Поклажа, называемая также отдачей на сохранение, представляется договором, по которому одно лицо передает другому на сохранение какое-либо движимое имущество на определенный срок или бессрочно, за вознаграждение или без вознаграждения, с правом потребовать его обратно.
Она близко граничит с некоторыми другими договорами, именно с наймом имущества и наймом личным, и потому прежде всего для точного понятия о поклаже надобно показать ее отличие от этих договоров. Поклажа сродни найму имущества: точно так же, как имущество отдается на сохранение лицу, у него может быть нанято помещение, и в это помещение сложено имущество.
Но разница между обоими договорами та, что хозяин помещения, отданного внаем для склада имущества, не отвечает за целость этого имущества, тогда как существо поклажи именно в том и состоит, что приниматель имущества обязывается его хранить.
Поклажа сродни личному найму: по договору поклажи имущество отдается на сохранение какому-либо лицу; но ведь и по личному найму лицо может обязаться хранением имущества. И порой довольно трудно отличить поклажу от личного найма.
Однако же и между этими договорами разница существенная: поклажа по самой цели своей может касаться только имущества движимого, ибо только это имущество нуждается в таком охранении, что нужно дать ему помещение, тогда как личный наем может касаться и недвижимого имущества.
Кроме того, при личном найме имущество состоит за нанимателем, считается в его владении – наемщик только служит нанимателю, а при поклаже имущество находится в руках принимателя и нет между ним и отдавателем имущества никаких личных отношений; поклажа – договор имущественный, тогда как личный наем – договор личный. Таким образом, ни условие о сроке, ни предмет договора, ни возмездие не отличают поклажу от найма имущественного и личного.
И действительно, если наем имущества, равно как и наем личный, всегда заключаются на срок, то и поклажа точно так же всегда заключается на срок: правда, большей частью срок ее не определяется при самом заключении договора, а наступает по требованию того или другого контрагента о прекращении его, тогда как при найме (имущественном и личном) срок нередко обозначается при заключении договора, а это даже неизбежно, когда договор совершается при участии общественной власти.
Но и поклажа иногда сопровождается, и всегда может сопровождаться, определением о сроке; с другой стороны, и при заключении найма (имущественного или личного) не всегда определяется время продолжения договора, а иногда контрагенты предоставляют себе прекратить его по усмотрению, во всякое время, как и при поклаже. То же самое приходится сказать и о возмездии: наем обыкновенно бывает возмездным, а поклажа – безвозмездной; хотя она может быть, и бывает, возмездной.
Поклажа, как сказано, представляется договором то возмездным, то безмездным. Чаще всего, однако же, поклажа является безмездной. И отсюда уже можно заключить, что она совершается большей частью между лицами, связанными какими-либо тесными узами, например, родства, дружбы, тем более что отдача имущества на сохранение предполагает доверие к принимателю, притом доверие чисто нравственное, ибо только редко отдаватель может обеспечить себя материально относительно отдаваемого имущества.
Разумеется, материальное обеспечение возможно: например, приниматель имущества в обеспечение отдавателя может предоставить ему денежную сумму. Но тогда опять нельзя ожидать, чтоб поклажа была безмездной: требование обеспечения со стороны принимателя показывает недоверие к нему; но если таковы отношения его к отдавателю имущества, то, конечно, приниматель не станет безмездно оказывать ему услугу.
Сообразно этому и отношения по поклаже вращаются более в сфере нравственной, нежели юридической; по крайней мере юридическая сторона этих отношений стоит на втором плане.
Между тем мы находим в законодательстве довольно тщательное и подробное определение об этом договоре. Но заботливость законодательства о поклаже объясняется другими обстоятельствами, пожалуй, побочными поклаже, но касающимися ее. Так, одной из побудительных причин к тому послужило для законодательства обстоятельство, что поклажа иногда прикрывает заем.
Бывает, и нередко, что заключается заем, а сделка принимает вид поклажи: заемщик не занимает деньги у займодавца, а как бы берет их у него на сохранение. Различные интересы и соображения побуждают контрагентов к такому притворству.
Иногда сословные или общественные предрассудки: например, знатный господин занимает деньги у простолюдина; ему кажется неблаговидным, предосудительным дать простолюдину заемное письмо, одолжаться у него, и вот он дает ему сохранную расписку, где уже он оказывает услугу простолюдину, принимая его деньги на сохранение.
Или отец занимает деньги у дочери, но дает ей не заемное письмо, как бы следовало, а сохранную расписку. Иногда соблазняют к притворной поклаже денежные расчеты, расчеты корысти: акт договора поклажи, сохранная расписка подлежат простому гербовому сбору, а заемные письма – пропорциональному[1].
