Цитович. Курс гражданского права. I. С. 45; Binding. Normen. 1. S. 74.
Юридические нормы суть не только веления, но вместе с тем суть всегда условные веления. Разграничение интересов не допускает применения безусловных правил. Мера ограничений, установляемых для осуществления каждого интереса, меняется, смотря по тому, в отношении к какому именно другому интересу он ограничивается.
Один и тот же интерес при столкновении с иными интересами подвергается большим ограничениям, при столкновении с другими — меньшим. Юридическая норма осуществления каждого интереса обусловлена поэтому тем, какому другому интересу он в данном случае противополагается.
Противоположение тому или другому интересу зависит от соответствующей фактической обстановки осуществления интереса. Поэтому применение юридической нормы становится в зависимость от наличности известных фактов. Безусловных юридических норм нет.
Даже такая безусловная с нравственной точки зрения норма, как запрет посягать на неприкосновенность человеческой жизни, в качестве юридической нормы не безусловна. Большинство интересов должны, правда, уступать интересам сохранения жизни, но не все. В случаях необходимой обороны на войне, при осуществлении карательной власти государства лишение жизни правом допускается.
Итак, все юридические нормы суть условные правила. Поэтому юридическая норма состоит естественно из двух элементов: из определения условий применения правила и изложения самого правила. Первый элемент называется гипотезой или предположением, второй — диспозицией или распоряжением.
Каждая юридическая норма может быть, следовательно, выражена в такой форме: если — то; напр.: если у умершего несколько сыновей, то имущество делится между ними поровну; если кто похитит тайно чужую вещь, он подвергается тюремному заключению. Это не значит, однако, чтобы каждая статья закона непременно заключала в себе эти два элемента.
Норма может быть выражена несколькими статьями, и тогда гипотеза может заключаться в одной статье, диспозиция в другой. Кроме того, норма может быть выражена без прямого указания ее условности. Вместо «если — то» может быть употреблена формула: «тот, кто сделает то-то, подвергается тому-то» или «имущество, которое поступает тому-то» и т. п.
Но все такие формулы, очевидно, без труда сводятся к основной, общей формуле: «если — то». Мы называем ее основной потому, что к ней могут быть сведены все без исключения юридические нормы, между тем как другие формулы применимы не во всех случаях.
Например, правил о разделе наследства не выразить в формуле «тот, кто сделает то-то, должен получить то-то». Как веление есть общая форма для всех юридических норм, так гипотеза или диспозиция суть общие их элементы.
И гипотеза и диспозиция могут принимать различные формы. Гипотеза может быть выражена или в общей абстрактной форме, или в конкретной, казуистической. Фактические обстоятельства, обусловливающие применение нормы, могут быть определены общими родовыми признаками — это абстрактная форма гипотезы; они могут быть определены также специальными, частными признаками — это казуистическая форма.
В исторической последовательности казуистическая форма предшествует абстрактной. Мышление у первобытных, мало развитых народов вообще совершается в более конкретных формах. Юридические нормы получают первоначально характер правил на частный случай, и только мало-помалу, путем обобщения таких частных правил, вырабатываются общие абстрактные определения.
Казуистическая форма неудобна, так как ведет к чрезмерному ограничению числа отдельных норм и вместе с тем делает невозможным достигнуть полноты юридических определений. При казуистическом характере норм каждый частный случай требует для себя особой юридической нормы.
Ввиду же бесконечного разнообразия возможных случаев столкновения интересов, казуистические нормы, каково бы то ни было их число, никогда не могут обнять всех встречающихся в жизни случаев. Абстрактная форма и в том и в другом отношении представляет большие удобства.
Абстрактное определение сразу объемлет все однородные случаи. Поэтому оно требует меньшего числа отдельных норм и вместе дает возможность достигнуть гораздо большей полноты. Но и абстрактная форма имеет свои неудобства. Слишком общие положения неизбежно ведут к неопределенности практического их применения.
