Государство было вызвано к жизни насущною потребностью обеспечить организованным объединениям людей возможность удовлетворения важнейших человеческих потребностей.
В этой потребности обеспечения уже заключалась, хотя и смутно чувствовалась людьми, новая сложная потребность, подсказываемая самою жизнью, потребность в том, чтоб государство установило своей волей и поддержало своей силой такой порядок внешних отношений между людьми, который обеспечивал бы членам государства возможность удовлетворения их важнейших потребностей в среде человеческого общения.
Это новое требование, предъявляемое к государству, было не чем иным, как требованием об установлении и поддержании правового порядка. И государству не оставалось ничего иного, как выполнить это требование – учредить своей волей и силой потребный порядок. Учреждая же его, государство учреждало право.
Таким образом, с возникновением государства явился творец правового порядка и создал право своей волей и силой, сообразно важнейшим наличным потребностям и условиям жизни, по мере разумения, возможности и надобности.
Где государство возникло под давлением потребности обезопаситься от внешних врагов, там на способных граждан легла священная обязанность защищать свое отечество от неприятелей, а для чужестранцев явилась обязанность воздерживаться от посягательств на чужое государство и его граждан. В обеспечение же соблюдения этих обязанностей был санкционирован государством энергичный отпор в форме убиения, изранения, ограбления ослушников или иных близких им лиц.
Где государство явилось на свет под гнетом потребности обезопаситься от голода; там на способных граждан легла обязанность участвовать в общественном труде добывания пищи для прокормления соотечественников.
В обеспечение же соблюдения этой обязанности государство санкционировало против ослушников решительные меры, и в том числе, по всей вероятности, исключение из числа граждан, лишение покровительства со стороны государства и изгнание[1] – меры весьма тяжкие, при трудности добывания пищи единичными силами человека.
Наконец, где государство создалось под совокупным давлением обеих только что указанных потребностей, там возникали обе упомянутые категории обязанностей, а также внешние принудительные меры, обеспечивающие исполнение обязательного.
Эти обязанности и принудительные меры, несомненно, были правовыми. Они исходили от государства, были утверждены его волей и силой и определяли, какой порядок должны соблюдать люди в своих внешних отношениях друг к другу, при удовлетворении своих потребностей в среде человеческого общения. В форме этих обязанностей и принудительных мер, впервые санкционированных возникшим государством, и появился правовой порядок в человеческой среде.
Он не был случайным произведением государственного произвола, но опирался на почву ранее сложившегося фактического строя жизни.
Еще задолго до государства и учрежденного им правового порядка существовало два порядка отношений: общий земной и обычный людской. Они не создали правового порядка, но подготовили благоприятную почву к возникновению последнего.
Без их предварительного существования не могло бы сложиться государство; а без государства, как без первого постоянного, организованного, самостоятельного союза людей, некому было создать правового порядка.
С другой стороны, правовой порядок, как произведение человеческой солидарности более высокого типа, не мог явиться в человеческой среде раньше, чем люди усвоили себе идею и привычку подчинения, как общему земному порядку, так и обычному людскому, неправовому, созданному человеческой солидарностью менее высокого типа.
Далее, правовой порядок был произведением государства в ответ на правовую потребность, выработанную жизнью, был организованным обеспечением возможности удовлетворения житейских потребностей в среде людского общения. Между государством, правом и жизнью была тесная, крепкая связь.
Оба явились на свет “из жизни служить жизни”. Оба выступили на защиту насущных житейских потребностей под одним боевым знаменем, на котором были начертаны неизгладимые слова: “из жизни для жизни”[2].
Наконец, государство, учреждая впервые правовой порядок, много позаимствовало из постановлений предшествующего обычного, неправового. Уже этот обычный порядок определял, каковы должны быть некоторые внешние отношения людей в их совместной жизни. Уже он предписывал членам семьи защищать друг друга от внешних врагов, от голода.
Государство же, возникая из многолюдной стадной семьи, подтвердило эту обязанность защиты; а возникая из соединения семей, расширило ее за пределы семьи на всех способных граждан, причем в обоих случаях, благодаря своей воле и силе, придало этой обязанности новую силу, правовую.