(Право по сохранной расписке не погашается давностью, тогда как заемное письмо, не предъявленное ко взысканию в течение 10 лет, теряет силу; очевидно, право верителя по сохранной расписке прочнее права его по заемному письму[2].
Независимо от того поклажедатель обладает таким сильным орудием принуждения поклажепринимателя к возврату поклажи, каким займодавец не располагает, а именно – угрозой уголовного преследования за растрату вверенного на хранение имущества[3]. – А. Г.)
Для займодавца еще и тот расчет придать займу вид поклажи, что при несостоятельности должника имущество, отданное ему на сохранение, выделяется из конкурсной массы и в целости выдается его собственнику (кредитору по сохранной расписке), тогда как займодавец (кредитор по заемному письму) получает удовлетворение, наряду с другими верителями, по соразмерности[4]. И вот законодательство, если не надеется совершенно устранить замену займа поклажей, то старается по крайней мере ее затруднить[5].
Далее, заботливость законодательства о поклаже объясняется тем, что в иных случаях договор этот заключается внезапно, как бы невольно, и нет возможности соблюсти все правила, установленные относительно поклажи: тогда, разумеется, контрагенты не могут сами определить свои отношения и приходится определить их законодательству, притом более или менее отступить от определений о поклаже, данных на случаи обыкновенные, не внезапные.
Таков, например, случай, когда войска внезапно оставляют квартиры и, не имея возможности надлежащим образом распорядиться относительно своего имущества, должны оставить его на руках обывателей, хозяев домов, в которых они квартировали.
Сюда же относится случай, когда лицо вследствие какого-либо неожиданного несчастья, допустим, пожара, наводнения, засуетится, потеряет присутствие духа и раздает свои вещи тому-другому, первому встречному, вовсе не думая о юридических отношениях, в какие вступает, и тем менее имея возможность укрепить свою сделку каким-либо письменным актом.
Наконец, законодательство побуждается к подробному определению договора поклажи случаями несостоятельности лица: у несостоятельного должника оказывается иногда имущество, отданное ему на сохранение, или его имущество находится на сохранении у другого лица, и законодательству приходится дать на эти случаи полные и точные определения, чтобы чужое имущество не пошло на удовлетворение верителей несостоятельного должника, но чтобы, с другой стороны, и его имущество, находящееся на сохранении у стороннего лица, не укрылось от верителей, чтобы они получили удовлетворение, если не полное, то по возможности большее.
Определения законодательства о поклаже касаются совершения договора, юридических отношений, из него вытекающих, и прекращения договора. Поклажа совершается письменно, порядком домашним, т. е. приниматель имущества на сохранение выдает отдавателю собственноручно написанную так называемую сохранную расписку, которая и составляет доказательство поклажи[6].
Имущество, отдаваемое на сохранение, подробно описывается в акте поклажи, а если это деньги, то означается не только сумма, но и род монеты, т. е. бумажные ли это деньги или звонкая монета; если бумажные деньги, то какой цены и за какими номерами, а если звонкая монета, то какая именно – золотая или серебряная и какого достоинства, какого года чеканки[7].
Законодательство желает этим устранить распоряжение деньгами со стороны принимателя и затруднить прикрытие займа поклажей. Но подробное описание денег, отдаваемых на сохранение, еще не дает достаточного ручательства за устранение распоряжения ими со стороны принимателя.
Что же может быть означено в звонкой монете? Год чеканки? Но в течение года чеканится много монет, и можно издержать одни и приобрести другие монеты того же года. Притом очень легко удовлетворить это требование законодательства и все-таки обойти закон: стоит только дать более общее обозначение деньгам, которое обеспечило бы принимателю возможность возвратить как бы именно те деньги, которые были ему отданы.
Так обыкновенно и делается, когда поклажа совершается с задней мыслью, с мыслью прикрыть заем; бумажным деньгам нельзя дать общего обозначения, ибо каждый кредитный билет снабжен особым номером, и потому в акте поклажи обыкновенно означается, что деньги отданы на сохранение звонкой монетой, притом чеканки одного из последних годов, чтобы принимателю в случае крайности была возможность действительно представить такую звонкую монету.
Можно бы еще для устранения употребления денег со стороны принимателя требовать их запечатания: как скоро печать, которой запечатаны деньги, находится в руках отдавателя, то приниматель уже не имеет возможности распоряжаться деньгами. Но законодательство не требует этого, а предоставляет на усмотрение отдавателя. Да едва ли это и помешает прикрытию займа поклажей.
