Сама выдача привилегий производилась несколько иначе, чем в настоящее время, и главной отличительной чертой делопроизводства была следующая.
Прежде всего, выдача привилегий не была сосредоточена в одном каком-нибудь учреждении, а была разбросана по разным министерствам.
Эта разбросанность объясняется господствовавшим в то время взглядом, что привилегии должны способствовать развитию определенной области промышленности[1]: а так как о состоянии, напр., сельского хозяйства и об его нуждах лучше всего осведомленным считалось Министерство государственных имуществ, то оно и было призвано решать, какие привилегии следует, а какие – не следует выдавать.
Таким образом, привилегии выдавались частью от Министерства внутренних дел, по Департаменту мануфактур и внутренней торговли (а с 1821 г., после перехода этого департамента в ведение министра финансов, перешли в Министерство финансов и привилегии), – частью от Департамента земледелия и сельской промышленности[2], и, наконец, частью от Медицинского совета[3].
Такой порядок был, конечно, сопряжен с большими неудобствами как для самих выдающих привилегии учреждений, так и для просителей. Первым приходилось тратить время на бесконечные споры о компетенции[4]; хотя подробное исчисление предметов, отнесенных к ведению Министерства Государственных Имуществ, и было сделано еще в 1841 г.[5], но уже в 1852 г. пришлось список переделывать сызнова, причем сам Мануфактурный совет в журнале своем признал, что “решительно невозможно разграничить предметы с такой определенностью, чтобы впредь не встретилось недоразумений”[6].
Неопределенностью компетенции пользовались ловкие люди, и случалось, что проситель, которому дважды отказано было в Министерстве финансов в привилегии на “насос”, обращал его в “насос для сельского хозяйства и других целей” и получал привилегию в Министерстве государственных имуществ.
Для просителей неудобства были также очень большими, и мы имеем свидетеля, что некий Землин, изобретатель шипучего напитка, был отослан со своим “вином” из Департамента торговли, куда он сначала обратился, в Департамент сельского хозяйства, а там, после долгих хождений, получил ответ, что “хотя сей напиток и назван медовым вином с игрою, но не может быть причислен к винам не только обыкновенным, но и шипучим, а принадлежит, подобно меду, пиву, квасу и т. д., к разряду других искусственных напитков”, находящихся в ведении министра финансов[7].
Отмечу также, что до 1867 г. привилегии для территории Царства Польского выдавались особо, в так называемой Правительственной комиссии внутренних и духовных дел[8].
Вторым отличительным признаком разбираемого периода было также и то обстоятельство, что ни для одного из перечисленных учреждений выдача привилегии не являлась главной и специальной обязанностью.
В 30-х гг., когда составлялось Положение, число прошений о выдаче привилегии колебалось между 10 и 20 в год и, следовательно, составители Положения сочли себя вправе возложить рассмотрение этого ничтожного количества побочных дел на три учреждения, в сущности, созданные для совсем иных целей.
Но, с течением времени, количество прошений стало быстро увеличиваться и дошло, в 90-х гг., до 800-1000 в год. Большинство этих дел легло тяжелым бременем на Совет торговли и мануфактур, которому, в конце концов, пришлось почти исключительно посвятить свои заседания выдаче привилегий и совсем забыть о той цели, для которой он был создан[9].
Прямым следствием такого непредвиденного обременения Совета торговли и мануфактур была яркая неудовлетворительность всего делопроизводства. Неудовлетворительность эта лучше всего изложена в самом представлении министра финансов об изменении Положения 1833 г.[10].
В настоящее время, говорит представление, в состав совета входят 24 члена, избираемые преимущественно из фабрикантов и торговцев. Лица эти почти все обременены собственными сложными торговыми и промышленными занятиями и поэтому не могут уделять достаточно времени сидению (неоплачиваемому) в заседаниях совета.
К тому же не больше одной пятой из числа их имеют специальную техническую подготовку. Совет собирается – с большим трудом – на 25 заседаний в год и, при всей спешности и неаккуратности рассмотрения, не успевает сделать в год больше 600 дел, так что каждогодно откладывается нерешенных 200-300 дел, все больше и больше увеличивающих огромные “залежи”.
Прямым результатом всего этого является невероятная медленность делопроизводства, не обеспечивающая к тому же и добротности результатов. Дела лежат по 3, 4 года, а потом решаются кое-как. “Ввиду медленности делопроизводства, до 10% просителей вынуждены, потеряв напрасно время, сами прекращать дело об испрошении привилегий и приступать к тайной эксплуатации”[11].
Всем этим неурядицам положен был конец законом 1896 г., создавшим учреждение, специально и единственно занимающееся выдачей привилегий (Комитет по техническим делам).
[1] Ср. Введение, III, passim
[2] П. С. З., 23 октября 1840 г., N 13888, Св. зак., том XII, ч. 2, Устав сельского хозяйства (изд. 1893), ст. 25.
[3] Св. зак., том XIII, Устав врачебный (изд. 1892 г.), ст. 553.
[4] “По невозможности определить во всех случаях, к которому из этих министерств принадлежат тот или другой предметы просимой привилегии, происходили нередко недоумения и противоречащие постановления, которые изложены в переписи обоих министерств” Журнал M. С., 13 ноября 1831 г.
[5] Журнал M. С., 31 июля 1841 г.
[6] Журнал M. С., 17 января 1852 г.
[7] Журнал M. С., 20 марта 1853 г.
[8] Отменено Указом 16 февраля 1867 г. Ср. Уст. пром., ст. 167, примечание.
[9] “Содействовать правительству в изыскании мер на пользу торговой и мануфактурной промышленности”, т. е. чисто совещательная функция. Ср. Св. зак., том I, ч. 2, учреждение минист. (изд. 1892), ст. 561.
[10] См. представление 14 марта 1895 г., N 5641, стр. 119 и сл.
[11] См. представление 14 марта 1895 г., N 5641, стр. 121.
