В самом конце шестидесятых годов дело защитников патентного права казалось совершенно проигранным. Ученые аргументы политико-экономов оказали свое действие: правительственные сферы начали склоняться в пользу отмены всякой защиты изобретательского права, будь то факультативной или облигаторной.
10 декабря 1868 г. Бисмарк внес в союзный совет Северо-Германского союза предложение исполнить постановление ст. 4 §5 конституции (“патенты на изобретения регулируются союзным законодательством”) посредством издания закона о полном упразднении всяких привилегий[1]. “Вместо того, чтобы сызнова начинать неуспешные попытки исправления законов о патентах, предпочтительнее было бы совсем отменить таковые на всей территории союза”.
Шестью месяцами позднее, 15 июля 1869 г., голландское правительство издало закон, которым впредь отменялась выдача патентов[2].
Триумф антипатентного движения, по-видимому, был полным… “Спор велся уже достаточно долгое время,- возглашал один из победителей[3], все аргументы исчерпаны; всякое дальнейшее обсуждение было бы излишним, настало время действовать и решать; патенты должны быть повсеместно уничтожены”.
Но если перевернуть еще одну страницу в книге истории патентного права, то окажется, что указанный триумф оказался совершенно эфемерным. В августе 1873 г. созван был в Вене международный конгресс, посвященный патентному праву, и на первом же заседании оказалось, что противники защиты принуждены были выставлять себя как редкостных “weisse Raben”[4]; а после 1873 г. все противники защиты и вовсе как-то испарились.
Семьдесят четвертый, пятый и шестой годы представляют в Германии эпоху усердной работы над выработкой новых принципов; ни одного антипатентного голоса в эту эпоху больше не раздается, и заканчивается она совершенно спокойно изданием имперского Закона 1877 г.
Чем же объяснить такую радикально-внезапную переделку всей картины? Я думаю, что указанный перелом служит прекрасной иллюстрацией той бесплодности, которой отмечены все словопрения и аргументирования, оторванные от жизни.
В то время как политико-экономы с ученым видом возвещали о противоречии между институтом патентов и правоверной “теорией”, в то время как они старались измыслить, повлечет ли отмена патентов увеличение количества фабричных секретов и станут ли выселяться изобретатели в заграничные земли,- в это время, под шум доктринальных контроверз, зрела и распространялась в народе новая идея.
И в тот момент, когда ученые мужи уже трубили о своей победе, вдруг встал перед ними, в спокойном величии, тот фактор, с которым они позабыли считаться: общественное мнение. И ученым доктринерам осталось одно: стушеваться[5].
[1] Hirth’s Annalen des Norddeutschen Bundes, Berlin, 1869, cтp, 39-42
[2] Текст, Pataille, Annales de la propiete industrielle, XVI, cтp. 6-7
[3] E. Picard, Suppression des brevets d’invention, в Revue de droit international, III, cтp. 392
[4] Neumann, в Berichte, 1873, cтp. 45
[5] R. Beck von Managetta объясняет прекращение антипатентного движения тем, что австрияк Ratkowsky выдумал институт принудительных лицензий и тем всех примирил “Ihm ist es zu danken, dass die Bewegung gegen die Patente… im Sande verlaufen ist”.
Но это уж слишком простой взгдяд на исторические процессы. Das neue Osterreichische Patentrecht und seine Bedeutung fur Gewerbe & Industrie, Wien, 1897, cтp. 17.