Сохранная расписка не доставляет казне такого дохода, как заемное письмо. Вот почему, между прочим, как мы и сказали уже, прибегают к сохранной расписке для прикрытия займа поклажей, и это одна из причин, почему законодательство восстает против злоупотребления договором поклажи, и принимает меры, которые затрудняли бы возможность замены займа поклажей.
Но само законодательство, не уверенное в успехе этих мер, как бы ожидает, что поклажа в смысле займа все-таки будет встречаться в действительности, и постановляет, что при обличении займа, прикрытого поклажей, займодавец при взыскании получает удовлетворение уже после компенсации всех других долгов, удостоверенных законным документом[8].
В некоторых только случаях поклажа совершается словесно[9]: 1) когда она заключается при каком-либо несчастном обстоятельстве, например, пожаре, наводнении; 2) при внезапном и скором выступлении войска в поход; 3) когда заключается по купеческому обычаю лицами торгового сословия. В торговом быту нередко случается, что купец привозит в город товар и, не находя ему сбыта, оставляет его на время у своего знакомого, без всякой расписки.
Таков обычай торговый, и он нисколько не странен, потому что как скоро лицо оказывает только услугу (а поклажа действительно составляет услугу, потому что очень редко лицо, принимающее имущество на сохранение, рассчитывает на какое-либо за то вознаграждение. – А. Г.), то оно не согласится дать расписку, потому что требование ее показывает уже недоверие к принимателю. И законодательство уважает этот обычай.
Юридические отношения, возникающие по договору поклажи, на первом плане представляют обязательство принимателя беречь имущество, принятое им на сохранение. Приниматель обязан заботиться о нем наравне со своим собственным имуществом, так что мера внимания лица к собственным интересам (diligentia quam suis rebus) составляет и меру его ответственности как принимателя по договору поклажи[10].
Нельзя требовать, чтобы лицо оказывало чужому имуществу более внимания, чем своему собственному, хотя, впрочем, в области морали принимается противное: мы признаем себя обязанными большим вниманием, когда приходится отвечать перед сторонним лицом, нежели когда отвечаем только перед собой.
Поэтому нет для принимателя никакой ответственности, когда по какому-либо несчастному случаю вещи, отданные ему на сохранение, погибнут вместе с его собственными вещами.
И мало того, законодательство настолько входит в интересы принимателя, что даже до некоторой степени эгоизм его признает законным: если имущество, принятое на сохранение, не иначе может быть спасено принимателем, как с потерей собственного имущества, то по определению законодательства для принимателя также нет ответственности за погибель чужого имущества.
Законодательство признает справедливым смысл, выражающийся пословицей: «Своя рубашка – ближе к телу». Таким образом, если принимателю предстоит выбор пожертвовать своим имуществом или чужим, отданным ему на сохранение, он может безопасно пожертвовать чужим имуществом для сбережения своего.
От принимателя тогда требуется, чтобы он немедленно заявил о гибели вещи и затем доказал на суде, что он не мог спасти имущество, отданное ему на сохранение, без утраты своего собственного[11] ложно.
Сообразно обязанности принимателя хранить имущество, он приобретает право владения им: имущество поступает в его заведование. Но владение принимателя не есть владение самостоятельное, юридическое в техническом смысле этого слова, потому что, принимая имущество на сохранение, лицо отрекается от владения имуществом как своим.
Поэтому, сколько бы ни было продолжительно владение на основании договора поклажи, ни в каком случае оно не может вести к приобретению права собственности по имуществу. Другое дело, когда настанет срок договору поклажи, для принимателя откроется обязательство возвратить имущество лицу, отдавшему его на сохранение, и имущество не будет возвращено.
Тогда уже начнется владение юридическое, ибо невозвращением имущества в срок приниматель уже выражает намерение владеть им как своей собственностью, и как скоро хозяин имущества пропустит срок давности для предъявления иска, приниматель действительно сделается собственником имущества.
Но право владения принимателя не сопровождается правом пользования имуществом[12]. И нет надобности, чтобы имущество было отдано принимателю за замком или печатью: законное обязательство заменяет замок или печать.
Разумеется, в предупреждение самовольного пользования имуществом со стороны принимателя, лучше передавать его за замком или печатью; тем более что этим отдаватель уже явственно выразит свою волю, чтобы обязательство принимателя воздерживаться от пользования имуществом было соблюдено вполне.
