1. Право собственности прекращается, прежде всего, в тех случаях, когда его приобретает другое лицо.
При производных способах приобретения (передаче, отделении плодов) прекращение права собственности происходит по воле его обладателя, а при первоначальных (находке, давности и др.) – помимо его воли, в силу того положения, что на один и тот же предмет не может быть двух прав собственности.
2. Прекращение права собственности является, далее, результатом гибели его объекта (напр., вследствие пожара). Одинаковое значение с гибелью имеют изъятие вещи из гражданского оборота или отобрание неприятелем, а также возвращение на свободу пойманного дикого животного.
Гибель субъекта (т.е. смерть его или лишение правоспособности) влечет за собой не прекращение права собственности, а переход его к наследникам.
3. Собственник волен отказаться от права собственности, оставив свое имущество на произвол судьбы. В таком случае имущество становится бесхозяйным и может быть предметом овладения.
4. Право собственности частного лица прекращается также в силу конфискации, экспроприации и осуществления государством своего права крайней необходимости.
5. Конфискация представляет собой отнятие государством имущества у его собственника в виде наказания. Она может быть общей, когда охватывает все имущество виновного лица, и частичной, если касается отдельных принадлежащих ему вещей.
Общая конфискация применяется только в виде исключения, при государственных преступлениях (ул. 255). Напротив, случаи частичной конфискации весьма многочисленны. Они указаны как в уголовных законах, так и в различных уставах и положениях.
По уголовным законам подлежат конфискации орудия и плоды преступления, как, напр., запрещенные книги (ул. 1020), контрабанда (ул. 743 и сл.) и пр. Конфискованные вещи в одних случаях уничтожаются, в других – поступают в казну.
5. Экспроприацией[1] называется принудительное изъятие Высочайшей Властью определенного недвижимого имущества из обладания частного лица за полное вознаграждение для общеполезного предприятия. Характеристическими признаками экспроприации являются следующие.
а) Экспроприация совершается ради общеполезного предприятия, как-то: проведения дороги, улицы, канала, моста, постройки общественной библиотеки, больницы и т.п.
По ст. 575 “принудительное отчуждение допускается, когда сие необходимо для какой-либо государственной или общественной пользы”.
б) Собственник отчуждаемого имущества получает от казны полное вознаграждение (Х, 575: “справедливое и приличное вознаграждение”). Размер его определяется либо по взаимному соглашению между собственником и подлежащими органами власти (Х, 577, 579, 595), либо если соглашение не состоялось, то посредством специальной описи и оценки (Х, 580).
Опись производится полицией по правилам уст. гр. суд. в присутствии свидетелей и с оповещением собственника имущества (Х, 581), а оценка возложена на особую комиссию, в состав которой входят лица, перечисленные в 582 и 583 ст. Х т., причем соблюдаются правила ст. 584-588.
в) Экспроприация производится не иначе, как с разрешения Верховной Власти, именно на основании Именного Высочайшего указа (Х, 576).
г) Подлежат экспроприации только недвижимости.
Это следует как из слов нашего закона (заглавие отделения главы VI и ст. 575 прямо ограничивают принудительное отчуждение недвижимыми имуществами), так и из самого существа дела.
Как справедливо указал Роланд[2], движимые вещи, необходимые для какого-либо предприятия, легко могут быть заменены другими экземплярами того же рода, так что государство может достать их за полное вознаграждение, и не прибегая к принудительному отчуждению. Между тем замена одной недвижимости на другую очень часто невозможна без ущерба для предприятия.
д) Отчужденная недвижимость переходит к казне, именно “в ведомство того начальства, по представлению коего оно приобретено” (Х, 589).
е) Так как при экспроприации собственник лишается своего имущества против воли, то закон предоставляет ему некоторые льготы. Сюда относится, прежде всего, право на расширение предмета экспроприации, заключающееся в том, что “владелец может требовать отчуждения имущества в полном составе, если остающаяся за отрезкою часть оного делается бесполезною для владельца” (Х, 584, п. 10).
Затем собственник имеет право выкупа, если “отчужденная часть его имущества будет признана подлежащею продаже по ненадобности или же вследствие того, что предприятие не состоялось или прекратилось” и если притом со дня отчуждения имущества не прошло и десяти лет (Х, 590, п. 1).
По истечении указанного срока взамен права выкупа собственник получает право преимущественной покупки имущества (Х, 590, п. 2). Разница между выкупом и преимущественной покупкой состоит в способе определения цены имущества: при выкупе собственник просто возвращает полученное за экспроприацию вознаграждение, а при покупке делается новая оценка таким же порядком, как и при отчуждении (Х, 590).
ж) Некоторые особенные правила экспроприации установлены для железных дорог (Х, 594, 595), подъездных путей (Пол. о подъездн. пут., 26-35), крестьянских надельных земель (Х, 596), поиезуитских имений (Х, 597), церковных имуществ (Х, 599-600) и проч.
Экспроприация введена ради общественной пользы. Она столь же необходима, как и законные ограничения права собственности. “Без нее, – замечает Иеринг, – право собственности могло бы обратиться в проклятие, тяготеющее над обществом”[3]. Однако экспроприация в собственном смысле слова – институт новейшего времени.
В Греции и Риме ее не существовало[4]. Тем не менее и тогда уже были зародыши, из которых впоследствии развился правильно организованный и постоянно действующий институт. Раньше всего возникла экспроприация во Франции (XIV в.). Но только в нынешнем столетии она получила надлежащее устройство и повсеместное распространение.