Что прежде было обязательно не юридически, а лишь по внутреннему индивидуальному убеждению, по уважению к убеждениям окружающих, по физическому принуждению посторонних частных лиц, то стало теперь обязательно юридически, по воле государства и по устроенному и одобренному им внешнему принуждению.
Благодаря подобным переносам правил поведения из обычного фактического порядка в правовой между тем и другим установлялась крепкая живая связь весьма, выгодная для согласования права с потребностями и условиями жизни и в высшей степени полезная для упрочения правового порядка в человеческой среде.
При неразвитой способности различения первобытные люди путали юный, еще не окрепший правовой порядок с более крепким обычным, а последний – с грозным и несокрушимым порядком природы и приписывали правовому такую вескость и прочность, которой он сам по себе далеко не имел и не мог иметь.
Не будь этого смешения понятий, правовой порядок, несмотря на всю потребность в нем, не мог бы так быстро и прочно укорениться в человеческой среде при первоначальной слабости государственного устройства, широком разгуле индивидуального произвола и низком уровне духовного развития дикарей.
Потребность правового порядка, возникая в тесной связи с потребностью государственности и требуя от государства, чтоб оно обеспечило возможность удовлетворения важнейших человеческих потребностей, не принадлежит ни к числу прирожденных, ни к числу первичных.
Она не встречается у дикарей, стоящих на первоначальных ступенях духовного развития, напр., у лесных дикарей центральной части острова Борнео, у гуагарибов и т. д. И это не случайно. Она не может существовать здесь уже потому, что у этих народов недостаточно развиты предусмотрительность, способность к обобщениям и чувство солидарности. Потребность в правовом порядке есть потребность производная.
Она вырабатывается в человеке лишь тогда, когда его духовное развитие поднимется до значительного уровня. Она не передается от предков потомкам путем наследственности: никто не родится с готовой потребностью правового порядка.
Но при благоприятных условиях, благодаря наследственности, потомки приобретают все большую и большую способность, как к достижению необходимого духовного развития, так и, в частности, к усвоению и развитию этой потребности. Потребность правового порядка не зарождается сама собою в человеке, способном к ней по своему духовному развитию.
Она вырабатывается под могучими ударами прочих условий жизни и прочих насущных потребностей. Каждая из них энергично требует удовлетворения, терзая своего обладателя страданием и маня благосостоянием. Условия жизни почти постоянно воздвигают преграды удовлетворению, никогда неискоренимые раз навсегда во всей их совокупности, но более или менее преодолимые во множестве случаев путем борьбы, организованной государством.
Духовные же способности, в силу их достаточного развития, дают возможность, хотя смутно почувствовать человеку, что для удовлетворения его насущных потребностей необходимо организованное обеспечение возможности их удовлетворения.
Благодаря совокупному, энергичному и постоянному действию этих факторов в среде людей, уже возвысившихся над первоначальными ступенями низкого духовного развития, появляется новая производная потребность в обеспечении возможности удовлетворения важнейших человеческих потребностей со стороны государства, или, другими словами, потребность правового порядка.
Первоначально, наравне с потребностью государственности, она вырабатывается крайне туго и медленно; но с течением времени, при благоприятной наследственности и воспитательном влиянии человеческой среды, уже проникнутой правовым порядком и привычкой к нему, процесс развития правовой потребности в отдельных лицах все более и более облегчается.
Она глубоко укореняется в людях и сильно чувствуется ее обладателями, хотя нередко большинство из них смутно сознают ее и даже иногда не могут выразить ее никакими словами. В ней более или менее сосредоточивается и с ее удовлетворением более или менее удовлетворяется та жгучая жажда благосостояния, которой вечно горит человек.
Оттого-то потребность правового порядка, раз укоренившись в человеческой среде, отличается удивительной прочностью, живучестью и распространенностью. Народы, доросшие до правовой потребности и юридической жизни, уже не расстаются с ними и ограничиваются лишь тем, что изменяют строй своего правового порядка соответственно значительным переменам в своих материальных и духовных потребностях и условиях жизни.
