При Александре II последовало у нас некоторое улучшение в положении печати. 6 апреля 1865 года был издан указ “о даровании некоторых облегчений и удобств отечественной печати”.
От предварительной цензуры были освобождены: в столицах – сочинения объемом не менее десяти печатных листов (переводные – объемом не меньше двадцати печатных листов) и повсеместно – издания университетов, ученых обществ и нек. др.
Повременные или периодические издания могли выходить, под условием внесения издателем залога в 2500-5000 руб., без предварительной цензуры с особого разрешения министра внутренних дел.
Зато в отношении к ним была введена, вместе с ответственностью по суду, и система административных взысканий: министру внутренних дел предоставлялось право делать газетам и журналам, освобожденным от цензуры, в случае замеченного в них вредного направления, предостережения, причем третье предостережение влекло за собой приостановку издания. Эта система, сравнительно с судебной ответственностью, на практике получила преобладающее значение.
Период 1872 – 1904 г.
В семидесятых годах и в царствование Императора Александра III строгость цензурных мероприятий снова усиливается. Комитету Министров в 1872 году присваивается право уничтожать произведения печати, признанные “особенно вредными”.
Так были превращены в бумажное тесто книги: Брандеса, “Главные течения литературы XIX столетия”; Гауптмана, “Ткачи”; Геккеля, “Мировые загадки” и др.; Дидро, Романы и повести (издание Неклюдова, который потом был товарищем министра внутренних дел); роман Золя, “Истина”; Лекки, “История нравственности”; Летурно, “Эволюция морали”; Маркса, “Нищета философии”; Спенсера, “Социальная статика”; Л. Н. Толстого, “Народные рассказы”, “Карма”, “О жизни”; Лоренца Штейна, “История социального движения во Франции”, и мн. др.
При этом некоторые сочинения были уничтожены уже после выдачи разрешения на выпуск их в свет.
В то же время периодическая печать была связана угрозой административных взысканий не только вообще “за вредное направление”, но и за неисполнение многочисленных циркуляров министра внутренних дел. Последнему было предоставлено законом 1873 года право воспрещать, “по соображениям высшего правительства”, оглашение или обсуждение в печати вопросов государственной важности (ст. 140 Уст. о цен.).
Свыше пятисот циркуляров, изданных на этом основании министрами внутренних дел в период с 1873 по 1904 год, должны были поставить периодическую печать в совершенную невозможность правильно отражать русскую жизнь.
Так, этими циркулярами было предписано не помещать никаких “намеков на необходимость изменения нашего государственного строя, о земском соборе, о центральных съездах представителей земства и т. п.” (1881 г.) и четверть века спустя – “ничего не помещать о народном представительстве” (6 ноября 1904 г.); “не помещать никаких статей, сообщений и известий о какихлибо касающихся изменения нашего государственного строя адресах, постановлениях, заявлениях и речах, имевших место в земских, городских или сословных собраниях, в собраниях ученых и иных обществ и частных лиц (так называемых банкетах)” (2 декабря 1904 г.).
Циркуляры 1893 и 1897 гг. предписывали не помещать никаких статей и заметок по рабочему вопросу, о заработной плате, рабочем дне и отношениях фабричных рабочих к хозяевам. Циркуляром 11 мая 1901 г. это запрещение было выражено несколько мягче: предыдущие циркуляры не надо понимать как совершенно исключающие рабочий вопрос из обсуждения печати.
Соблюдая их, необходимо лишь, чтобы все статьи и заметки излагались в строгом согласии с действительностью. Поэтому представлять их все в департамент полиции и печатать лишь с его разрешения.
“Не помещать ничего, затрагивающего честь турецкого султана, состоящего главой дружественного России государства” (цирк. 1888 г.). Не помещать о холере ничего, кроме объявляемого в “Правительственном Вестнике” (1892 г.). Не печатать о покушениях на самоубийство, если таковые происходят не в публичных местах (1897 г.).
Не помещать никаких известий о проделках хулиганов (1903 г.). Таковы образчики разностороннего содержания вопросов государственной важности, по которым оглашение и обсуждение было найдено неудобным по соображениям высшего правительства.
Современное положение
Современное правовое положение русской печати определяется временными правилами 24 ноября 1905 года о повременных изданиях и 26 апреля 1906 г. для неповременной печати.
Мотивы к изданию этих законоположений указаны в следующем введении к временным правилам 24 ноября:
“Манифестом 17 октября сего года Мы возложили на обязанность Правительства выполнение непреклонной Нашей воли даровать населению незыблемые основы гражданской свободы, одним из условий коей является свобода слова…
Ныне, впредь до издания общего о печати закона, признали Мы за благо преподать правила о повременных изданиях, выработанные Советом Министров и рассмотренные в Государственном Совете. Правилами этими устраняется применение в области периодической печати административного воздействия, с восстановлением порядка разрешения судом дел о совершенных путем печатного слова преступных деяниях”.