Возможно, однако же, такое пользование имуществом, которое делается невольно, без особенного желания, без особых мер со стороны принимателя. Например, отдаются на сохранение картины, статуи, и приниматель украшает ими свою квартиру, смотрит на них. Это будет также пользованием, но не имеющим никакого юридического значения.
Точно так же приниматель имущества может пользоваться им, когда это явственно предоставлено ему отдавателем. Действительно, бывает, что лицо, отдавая другому на сохранение свое имущество, в виде вознаграждения за то разрешает пользоваться им во время продолжения договора. Но, конечно, предоставление пользования может иметь место только относительно такого имущества, которое не разрушается непосредственно от употребления.
Потому что право пользования имуществом потребляемым предполагает право распоряжения им, а право распоряжения ни в каком случае не может быть предоставлено по договору поклажи: это противно существу ее, и совершенная нелепость, когда по договору поклажи принимателю предоставляется право пользования вещами потребляемыми; тут уже является другая сделка – заем.
По наступлении срока поклажи приниматель обязан возвратить отданное ему на сохранение имущество в целости[13]. Срок же поклажи или не определяется при ее заключении и тогда наступает во всякое время, по требованию того или другого контрагента о прекращении договора, или нередко определяется уже при самом заключении поклажи.
Но срок здесь имеет двоякое значение. Большей частью смысл его тот, что отдаватель имущества на сохранение при наступлении срока обязан взять его обратно, так что для принимателя после срока договора нет уже такой ответственности по имуществу, какая существует до наступления срока, и он не только обязан возвратить имущество по истечении срока, но и вправе требовать, чтобы контрагент взял его обратно.
Или смысл срока тот, что приниматель имущества на сохранение вправе возвратить его не ранее известного времени, так что отдаватель не может требовать выдачи себе имущества ранее срока.
Например, такой случай: приниматель имущества намеревается отлучиться куда-либо из своего местожительства и полагает возвратиться не ранее известного времени, а сделать распоряжение о выдаче имущества отдавателю во всякое время по его требованию затрудняется; и вот он выговаривает срок, ранее которого имущество не может быть потребовано обратно.
Следовательно в первом случае срок устанавливается в интересе отдавателя: это право последнего, чтобы имущество до известного времени было на попечении принимателя; а во втором – в интересе принимателя: он не обязан возвращать вещь ранее определенного времени.
Но есть случаи, в которых приниматель имущества обязан предъявить его независимо от какого-либо особого требования о возвращении. Таковы случаи несостоятельности отдавателя; приниматель имущества на сохранение обязан представить его тому ведомству, которое заведует делами несостоятельного отдавателя[14].
Конечно, о несостоятельности лица делается публикация, и с тем вместе лица, имеющие на сохранении какие-либо вещи несостоятельного, приглашаются представить их в известный срок такому-то месту.
Но и независимо от приглашения, для принимателя есть обязательство представить эти вещи, как скоро несостоятельность отдавателя ему известна; в случае же непредставления он подвергается штрафу, равняющемуся 20 % цены находящегося у него имущества, независимо от ответственности, которой он может подвергнуться уголовным порядком за утайку имущества или за стачку с несостоятельным должником[15].
Наконец, приниматель имущества, пропустивший срок его возвращения (или не возвративший поклажи по первому требованию, во-первых, если отданы на сохранение деньги, уплачивает отдавателю 6% годовых, а по всякой поклаже – 10% в пользу богоугодных заведений в виде пени; во-вторых, вознаграждает отдавателя за вред и убытки[16]; и, в-третьих… – А. Г.), подлежит ответственности и за случайную погибель (или повреждение) имущества, тогда как до наступления обязательства возвратить его, мы видели, он свободен от такой ответственности[17].
Положим, имущество было потребовано от принимателя, но не было им доставлено, а потом по несчастному случаю сгорело: все-таки приниматель отвечает за имущество, хотя бы, по вероятию, та же участь постигла его и в руках отдавателя, например, оба они – соседи, и один и тот же пожар истребил их имущество.
Отдаватель имущества на сохранение со своей стороны обязан принять его обратно по наступлении срока поклажи; иначе приниматель может представить его в суд и тем устраниться от ответственности; или он может оставить имущество у себя и все-таки не отвечать за его целость, да сверх того вправе требовать от отдавателя вознаграждения за убытки, понесенные им от непринятия своевременно имущества, например, платы за помещение, в котором оно находилось[18]. Кроме того, отдаватель обязан вознаградить принимателя за сохранение имущества, если в договоре было о том постановлено.