Громадное большинство людей живо чувствуют правовую потребность, твердо стоят за правовой порядок вообще и борются против его нарушений, за исключением тех случаев, где он представляется в их глазах не соответствующим своему жизненному назначению.
Только в кругу меньшинства встречаются такие люди, одни из которых, как, напр., закоренелые преступники, вовсе не имеют правовой потребности, между тем как у других, благодаря стечению особых обстоятельств, она столь подавлена в отдельных случаях иными потребностями, что эти лица уже не стоят здесь за правовой порядок, но борются против него в пользу его нарушения.
Таким образом, господство права у народов, достигших правовой жизни, является не безжизненным догматом умозрительной философии, но ярким выражением действительной, живой, могучей и широко распространенной потребности.
Как в первоначальные, так и во все позднейшие времена своего существования правовой порядок постоянно стоит в тесной связи с государством, материальными и духовными потребностями членов государства или граждан и условиями жизни.
Правовой порядок постоянно представляет собой не что иное, как организованное государством обеспечение возможности людям удовлетворять их материальные и духовные потребности в среде человеческого общения. Он всегда обеспечивает эту возможность самим членам государства, но первоначально обеспечивает ее только им одним, а впоследствии не только им, но ради них до некоторой степени и иностранцам.
Пока удовлетворение потребностей со стороны членов государства еще не стало в сильную зависимость от иностранцев; пока, по отсутствию этой зависимости, в среде граждан еще не выработалось ни потребности некоторого покровительства иностранцам, ни сознания полезности его для самих граждан, – до тех пор правовой порядок государства отличается узостью, односторонностью.
Он обеспечивает возможность удовлетворения потребностей только гражданам, нисколько не заботясь о чужеземцах. Иностранец считается по праву или врагом, подлежащим истреблению, или по крайней мере бесправным человеком, представленным на милость граждан.
Но когда у граждан явилась надобность в иностранцах; когда под ее влиянием выработались потребность некоторого покровительства последним и сознание его полезности, – тогда государство изменяет прежний порядок в новом направлении. Прежняя односторонность устраняется, и видоизмененный правовой порядок обеспечивает возможность удовлетворения потребностей уже не одним только членам государства, но ради них, в силу их потребности иностранцам[3].
Относительно важности покровительствуемых потребностей также замечаются перемены. Первоначально правовой порядок обеспечивает лишь важнейшие потребности, а впоследствии, с дальнейшим своим развитием, распространяет свою защиту на важные и даже маловажные, с точки зрения его современников.
В удовлетворение насущной правовой потребности граждан государство, по мере разумения, возможности и надобности, сообразно потребностям и условиям жизни, устанавливает и поддерживает своей волей и силой избранный им правовой порядок. В этом установлении и поддержании правового порядка заключается постоянная, прямая и весьма важная обязанность государства относительно граждан.
Исполняя ее, государство выполняет свое жизненное назначение, приобретает глубокое доверие, уважение и любовь граждан, увеличивает свою внутреннюю прочность, а она служит первым надежным условием долговечности государства.
Наоборот, пренебрегая этой обязанностью, государство плохо выполняет свою жизненную функцию, само подрывает к себе доверие, уважение и любовь граждан, своими собственными руками разрушает свою крепость, само покушается на свою жизнь.
Господство правового порядка в государстве, достаточно соответствующего материальным и духовным потребностям и условиям жизни граждан, составляет необходимое условие благосостояния, как для самого государства, так и для его граждан.
Если бы потребности и условия жизни граждан вовсе не изменялись, то раз заведенный правовой порядок всегда достаточно соответствовал бы и наличным условиям жизни, и наличному соотношению человеческих потребностей, никакой нужды в видоизменении этого порядка никогда не являлось бы, и он оставался бы неподвижным.
Но полной неизменности нет ни в условиях жизни, ни в потребностях людей. Напротив, с течением времени то в той, то в другой области, то в обеих происходят перемены. Благодаря этим изменениям нередко нарушается в значительной степени соответствие действующего правового порядка с наличными условиями жизни и человеческими потребностями.