При казуистической форме не может быть сомнений, применима юридическая норма к данному случаю или нет; при абстрактной подведение конкретного случая под общее отвлеченное определение открывает широкий простор для противоречивых толкований.
Кроме различия казуистической и абстрактной нормы, гипотеза представляет еще различия по степени ее определенности. Она может быть безусловно определенной, неопределенной и относительно определенной.
Безусловно определенная гипотеза имеется, когда в самой норме прямо определены обусловливающие ее факты; когда, например, определяется, что при заключении сделок на сумму выше пяти рублей должно их оплачивать гербовым сбором.
Безусловно неопределенная гипотеза имеется, когда сама норма не заключает в себе определения обусловливающих ее применения фактов, а предоставляет их определение какому-нибудь органу власти, например, если закон предоставляет в случае надобности принимать какую-либо меру, то эта гипотеза безусловно неопределенная.
При каких условиях является надобность, закон не определяет, а предоставляет определить свободному усмотрению органа, на который возложено осуществление нормы. В таком случае орган, призванный осуществлять норму, получает т. н. дискреционную власть, власть действовать, руководствуясь только соображениями целесообразности, а не формальными определениями права.
Относительно определенная гипотеза получается, когда закон ограничивает чем-нибудь свободу решения вопроса об уместности или неуместности применения юридической нормы; например, если принятие известной меры предписывается только в случае появления эпидемии, но не безусловно, а под условием признания ее необходимости компетентною к тому властью.
В таком случае эта норма при отсутствии эпидемии вовсе не может быть применяема; в случае же появления эпидемии — только под условием признания ее необходимости.
Нормы с безусловно или относительно неопределенной гипотезой всего чаще встречаются в административном праве, а также довольно часто и в праве процессуальном, предоставляющем суду изрядную долю дискреционной власти.
Необходимость существования таких норм обусловливается необыкновенным разнообразием тех фактов, с которыми приходится иметь дело администрации, а отчасти и суду, и невозможностью оценить значение этих фактов без соображения всей индивидуальной обстановки каждого конкретного случая в отдельности.
Поэтому неподвижное определение закона приходится иногда заменять подвижным, легко приспособляющимся к изменчивой индивидуальной обстановке фактов, личным усмотрением администраторов и судей.
Различие казуистической и абстрактной формы неприложимо к диспозиции. Она содержит в себе правило, веление и потому не имеет дела с тем или другим определением различных казусов. Диспозиции различаются только по степени их определенности. Подобно гипотезе и диспозиция может быть абсолютно-определенной, абсолютно-неопределенной и относительно-определенной.
При абсолютно-определенной диспозиции в самой норме точно определяется, как должно поступать при наличности указанных в гипотезе фактов. Таковы, напр., постановления, что просроченный вексель теряет вексельную силу, что престол переходит к старшему сыну последне-царствовавшего императора.
Определения тут так категоричны, что не оставляют вовсе места для усмотрения заинтересованных лиц или для органа власти, призванного блюсти за соблюдением этих норм. Неопределенная диспозиция, напротив, ограничивается только ссылкой на такое усмотрение, все предоставляя ему и отказываясь сама определить подлежащее применению правило.
Примером могут служить постановления, предоставляющие полиции принимать, в случае народных возмущений, все необходимые меры для восстановления тишины и спокойствия, или в случае эпидемии — все необходимые меры для предупреждения распространения заразительной болезни.
Сюда же относятся те уголовные законы, которые, не установляя определенного наказания, ограничиваются требованием наказать преступника, смотря по вине или по всей строгости законов. В таком случае выбор наказания принадлежит суду.
В указанных примерах ближайшее определение подлежащего применению правила предоставляется все-таки органам власти, полиции и суду. Эти органы обязаны выполнить возложенную на них функцию и могут быть, в случае надобности, к тому принуждены. Но существуют и такие нормы, которые предоставляют это заинтересованным частным лицам.
