Понятие. Вещными сервитутами, или правами угодий, называются вещные права на чужую недвижимость, принадлежащие каждому владельцу другой недвижимости. В то время как личный сервитут устанавливается для одного индивидуально определенного лица, вещный имеет целью удовлетворять потребностям другого недвижимого имущества.
Таким образом, при вещных сервитутах как бы возникает юридическая связь между двумя недвижимостями. Та из них, в пользу которого установлен сервитут, называется господствующим участком (praedium dominans), а другая – служащим, служебным (pr. serviens).
Сущность вещных сервитутов понимается различно. Одни считают господствующий участок юридическим лицом (см. I вып., стр. 109 и 111). Другие допускают непосредственное юридическое отношение между господствующим и служащим имуществами.
Так, напр., Пунтшарт определяет вещный сервитут как “неотчуждаемую юридическую связь между участками различных собственников для определенной хозяйственной цели”[1]. Общепринятая и правильная конструкция состоит в том, что вещный сервитут устанавливает юридическое отношение между служебным участком и владельцами господствующего участка.
Следовательно, господствующий участок служит только соединительным звеном или показателем, с помощью которого можно определить, кто в данный момент является обладателем вещного сервитута. Подобное явление наблюдается и в некоторых других случаях. Так, напр., субъектом права, облеченного в бумагу на предъявителя, считается каждый обладатель этой бумаги[2].
Виды. В нашем юридическом быту существуют самые разнообразные вещные сервитуты. Закон упоминает о “праве въезда в лес”, о “пользования звериными и другими промыслами” (Х, 452), как-то: “бортными ухожьями, бобровыми гонами, звериной, птичьей и рыбной ловлею и т.п.” (Х, 463), а также о “пользовании плодами, семенами, травой и другими естественными произведениями в казенных лесах и полянах (Х, 465).
Ни один из этих сервитутов не отнесен к числу вещных римским правом и иностранными кодексами. Наоборот, известные им вещные сервитуты (проход, проезд, проведение воды, водопой, право на вид и свет и мн. др.) обойдены нашим Х т.
Установление и определение их предоставлено всецело воле заинтересованных лиц. Многие из них определены в специальных законах, главным образом в прилож. IX т., где указан ряд сельских сервитутов[3]. Особенно широко развилось сервитутное право в западном крае[4].
Содержание. Х том определяет содержание только права въезда в леса. Согласно ст. 453, 455 и 458 Х т. и 763 уст. лесн. оно состоит “в пользовании строевым и дровяным лесом” для домашних нужд. Поэтому “въезжие владельцы не могут ни торговать лесными материалами, ни уступать другим своего права” (Х, 455).
При осуществлении права въезда обладатели его обязаны соблюдать права о сбережении лесов (уст. лесн., 793-806).
Содержание остальных угодий должно быть определяемо в каждом отдельном случае на основании тех актов, которыми они установлены.
Возникновение. Вещные сервитуты возникают либо по воле собственника, либо по специальному предписанию закона.
1. Собственник служебного участка может установить вещный сервитут любого содержания по договору с владельцем господствующего участка. Этот договор должен быть облекаем в форму крепостного акта, чтобы приобрести значение вещного (нот. пол., 15, п. 2).
В доказательство возникших в прежнее время прав угодий могут быть представляемы и другие акты, как, напр., писцовые книги, жалованные грамоты, межевые книги и планы и пр. (Х, 457, 460, 463, 464).
Право собственников устанавливать вещные сервитуты в своем имуществе ограничено только в одном отношении: в тех имениях, где уже существует право въезда в лес, не дозволяется “допускать или давать новые въезды” (Х, 456).
Это изъятие, а также ст. 463, говорящая, что звериные и другие промыслы “остаются там, где они еще существуют, и с теми ограничениями, кои определяются актами, на право сие данными и правилами государственного межевания”, привели г. Гороновича к мнению, что возникновение новых прав угодий в настоящее время представляется недопустимым[5].
Такой вывод не вытекает из смысла указанных статей и противоречит п. 2 ст. 159 нот. пол., прямо дозволяющей собственникам уступать “в пользу другого недвижимого имущества” право пользования, угодий и пр. (93/55).
Запрещение ст. 456 следует понимать в том смысле, что собственник не может установить нового вещного сервитута въезда в лес при существовании старого, но вправе предоставить постороннему лицу личный сервитут рубки леса[6].
Напротив, по духовному завещанию вещные сервитуты не могут быть устанавливаемы, так как ст. 1026 Х т. требует точного обозначения лица, которому завещается имущество, а подобное означение невозможно при вещных сервитутах, принадлежащих не индивидуально определенным лицам, а всем владельцам господствующих участков (92/76)[7].
2. Некоторые вещные сервитуты существуют в силу самого закона. Так, напр., священнослужители и причетники имеют право въезда в леса, принадлежащие селениям их приходов (Х, 458).
Давность, вопреки мнению многих наших цивилистов[8], не может вести к приобретению вещных сервитутов, так как закон ограничивает применение давности одним правом собственности (Х, 533).
Прекращение. Обстоятельствами, влекущими за собой прекращение вещных сервитутов, являются следующие.
1. Гибель или изъятие из оборота господствующего участка.
При конфискации и экспроприации недвижимости происходит только перемена в лице обладателей сервитута.
2. Гибель или изъятие из оборота, а также экспроприация служебного участка. Одинаковое значение с этими обстоятельствами имеет истощение в служебном участке того источника выгоды, пользование которым составляет содержание данного сервитута.
Так, напр., право въезда в лес прекращается, когда лес будет окончательно вырублен и занятое им пространство расчищено (Х, 459, п. 1). То же самое происходит с правом пользования казенными золотыми приисками и нефтяными источниками в случае истощения их (уст. горн., 515, 585). Это правило должно быть применяемо по аналогии ко всем вообще вещным сервитутам.
3. Наступление конечного срока или разрешительного условия.
4. Слияние в одном лице права собственности на господствующий участок и права собственности на служебный участок. Так, напр., право въезда в лес прекращается “выделом участка въезжему владельцу” (Х, 459, п. 2).
5. Отречение управомоченного лица.
[1] Puntschart. Die moderne Theorie der Privatr., 106, 109.
[2] Unger. System, I, 573 ff.
[3] Абрамович, 16–19.
[4] Новицкий. Сервитуты и обязат. разверстание в юго-зап. крае, 1881; Астырев. Сервит. отношения в юго-зап. крае (“Сев. Вест.”, 1891, N 8 и 9); Абрамович, 19 и сл.
[5] Горонович, 64.
[6] Победоносцев, 470; Анненков, 392.
[7] Анненков, 457–458.
[8] Варадинов, III, 25, 28; Любавский. Юрид. монографии, I, 155–157; Оршанский (“Журн. гр.и уг. пр.”, 1876, кн. 1, 147) и др.
