Отличительным свойством действующего русского законодательства в ограничениях личной неприкосновенности является признанная самим правительством широта и неопределенность полицейских полномочий.
На это было авторитетно указано еще в начале восьмидесятых годов совещанием, выделенным из состава правительственной комиссии по реформе местного управления (она известна под именем Кахановской комиссии).
По заключению совещания, неопределенность, многочисленность и разбросанность полицейских правил естественно и необходимо приводят к тому, что даже в руках самого добросовестного полицейского чина присвоенная ему власть легко обращается в произвол или бесполезное стеснение для населения.
То же самое явление отмечает, четверть века спустя, и Высочайше утвержденное под председательством ген.-ад. графа Игнатьева Особое Совещание по пересмотру исключительных законоположений.
По мнению Совещания, Устав о предупреждении и пресечении преступлений, на котором основаны полномочия полиции, слагаясь из постановлений ХVIII и даже XVII столетий, не может быть согласован с началами возвещенной 17 октября 1905 г. с высоты Престола гражданской свободы; он, напротив, покоится именно на отрицании этой свободы, на строгой и подробной регламентации всех особенностей гражданского быта и на постоянной опеке и надзоре за обывателем, т.е. на начале, присущем так называемому полицейскому государству и отжившем свое время.
Для того чтобы убедиться, насколько правильны выводы этих правительственных комиссий, мы ознакомимся с действующими у нас законоположениями о полицейском аресте и о полицейском надзоре.
Полицейский арест
В административном праве нас не интересует арест судебный, т.е. личное задержание, производимое органом судебной власти: будет ли это предварительный судебный арест, производимый для пресечения обвиняемому возможности уклониться от следствия и суда, или арест, назначаемый по судебному приговору, как наказание,- тот и другой изучаются уже не нашей наукой, но наукой уголовного процесса – первый и уголовного права – второй.
Науку административного права интересует вмешательство не судебной, но правящей власти в область личной неприкосновенности. Видом такого вмешательства является полицейский арест. Полицейский арест – это личное задержание, производимое по распоряжению полиции.
Согласно ст. 688 Общего Учреждения Губернского, “полиция, в случае нарушения благочиния и порядка в округе ее ведомства, приводит, по мере власти, ей предоставленной, предписанное законом или постановлением к точному и непременному исполнению, несмотря ни на какое лицо; оказывающих же явное и насильственное сопротивление ее требованиям берет, в определенных законами случаях, под стражу”. На самом деле эти случаи законом сколько-нибудь полно нигде у нас не определены.
Положим, в Уставе о пред. и прес. прест. есть указания на то, что полиция удаляет и может задерживать “лиц, находящихся в публичных местах в состоянии явного опьянения, угрожающем безопасности, спокойствию или благочинию” (ст. 153); забирает уличенных в бродяжничестве для прошения милостыни, “без всякого, впрочем, притеснения и страха, но с осторожностью и человеколюбием” (ст. 163); задерживает людей, на которых будут кричать “караул” (ст. 242), и т. д.
Но, во всяком случае, эти отрывочные указания исчерпывающего значения не имеют. К тому же полиция обязана всеми зависящими от нее средствами “предупреждать и пресекать всякие действия, клонящиеся к нарушению должного уважения к вере или же общественного спокойствия, порядка, благочиния, безопасности личной и безопасности имуществ”: при этом она должна руководствоваться не только правилами Устава, но и данными ей наказами и инструкциями (ст. 1).
Таким образом, случаи полицейского ареста в конечном итоге будут определяться не столько законом, сколько собственным усмотрением полиции.
Вместе с тем на усмотрение полиции предоставляются и условия ареста, и формы, какими он должен быть обставлен, и самая его продолжительность. Только о пьяных Устав дает указание срока: задерживать их “временно, впредь до вытрезвления”.