Но само собой условие о вознаграждении за поклажу не предполагается. И потому, как скоро не назначена плата за хранение имущества, договор считается безмездным, хотя бы приниматель имущества занимался хранением его как промыслом и была бы у него известная такса, по которой он выговаривает себе вознаграждение.
Скажем, скорняк принимает на сохранение меховые вещи, и это его промысел; но если в сохранной расписке, выданной им отдавателю вещи, не обозначена плата за поклажу, то и не предполагается, что вещь отдана на сохранение за плату, а договор считается безмездным.
Когда поклажа прикрывает заем, то, разумеется, не отдаватель имущества платит принимателю, а наоборот, приниматель – отдавателю, только в акте поклажи этого не обнаруживается, а лишь обозначается большая сумма поклажи, нежели действительно вручается принимателю.
Ибо, конечно, показалось бы весьма странным значение договора, по которому налагается обязательство на принимателя и еще он же платит отдавателю, так что это легко могло бы повести к обличению займа, прикрытого поклажей.
Наконец, независимо от всего этого отдаватель имущества обязан вознаградить принимателя за издержки, какие необходимо было произвести ему для сохранения имущества, например, на перемещение его из одного места в другое, и т. п. На такие издержки не требуется особого полномочия со стороны отдавателя[19].
Прекращается поклажа сообразно своему содержанию. Самый обыкновенный способ прекращения этого договора тот, что имущество, принятое на сохранение, возвращается отдавателю. Или имущество гибнет в руках принимателя, с ответственностью или без ответственности для него, все равно: поклажа все-таки прекращается.
Равным образом она прекращается и тогда, когда приниматель имущества на сохранение приобретает на него другое какое-либо право, так что новая сделка поглощает поклажу, например, приниматель покупает вещь или приобретает над ней право залога.
(Действию давности, как мы упоминали, сохранная расписка не подлежит; но это правило имеет полную силу при жизни контрагентов; смерть того или другого из них в лучшем случае, т. е. при соблюдении законных требований, обращает право отдавателя или его наследников в право, подлежащее действию общей давности, а в худшем – лишает их и этого права.
Если умер приниматель, то наследники его обязаны вызвать отдавателей путем публикации; если умер отдаватель, то наследники должны вызвать принимателей; если в полугодовой срок явятся отдаватели со своими расписками или наследники отдавателя в течение такого же срока сделают публикацию, то сохранные расписки их остаются в силе, но погашаются 10-летней давностью; если же отдаватель не явится или наследники отдавателя не сделают публикации, то они лишаются своих прав по сохранной расписке.
Что смерть одного из контрагентов обращает право требовать возврата вещи, отданной на сохранение, в право, подлежащее действию давности, – это еще понятно. В поклаже личный элемент – доверие, одолжение – играет важную роль: нельзя требовать, чтобы наследники принимателя вечно берегли вещь чуждого им лица, отдавателя, или приниматель берег вечно вещь чуждых ему лиц, наследников отдавателя.
Но лишение отдавателя или наследников его права на их собственную вещь из-за несоблюдения каких-то формальностей – явки и публикации – ничем не может быть оправдано. Вопрос мог бы быть решен законодательством очень просто: следовало объявить, что со времени смерти одного из контрагентов начинается течение общей давности по сохранным распискам[20]. – А. Г.)
[1] У. герб., cт. 13, п. 31; 14, п. 10; 16, п. 9; 48, п. 2.
[2] Ст. 2113.
[3] У. н., cт. 1681, 1682, 1704.
[4] Ст. 2119.
[5] Наоборот, бывают случаи, что заем прикрывает поклажу, или по крайней мере прибегают к займу, тогда как желали бы заключить поклажу. Например, в Петербурге, Москве нередко бывает, что собственник драгоценных вещей, отправляясь из города, желает дать своим вещам верное, безопасное помещение и с этой целью закладывает их, занимая какую-либо сумму денег: юридические отношения здесь обсуждаются, конечно, как отношения по займу, но залогодатель вовсе не имеет в виду воспользоваться наличными деньгами, а считает лишь, что хранить деньги легче, нежели драгоценные вещи.
[6] Ст. 2104–2111.
[7] Ст. 2111.
[8] Ст. 2114.
[9] Ст. 2112.
[10] Ст. 2105.
[11] Ст. 2106.
[12] Ст. 2107.
[13] Ст. 2108.
[14] Ст. 2120.
[15] Ст. 2122.
[16] Ст. 2115, 2116.
[17] Ст. 2105, 2115.
[18] Ст. 2107, 2110.
[19] Ст. 2107.
[20] Ст. 2113.