Такое нарушение порождает недовольство в людях и вызывает требование об изменении действующего правового порядка сообразно переменам, наступившим в условиях и потребностях жизни. А это требование, достигнув значительной силы, в свою очередь при благоприятных обстоятельствах приводит государство к удовлетворению надобности т. е. к соответствующему действительному видоизменению правового порядка.
В самом деле, условия жизни людей бывают двоякие: изменяющиеся и неизменяющиеся.
Неизменяющимися условиями жизни служат правила общего земного порядка или законы природы. Они постоянно, полновластно, ненарушимо господствуют над всеми прочими условиями жизни людей и над всеми человеческими потребностями. Они не только сами являются неизменными устоями в ряду условий жизни, но и своим непреклонным господством вносят нечто неизменное как в круг изменяющихся условий жизни, так и в круг человеческих потребностей.
А благодаря этим двум обстоятельствам, при зависимости правового порядка от условий жизни и человеческих потребностей, в нем самом получается нечто постоянно неизменное, нечто внушившее некоторым юристам совершенно ложную идею, будто существуют прирожденные права и обязанности, как, напр., право каждого человека не исполнять физически невозможного, право самосохранения или самообороны и т. д.
Изменяющихся условий жизни существует бесчисленное множество. Одни из них изменяются быстро, как, напр., величина народонаселения при опустошительных эпидемиях; другие – медленно, напр., уровень духовного развития в народонаселении; третьи – часто, напр., погода, дневной свет и ночная тьма; четвертые – редко, напр., климат, высота суши над уровнем моря; пятые – переменяются вне всякой зависимости от человеческого влияния, напр., природное распределение моря и суши; шестые – в зависимости от человеческого влияния, напр., количество и вредоносность войн, строй семьи, организация государства и его верховного руководящего органа и т. д.
Кроме того, некоторые изменяются быстро и часто, иные – медленно и редко и т. д. Сами перемены бывают различные: то слабые, то сильные. Притом они и выражаются различно. Иногда перемена состоит в том, что в кругу существующих уже условий жизни возникает новое, напр., государство – среди прежнего безгосударственного быта.
Иногда она заключается в том, что уже существующее условие усиливается или ослабляется, напр., духовное развитие народа повышается или понижается. Иногда перемена состоит в замене прежнего условия новым противоположным, напр., теплый климат сменяется холодным, мирная жизнь – войнами.
Наконец, в некоторых случаях перемена заключается в полном исчезновении какого-нибудь прежнего условия жизни, напр., в прекращении людоедства, в вымирании некоторых животных, напр., пещерных львов, мамонтов, волосистых носорогов и т. д.
В области материальных и духовных человеческих потребностей происходит постоянное движение. Зарождающиеся – намечаются, хотя еще и не проникают наружу; зародившиеся – бьют живыми ключами; юные – вьются ручейками; молодые – мчатся потоками; зрелые – величаво катят свои могучие волны; отживающие – слабеют в своем течении; умирающие – испаряются и пропадают.
Различные потребности нередко сталкиваются друг с другом и вступают в борьбу. Она длится различное время и оканчивается, смотря по соотношению борющихся сил, или полной победой одного лагеря над другим, или взаимными уступками.
Как между кругом неизменяющихся условий жизни и областью человеческих потребностей существует связь, вносящая в эту живую область нечто неизменное, напр., каждый живой организм нуждается в питании; точно так же между кругом изменяющихся условий жизни и областью человеческих потребностей существует связь, вносящая в эту область нечто переменчивое.
Пока перемены в условиях жизни остаются слабыми, они или вовсе не чувствуются людьми, или же чувствуются так слабо, что не оказывают никакого заметного влияния на человеческие потребности. Но как только разница становится сильной, дело изменяется. Наступившие изменения начинают производить ощутительное давление на людей и этим путем оказывать влияние на область потребностей.
Это влияние бывает в частностях чрезвычайно разнообразно, но вообще оно всегда ведет к тому, что в области человеческих потребностей происходит некоторая перемена против прежнего. Иногда возникновение нового энергичного условия жизни вызывает зарождение новой потребности. Иногда исчезновение прежнего условия влечет смерть прежней потребности.
