От неисправного ведения многих общественных и частных предприятий могут происходить неисчислимые бедствия. При дурной администрации железных дорог, пароходов и других подобных предприятий мы подвергаем опасности самые дорогие, хотя, быть может, и неимущественные интересы нашей жизни, нашего здоровья и т. д. Эти блага могут иметь имущественное значение, но могут и не иметь его.
Предположим, что несостоятельный рабочий лишается рук или ног при крушении железнодорожного поезда. Следуя теории, господствующей у нас и в Германии, суд может присудить ему от железнодорожного управления убытки за лечение и имущественный эквивалент увечья, т. е. соответствующее его личному и общественному положению вознаграждение, имеющее целью заменить тот заработок, который он не может более добывать собственным трудом.
Но, допустим, что потерпевшее лицо – богатый человек, поддерживающий свое существование не ручным трудом, а доходами с приобретенного или наследственного имущества.
Неужели в этом случае предприниматель иди другие лица, от небрежности которых произошло несчастье, должны быть свободны от гражданской ответственности только потому, что понесенный здесь вред не может быть переложен на рыночную ценность?
Так выходит по господствующей теории, напрасно ссылающейся на уголовное преследование. Это последнее предполагает всегда преступление, которое трудно доказать и которое может совсем отсутствовать, не защищая вовсе от неисправного ведения предприятия.
Считаясь с несообразностью такого положения дела, французские и английские судьи, отличающиеся наибольшим практическим смыслом, осуждают часто железнодорожные и другие учреждения на большие штрафы независимо от того, понесло ли потерпевшее лицо какие-либо материальные убытки, или нет.
Эти штрафы достигают иногда огромных цифр, и понятно, что они представляют собой не денежные эквиваленты понесенных убытков, а гражданские наказания железнодорожных и других администраций за недостаток должной осмотрительности.
Сюда присоединяется еще вводимая новым рабочим законодательством ответственность за так называемый “профессиональный риск”, о котором речь будет впереди. Нечего говорить, что подобные наказания и подобная ответственность действуют лучше всяких уголовных кар на улучшение управления общественными предприятиями и имеют большое культурное значение, развивая в предпринимателях сознание долга и ответственности за исполнение принятых ими на себя обязанностей.
Равным образом общество и государство заинтересованы в положении лиц, работающих на фабриках и заводах. Отношения между хозяевами и рабочими стоят теперь под контролем общественной власти, и взыскания с хозяев по жалобам рабочих производятся не только в случаях несчастий, лишающих последних возможности зарабатывать себе дальнейшее пропитание, но и в случаях нарушения хозяевами других обязанностей, предписанных им рабочим законодательством, как, напр., обязанности не увеличивать числа рабочих часов свыше установленной нормы, соблюдать правила о содержании больниц, школ и т. д.
Всякий обход установленных рабочим законодательством предписаний со стороны хозяев влечет денежное наказание последних без отношения к количеству и даже бытию имущественного интереса в лице рабочего, который может искать этого наказания и независимо от инспекции, поставленной для наблюдения за исполнением фабричного законодательства, – так что и здесь мы находим наглядное доказательство защиты неимущественных интересов не только в публичном, но и в гражданском порядке.
