Некоторые прежние криминалисты клали в основу давности то предположение, что “Бог простил преступника и что человек должен сделать то же самое[1]. Довод этот построен на совершенно произвольном предположении: недостаточность его настолько очевидна, что его дальнейшее опровержение является совершенно излишним.
[1] Quod deus ipse, dum premiseril, crimen tamdiu manere occultum, veniam censeatur concessisse. Kill, Gerichtssaal, 1868, стр. 341. Воззрение это было впервые высказано Slrauss’oм. См. Grundler, Syste malische Entwickelung стр. 16 и его же статью, Archiv des Criminalrechts N. Folge 1836, стр. 340, Grundler находит это предположиние не только смешным, но и вредным, Pulvermacher Golldammer’s Archiv 1870, Mai Heft, стр. 311.
Литературу вопроса М. найти у Schwarze примечание 3-е на стр. 9-й. Hoorebeke, Введение, стр. III, высказывается отчасти в пользу этого воззрения, он говорит, что давность была введена потому, что законодатель не захотел быть более строгим, чем сам Господь (On n’a pas voulu que le legislaleur se montrat plus inexorable que Dieu meme).
Близко с этим воззрением граничит мнение Россмана, утверждавшего, что одно из оснований давности кроется в церковном покаянии. Он думает, что на институт давности повлияли законы римских императоров после принятия христианства.
Но какие именно законы оказали подобное влияние, нам неизвестно, а с другой стороны, мы знаем, что давность встречается в римском праве задолго до распространения христианства. Грюндлер с этим также не согласен, он хотя и признает существование церковного покаяния в первые века христианства, но говорит, что особенно часто его стали применять только с 12 в.
Распространение этого наказания на западе Европы он приписывает корыстолюбию духовенства и преимущественно желанию архидиаконов восполнить таким образом их крайне недостаточное содержание.
