Чин этот принадлежит, кажется, к новым, московским. Мы не встретили термина “крайчий” ранее начала XVI века. Крайчий служит московскому государю в торжественных случаях, за обеденным столом. Он относится, следовательно, к той же категории слуг, как и дворецкий. Но дворецкий во время стола государя сидит за особым поставцом, крайчий же “стоит у стола великаго государя”.
Для исполнения разных послуг в распоряжении крайчего состоит стольник. Крайчий находится у стола государя для усиления торжественной обстановки парадных обедов, а не для подачи царю яств и напитков. Блюда государю подают стольники; крайчему же принадлежит общий надзор за ними. 8 июня 1675 г., в день ангела царевича и Великого князя Федора Алексеевича, у царя был стол:
“А у стола великаго государя стоял крайчей, князь Петр Семенович Урусов, да с ним столник Дмитрий, Никитин сын, Наумов… Да перед великаго же государя чашничали и есть ставили столники его, великаго государя, по списку…” (Двор. разр. III. 1450; см. выше с: 979, 999 – 1001, 1027 – 1028).
Если для наливания напитков государю и поднесения ему кушаний наряжались особые стольники, то, конечно, ни то, ни другое не составляло специальной обязанности крайчего. Свидетельство Котошихина, что крайчий “ставит на стол еству пред царя по одному блюду” (21), можно понимать в смысле особой услужливости крайчего, а не обязанности его[1].
Лица, подававшие князьям напитки и яства, конечно, существовали и в самые древние времена, под именем отроков, ключников, дворецких, а позднее стольников и чашников; но специализация этих должностей, выделение стольников и чашников, которые наливают напитки и подают блюда, крайчего, который стоит за столом государя и наблюдает за стольниками, дворецкого, который сидит за особым поставцом, имея около себя двух дворцовых дьяков да ключников со всех дворцов, и наблюдает за всем порядком царского стола, – есть, конечно, явление сравнительно позднее.
У нас нет данных, чтобы с точностью определить, когда возникла эта пышная обстановка царского стола. Шереметевская книга упоминает в первый раз о крайчем под 1514 г. Но мы имели уже случай заметить, что составитель ее опаздывает со своими записями на несколько десятков лет.
Он не заметил появления первых думных дворян, первого стряпчего с ключом, первых думных дьяков; мог не заметить и появления первого крайчего. Это предположение дает повод отнести учреждение крайчих не к началу XVI, а к концу XV века, к княжению Великого князя Ивана Васильевича.
На крайчих, которым принадлежит надзор за разносом питей и яств, возлагались иногда и некоторые другие обязанности, стоявшие в связи с указанной.
При московском дворе был обычай в торжественные дни, когда у государя званого стола не было, рассылать боярам и другим чинам кушанья и напитки с царского стола на дом. Такая рассылка высшим чинам нередко возлагалась на крайчего.
В 1675 г. в день Рождества Господня
“Указал великий государь крайчему, князю Петру Семеновичу Урусову, бояром, и окольничим, и думным дворяном, и думным дьяком, и ближним людем послать по две подачи (по два кушанья) с купки, а бояром с чарками” (Двор. разр. III. 1154. 1243).
Незаметно, чтобы крайчим принадлежало какое-либо участие в управлении дворцовым ведомством или даже какою-либо частью его.
Крайчий, обыкновенно, был один.
Из прилагаемого в примечании[2] списка крайчих видно, что, за небольшими исключениями случайных людей (Басманов, Годунов), крайчие назначались из лучших фамилий; многие из них принадлежат к перворазрядным, остальные бывали в боярах и окольничих.
Большинство крайчих оставалось в этой должности не подолгу, от одного до 5 лет. Очень многие из крайчих достигли боярства. Из 28, нами приведенных, двое умерли в должности, а из 26 остальных, которые от должности крайчего были с течением времени отставлены, 17 человек достигли звания боярина.
