметить, что церковь не имеет экономической подкладки, что она стоит рядом с государством, не составляя его составной части, потому что одна и та же церковь обнимает собой несколько государств, и притом в форме таких типов общественной организации, по отношению к которым государство не может быть рассматриваемо ни как часть, ни как целое.
Ввиду этого, в германской литературе явились попытки дать более широкое развитие учению об обществе и притом с двоякой точки зрения. Так, с одной стороны, представители органической школы применили к учению об обществе органическое воззрение.
Исследуя различные стороны индивидуальной жизни, они думали, что отдельные формы общения должны соответствовать особенным потребностям человеческой природы и, соответственно этому, должен появиться целый ряд общений, из которых каждое удовлетворяло бы особенным потребностям человека.
Так, школа удовлетворяет воспитательной потребности, экономическое общение осуществляет хозяйственные цели, церковь — религиозные, государство служит целям права и т. п. Таким образом, представители органической школы пришли к признанию целого ряда общений, из которых каждое является самостоятельным органом, удовлетворяющим известным потребностям. Таково учение Аренса.
Однако и на таком воззрении нельзя было остановиться. Действительно, Р. Моль[2] в своей интересной статье «О науках общественных и государственных», главный предмет которой составляет исследование природы общества и помещенной в 1-м томе его Geschichte und Literatur des Staatswissenschaften, сделал то веское возражение по отношению к воззрению Аренса, что у него является множественность различных общений (школа, церковь, различные экономические общения и т. п.), но нет общего понятия общества в отличие от государства.
Действительно, если мы возьмем церковь и те общественные единицы, которые возникают в силу экономической жизни, то увидим между ними существенное сходство. Церковные общества возникают в силу единства интересов, в силу того, что определенная группа людей исповедует одни и те же религиозные догматы, ощущает потребность в одних и тех же религиозных требах и обрядах, в силу чего она и составляет единое общение.
То же самое мы замечаем и в тех группах, которые зарождаются на почве экономической жизни: классы рабочих, купцов, землевладельцев, земледельцев, банкиров имеют в своем основании общий интерес, подобно тому, как имеет его и церковь.
Различие между этими группами и церковью заключается только в содержании основания: в экономических группах основанием является общий экономический интерес, а в церковных общениях — общий религиозный интерес, но в том и другом случае основанием общения является единство интересов.
Продолжая свои наблюдения и изучая различные формы общения между людьми, Р. Моль заметил, что таких различных родов общений много. Так, в каждом государстве, кроме церкви и экономических общений, существуют еще сословные общества, которые представляются также группами людей, соединенных одним общим интересом.
Отдельные сословия суть не что иное, как люди, занятые отправлением одной определенной функции и потому соединенные одним общим интересом. Дворянство, горожане и крестьяне — вот три сословия, из которых каждое соединяется особенным общим интересом.
В настоящее время сословия переходят в классы, но эти классы, заменяющие сословия, представляются также опирающимися на единство интересов (общность образования, занятий и т. п.).
Если обратить внимание на внутренний строй современных государств, то увидим, что отдельные части государства (провинции, сельские общины и т. п.) имеют также свою самостоятельную общую жизнь, имеют свои самостоятельные и отличные от государства интересы, которые могут даже приходить к столкновению с интересами государства.
Эти общие интересы основаны на совместной жизни на определенном ограниченном пространстве. Современное распределение государств не совпадает с различием национальностей. Тем не менее национальное единство объединяет дробные части народностей, принадлежащие разным государствам.
Таким образом, Роберт Моль путем наблюдения дошел до той мысли, что существует целый ряд общественных групп, которые имеют своим основанием общность постоянных интересов.
Каждая общественная группа существенно отличается тем, что в основе ее лежит единство интересов. Эти интересы могут быть согласны с интересами государства, но могут с ними и не совпадать. Так, местности, лежащие на границах двух государств, могут иметь общие интересы в установлении и обеспечении санитарных условий, регулировании охоты и т. п.
Точно так же различные государства могут иметь общий интерес в регулировании судоходства по реке, протекающей по их территориям. Таким образом, местное общение, вытекающее из факта сожительства на одной территории, может не совпадать с пределами одного государства.
Указанные общие черты общества дают возможность соединить все отдельные группы людей в одно общение, отличное от семьи и от государства. Таким образом, общество, по определению Р. Моля, есть совокупность общественных групп, в основании которых лежит какой-либо общий и постоянный интерес.
Воззрения Моля на самостоятельное значение общества наряду с государством в настоящее время пользуются наибольшею популярностью. Указывая на различные общественные группы, основанные на единстве интересов, Моль предлагает изучать общество независимо от государства и в своей статье делает попытку указать целую систему общественных наук, которые бы стояли наряду с науками государственными.
В общем, учение Моля об обществе может быть принято, но в частностях оно требует исправлений. А именно, нельзя согласиться с Молем в том, чтобы национальность, члены которой соединяются единством происхождения, и общины, члены которой связаны фактом соседства, могли быть относимы к общественным группам, основание которых есть единство интересов.
Если люди одной национальности или члены одной общины имеют общие интересы, то во всяком случае общность интересов является тут не основанием общения, а его результатом. Национальность, община существует раньше, чем у лиц, к ним принадлежащих, является общность интересов. Напротив, церковь только и создается единством исповедания, экономические группы только и образуются в силу общности экономических интересов.
Из всех разнообразных форм человеческого общения для нас особенное значение имеет государство, так как оно является главным фактором и в развитии права, и в поддержании его авторитета против правонарушений. Поэтому мы и остановимся подробнее на рассмотрении природы государственного общения.
[1] Шлёцер (Schlozer) Август Людвиг фон (1735-1809) – немецко-русский историк, с 1762 г. адъюнкт при Академии наук в Петербурге, в 1769-1804 гг. – профессор в Гётгингене. В русской историографии внес значительный вклад исследованиями летописей: предполагал, что летопись есть произведение Нестора и его продолжателей и что, следовательно, существует один коренной текст, который он и стремился восстановить из массы вариантов. Как государствовед Шлёцер известен своими сочинениями «Briefwechsel» (1776-1782) и «Staatsanzeigen» (1782-1793; 18 т.)
[2] Моль (Mohl) Роберт (1799-1875) – немецкий юрист и политический деятель, в 1848 г. член Франкфуртского парламента, в 1848-1849 гг. имперский министр юстиции, в 1871-1875 гг. депутат рейхстага, национал-либерал. Автор трудов по государственному праву, в которых впервые отделил от понятия о государстве понятие об обществе, и по международному праву.