Французский закон 1810 г., дополненный в 1833 и 1841 гг., послужил основой новейшего законодательства европейских государств по вопросу об экспроприации. В 1835 г. появился баденский закон, в 1837 – баварский, в 1865 – итальянский, в 1870 – бельгийский, в 1874 – прусский, в 1879 – испанский, в 1881 – венгерский и др. В России первый закон об экспроприации был издан при Александре I (Маниф. об образ. госуд. совета).
Относительно юридической природы экспроприации существуют три теории: частноправовая, публично-правовая и смешанная. Первая считает экспроприацию институтом гражданского права, вторая относит ее всецело к публичному праву, а третья помещает на рубеже этих двух областей права.
Согласно одной, экспроприация есть принудительная купля-продажа (Безелер, Ферстер, Гербер). Это определение страдает глубоким внутренним противоречием, так как купля-продажа – договор, а договор предполагает свободное соглашение и не может быть вынужденным.
С одинаковым правом можно было бы сказать, что преступник, присуждаемый к аресту, нанимает в тюрьме квартиру со столом, или контрабандист, у которого конфискуются товары, дарит их казне (Лабанд). Сверх того, к экспроприации, ввиду ее принудительности, не применяются многие правила, установленные для купли-продажи, как-то: обязанность очистки, неотчуждаемость заложенных имуществ и пр.
Нельзя согласиться и со второй, публично-правовой, теорией (Лоренц, Штейн, Грюнгут), так как она упускает из виду характерный признак экспроприации, именно частноправовой принцип полного вознаграждения собственника за отчуждение его имущества.
Правильной должна быть признана третья, смешанная, теория ввиду того, что экспроприация совмещает в себе как публично-правовой элемент, так и гражданско-правовой (Лабанд, Тиль, Роланд, Венецианов).
Еще большее разногласие царит в литературе по вопросу о том, каково юридическое основание обязанности государства вознаграждать собственников отчуждаемых имуществ.
Одни видят здесь обязательство из договороподобного отношения (Лабанд: квазиконтракт), другие – из неправомерного причинения вреда (Тиль: damnum injuria datum), третьи – из прямого предписания закона (Роланд, Венецианов). Последняя конструкция наиболее правильна.
6. Наконец, право собственности прекращается в тех случаях, когда государство осуществляет принадлежащее ему так называемое право крайней необходимости (Nothrecht). Это право состоит в том, что органы государственной власти в исключительных, не терпящих отлагательства случаях отнимают те или иные вещи у частного лица.
Сюда относится, напр., отобрание и умерщвление зачумленных и подозреваемых в зачумленности животных (уст. врач., 1290), уничтожение зараженных филлоксерою виноградников (Собр. узак. и расп. прав., 1886, N 85, ст. 816, п. 2), военные реквизиции, т.е. “принудительное приобретение предметов довольствия от жителей” (Св. военн. пост., кн. XVIII, 141) и т.п.
Некоторые цивилисты смешивают право крайней необходимости с экспроприацией[5]. Однако между ними имеется существенная разница. Во-1-х, экспроприация основана на частноправовом принципе полного вознаграждения, который отсутствует в праве крайней необходимости.
Правда, государство зачастую вознаграждает лиц, по отношению к которым оно осуществило свое право крайней необходимости, однако это делается без предварительной точной оценки данного имущества, а на основании общих тарифов и такс, составляемых на определенные сроки (уст. врач., 1294; Св. воен. пост., XVIII, 141).
Такой порядок, разумеется, не обеспечивает той полноты вознаграждения, какая характеризует экспроприацию. Вследствие этого право крайней необходимости является чисто публичным, тогда как экспроприация запечатлена смешанным характером. Во-2-х, экспроприация касается только имущественных прав, а право необходимости может поражать и личные (напр., задержание в карантине во время эпидемии).
В-3-х, экспроприация – постоянно и правильно действующий институт, а право необходимости – явление в большинстве случаев временное и исключительное. Наконец, в-4-х, экспроприация совершается не иначе, как по Высочайшему повелению, а право необходимости осуществляется низшими органами власти совершенно самостоятельно.
Тем не менее между обоими институтами существует родственная связь: оба они лежат своими корнями в публичном праве и представляют собою случаи принудительного отчуждения частной собственности в интересах общественного блага.
[1] Шалфеев. Краткий очерк постановл. важн. иностр. законодат. об экспроприации, 1872; Венецианов. Экспроприация с точки зрения гражд. права, 1891. Thiel. Das Expropriationsrecht, 1866; Grünhut. Das Enteignungsrecht,1873; Rohland. Die Enteignung, 1875; Labad (Arch. f. civil. Pr. 52 B.); Neubauer. Zusammtnstellung des in Deutschland gelt. Expropriationsrechts ets., 1880–1881.
Daffry de la Monnoye. Théorie et pratique de I’expropriation,1879; Ségéral. Traité de I’expropr., 1887; Delalleau, Jousselin, Rendu et Périn. Traité de I’expropr., 1892–1893; Angioni – Contini. Expropriazione per causa di publ. utilità, 1880; Picinelli. Della espropr. nel dir. rom., 1882; Manganella. Della espropriaz., 1890; Lombardo – Pellegrino. II dir. di espropriaz., 1894.
[2] Rohland, 15–16.
[3] Иеринг. Цель в праве, I, 382.
[4] Противоположное мнение Иеринга (в ук. соч.) и других авторов объясняется тем, что они понимают экспроприацию в слишком обширном смысле всякого перехода права собственности, обусловленного общественным интересом.
Но в таком случае придется отнести к случаям экспроприации, как и сделано проф. Гамбаровым, давность и квалифицированное овладение. Гамбаров. Добров. и безвозмездн. деят. в чужом интересе, 1879, I, 97–98.
[5] Анненков, 277.