По достоинству фамилий, из которых назначались крайчие, это одна из почетнейших должностей. Очень понятно, что в Шереметевском списке им отведено место за окольничими (или дворецкими, если последние не имели высшего звания). Но и это место не всегда удовлетворяло крайчих знатных фамилий.
В боярской книге на 7184 г. (1676), на с. 23 находим такую приписку, сделанную другой рукой:
“Великий государь Федор Алексеевич князя Ивана Куракина пожаловал из стольников комнатных в крайчие, а потом указал ему сидеть в полате с бояры в думе и имя его поставить выше окольничих” (Моск. арх. М-ва юст.).
Из этой приписки видно, что обыкновенное место крайчих за окольничими. Но в отступление от этого порядка И.Гр.Куракину, фамилия которого выставляла только бояр и никогда окольничих, предоставлено писаться выше окольничих[3].
Крайчество, являвшееся высшею ступенью для стольника, не соединяется, в свою очередь, и с высшими служебными должностями дворецкого, окольничего, боярина. Назначение крайчего дворецким и т.д. равносильно отставке его от крайчества.
[1] При описании царской свадьбы Котошихин сам говорит, что пред царя ставят блюда стольники (I. II).
[2] Крайчими были: в 1514 – 1524 И.Ю.Сабуров; 1525 – 1530 кн. Ю.М.Голицын-Булгаков; 1531 – 1535 кн. И.И.Кубенский; 1536 – 1540 кн. Ю.В.Глинский; 1541 – 1548 кн. И.Ф.Мстиславский; 1549 – 1553 кн. Ю.И.Шемяка-Пронский; 1554 – 1559 кн. И.Д.Бельский; 1560 – 1563 кн. П.И.Горенский; 1564 – 1569 Ф.А.Басманов; 1570 – 1572 К.В.Собакин; 1573 – 1575 кн. Ф.И.Мстиславский; 1576 – 1579 Б.Ф.Годунов; с 1580 по 1583 крайчего не указано; 1584 – 1586 Д.И.Шуйский; 1587 – 1599 А.Н.Юрьев; 1600 – 1603 И.И.Годунов; 1603 – 1605 И.М.Годунов; 1605 – 1606 кн. Б.М.Лыков; в 1606 кн. И.А.Хворостинин; в 1607 кн. И.Б.Черкасский; 1608 – 1610 кн. И.П.Ростовский-Буйносов; с 1611 по 1613 не указано крайчего; 1613 – 1624 М.М.Салтыков; 1624 – 1636 кн. В.Е. Сулешов; 1637 – 1640 Л.А.Плещеев; 1641 – 1645 кн. С.А.Урусов; 1646 – 1647 С.Л.Стрешнев; 1648 – 1649 П.М.Салтыков; 1649 – 1676 кн. П.С.Урусов; в 1677 кн. И.Гр.Куракин; с 1677 кн. В.Ф.Одоевский.
Относительно Л.А.Плещеева в новиковское издание вкралась ошибка. Под 7145 (1637) г. у него напечатано: “сказано: казначей Лев Афонасьевич Плещеев”; а под 7148 (1640) читаем: “Отставлен крайчий Л.А.Плещеев”.
В дворцовых же разрядах Л.А.Плещеев упоминается крайчим еще в 1617 г. (ст. 1. стол. 284) единовременно с М.М.Салтыковым. Итак, Плещеев был крайчим, а не казначеем, и гораздо ранее, чем это показано в сводном списке.
[3] В Двор. разр. III под 1675 г. на с. 1449 читаем:
“Того же числа (июня 8) жаловал государь царевичь и Великий князь Федор Алексеевич пирогами бояр, и окольничих, и думных дворян, и думных дьяков, крайчаго, князь Петра Семеновича Урусова, и постельничего, Федора Алексеевича Полтева” и т.д.
Здесь крайчий поставлен ниже не только дворян, но и дьяков думных. Это доказывает, что разрядные записки велись иногда очень небрежно, на скорую руку.