Такова, напр., норма, определяющая, что имущество умершего поступает тому, кого умерший назначил в своем завещании наследником, или, что в случае заключения гражданских договоров подробности отношений между контрагентами определяются их собственным оглашением.
Норма тут ограничивается определением, что в таких-то случаях возможное столкновение должно быть урегулировано определенным правилом, но самое установление этого правила предоставляется воле заинтересованных лиц посредством завещания или договора.
Однако правило для разграничения могущих прийти в столкновение интересов должно быть установлено, а между тем нет никакой гарантии в том, что заинтересованные частные лица действительно его установят. Опыт показывает, напротив, что они очень часто не пользуются предоставленной им властью.
Поэтому нормы такого рода, предоставляющие ближайшее определение правила автономии заинтересованных лиц, все-таки и сами установляют правило для применения его на случай, если волею заинтересованных лиц такового установлено не будет.
Следовательно, заинтересованным лицам предоставляется самим определить способ разграничения их интересов. Если же они этого не сделают, применяется установленное на этот случай самой юридической нормой правило.
Такие нормы, находящие себе применение лишь в том случае, если заинтересованные лица сами не установят иного разграничения своих интересов, носят название диспозитивных норм, а в противоположность им, нормы, имеющие безусловно обязательную силу, не предоставляющие определения способа разграничения интересов самим заинтересованным лицам, называются нормами прецептивными.
Ренненкампф предложил взамен этих русские названия; диспозитивные нормы он называет распорядительными, прецептивные — повелительными. Но эти названия не вошли у нас в употребление.
Относительно-определенная диспозиция может иметь две формы. Могут быть, во-первых, установлены только крайние пределы, между которыми предоставляется выбирать подходящую меру разграничения интересов компетентной власти или заинтересованным лицам.
Например, определяется максимум и минимум, или только максимум подлежащего наложению штрафа, или определяется максимум возможного срока договорного отношения, например, для личного найма — пять лет, с предоставлением сторонам назначать и более короткий срок.
Другая форма относительно-определенной диспозиции есть форма альтернативная, когда на выбор установляются две или несколько мер. Например, суду предоставляется назначать иногда по его усмотрению или денежный штраф, или лишение свободы, или следователю предоставляется или подвергнуть привлеченного к следствию аресту, или взять с него залог, или отпустить на поруки.
Бывают и такие нормы, которые выбор, в пределах установленной ими альтернативы, предоставляют заинтересованным лицам. Так, потерпевший от преступления может по своему желанию предъявить иск о вознаграждении за убытки или в уголовном суде, или в гражданском, контрагент казны, недовольный расчетом, может или обратиться с жалобой к административному начальству или с иском в суд.
Все сказанное об юридических нормах имеет совершенно важное значение. Гипотеза и диспозиция суть необходимые элементы каждой юридической нормы, следовательно и законов уголовных, определяющих наказуемость преступных деяний. Но в силу особенного положения, какое занимают в общей системе права уголовные законы, их элементам обыкновенно присваиваются другие названия.
Каждый уголовный закон состоит непременно из двух частей: в первой определяются признаки наказуемого деяния, во второй — самое наказание. Каждый уголовный закон может быть выражен в такой форме: если кто совершит такое-то деяние, он подвергается такому-то наказанию.
Но дело в том, что в современном законодательстве обыкновенно нет особых постановлений, установляющих запрещение преступных деяний. О запрещенности деяния заключают лишь из его наказуемости.
Поэтому первая часть уголовного закона, кроме определения условий применения наказания, указанного во второй части, содержит в себе еще, так сказать, и диспозицию другой нормы — нормы, установляющей запрещение преступного деяния. Вот почему криминалисты называют обыкновенно первую часть уголовного закона — диспозицией.
Что касается второй части уголовных законов, то ее обыкновенно называют санкцией. Это потому, что установляемое наказание есть санкция действительного соблюдения какой-нибудь другой нормы, так как непременным условием применения наказания служит наличность нарушения права.