Иногда усиление уже существующего условия ведет к усилению одной существующей потребности и ослаблению другой. Иногда ослабление уже существующего условия открывает простор более широкому развитию существующей потребности, тормозимой этим условием, и т. д. Словом, сильные перемены в условиях жизни людей вызывают в свою очередь изменения и в области человеческих потребностей.
Пока изменения в области человеческих потребностей остаются незначительными и соотношение между наличными нуждами остается приблизительно таким же, как было прежде, до тех пор и потребность правового порядка вовсе не подвергается переменам или же переменяется очень мало, тем более что изменению ее противодействует привычка к прежнему порядку и боязнь новизны.
При таком положении вещей прежний правовой порядок продолжает доставлять достаточное удовлетворение; у людей не возникает надобности в изменении его, и он остается неизменным. Но как только в области человеческих потребностей оказывается значительное изменение, как только соотношение между ними становится значительно иным, чем было прежде; тотчас потребность правового порядка значительно изменяется.
Существующий порядок уже не доставляет ей достаточного удовлетворения, и из этого разлада возникает новое требование о видоизменении существующего правового порядка применительно к произошедшему изменению правовой потребности, вызванному переменами в условиях жизни и потребностях.
Это новое требование, достигнув значительного напряжения, приводит государство, при благоприятных обстоятельствах, к действительному видоизменению существующего правового порядка сообразно видоизменившейся потребности в нем.
В течение долговременной жизни государства как условия жизни, так и человеческие потребности значительно изменяются много раз. Благодаря их изменениям много раз значительно видоизменяется правовая потребность, и много раз возникает разлад между нею и современным ей правовым порядком.
Из этого разлада много раз возникает требование о соответствующем видоизменении правового порядка, а это требование много раз заставляет государство видоизменять правовой порядок.
При изменениях правового порядка последующие состояния его обыкновенно более или менее сохраняют свою связь с предшествующими, постепенно вырабатываются из предшествующих путем взаимодействия условий жизни и потребностей как сохранившихся в прежнем виде, так и видоизменившихся или новых.
Благодаря таким переменам правовой порядок в государстве обыкновенно развивается постепенным путем, без скачков, и притом не сразу весь целиком, а по частям. Но иногда случается, что в кругу обыкновенных условий жизни внезапно появляется могучее новое и вызывает новую энергичную потребность или до крайности усиливает какую-нибудь из существующих, как, напр., грозная эпидемия чумы.
Или случается, что какое-нибудь из существующих условий быстро усиливается до необычайных размеров и производит необыкновенно быстрое усиление какой-нибудь из существующих потребностей, напр., появление свирепого воинственного народа из далеких стран, фанатичная религиозная или революционная пропаганда в подготовленной недовольством среде и пр., – в этих исключительных случаях происходит быстрое и сильное изменение правовой потребности в одностороннем направлении.
А эта перемена в свою очередь вызывает судорожное видоизменение правового порядка, совершенно не соответствующее постепенному ходу и даже иногда направлению предшествующих изменений. Такое видоизменение составляет уже не шаг постепенного, а скачок порывистого развития.
Как постепенный шаг, так и порывистый скачок в развитии правового порядка бывает одним из трех: или прогрессивным, или регрессивным, или безразличным. Он является прогрессивным только в том случае, где в окончательном итоге, по учету всех выгод и невыгод, способствует увеличить или по крайней мере поддержать на достигнутой высоте материальное и духовное благосостояние всего народа как единого целого, воплощающегося в государстве, словом – способствует поддержанию или увеличению государственного или, что то же самое, народного благосостояния.
Он является регрессивным там, где в окончательном итоге способствует ослаблению прочности или уменьшению государственного благосостояния. И, наконец, он бывает безразличным в том случае, где не дает чистого перевеса ни в пользу прогресса, ни в пользу регресса. Нечего и говорить, что прогрессивность, регрессивность и безразличность изменений не имеют абсолютного масштаба, а только относительный.
Качество изменения определяется лишь по отношению к тому государству и тому положению вещей, при котором произошло это изменение. Например, введение телесного наказания за пьянство вождями индейского племени омага[4] составляет прогресс для краснокожих, а между тем узаконение этой меры у европейцев нашего времени было бы несомненным регрессом.
В течение долговременной государственной жизни народа правовой порядок претерпевает множество прогрессивных, регрессивных и безразличных видоизменений. Но если в общем итоге, с течением времени, народное развитие более поднимается, чем опускается; если народ, хотя бы и медленно, хотя бы и с временными отступлениями назад, все-таки, в конце концов, подвигается вперед и переходит с низших ступеней культуры на высшие, то в общей сложности прогрессивные видоизменения правового порядка преобладают над регрессивными и безразличными и, таким образом, в конце концов, правовой порядок все более и более прогрессирует, становится все способнее и способнее к поддержанию и увеличению государственного или народного благосостояния.
Если сравнить правовой порядок просвещенных государств нашего времени с правовым порядком в младенческих государствах дикарей, где, напр., один из вождей бразильского племени Гуарани гордо сравнивал себя с ягуаром и самодовольно хвастался Теве в XVI столетии, что съел на своем веку более 5000 пленных[5], то разница окажется громадной. Мы поднялись очень высоко над дикарями.
Но если сравнить наш правовой порядок с нашими условиями и потребностями жизни, то выйдет, что он совсем не так прекрасен, как кажется: в области права сделано много хорошего, но остается сделать гораздо больше. Мы действительно ушли значительно вперед по пути прогресса, но еще далеко, далеко не дошли до конца и даже не можем его предвидеть.
“В сущности, говорит знаменитый Леббок[6], мы стоим еще только на пороге цивилизации… Взгляд на прошлое дает нам самые смелые надежды на будущее. Безрассудно было бы предполагать, что процесс, продолжающийся уже многие тысячи лет, должен вдруг прерваться. Только слепец может вообразить, что наша цивилизация неспособна к дальнейшему развитию или что мы сами стоим уже на высшей ступени, достижимой для человека”.
[1] На это указывает нам сопоставление следующих данных.
У эскимосов Северной Америки, при полном отсутствии войн, существуют маленькие демократическо-республиканские государства (см. выше, стр. 76 примеч. 2). Ассоциация не терпит здесь бесполезных членов, питает ужас к лишним ртам.
Каждый мужчина должен охотиться на тюленя и кита, пока в состоянии заниматься этим трудным промыслом. Должно участвовать в доставлении прокормления членам ассоциации до тех пор, пока позволяют годы или по крайней мере пока отец не будет замещен сыном, годным к работе. Letourneau-L’evolution politique p. 30-31.
У воинственных камчадалов, весьма близких по происхождению к североамериканским эскимосам, в случае кражи в первый раз отбирают украденную вещь у вора, а самого вора исключают, изгоняют из членов группы, и никто не оказывает ему ни малейшей помощи. LetourneauL’evolution juridique p. 19-20.
У воинственных краснокожих охота на бизона есть дело крайне важное. В ней заинтересовано все племя, и она регламентирована до мельчайших подробностей. Нарушение этих правил – тяжкое преступление. За такое посягательство виновный тотчас лишается покровительства законов.
Каждый имеет право обобрать его и обезоружить. У индейцев омага нарушения правил охоты считались столь тяжкими злодеяниями, что запрещались даже религией и составляли нечто вроде святотатства. Letourneau – L’evolution juridique p. 39.
[2] Эти слова взяты нами у почтенного профессора Таганцева. Он выражается следующим образом: “из жизни для жизни – вот тот девиз, который должен быть начертан на знамени законодателя”. Таганцев – Лекции. Вып. I. Стр. 15.
[3] Н. Коркунов. Сравнительный очерк государственного права иностранных держав. Часть I. 1890.
[4] Letourneau-L’evolution juridique p. 40-41.
[5] Letourneau-L’evolution politique p. 498-499.
[6] Леббок. Доисторические времена.
