Договор представляет собой соглашение воли двух или нескольких лиц, следовательно существенно для договора единство воли. Но самого по себе единства воли недостаточно. Требуется еще, чтобы единство относилось к одному и тому же моменту времени.
Последовательное соглашение воли не составляет договора – разве можно допустить предположение, что соглашение, высказанное прежде, продолжает существовать и в момент изъявления второго по времени соглашения. Но и тогда бытие договора начинается лишь с момента соглашения обеих воль.
Если же нет такого момента, то нет и договора, потому что каждая воля существует отдельно, не совпадая с другой. Например, А выражает согласие на совершение известного действия в пользу В; но прежде чем В принимает его, А изменяет свою волю, и затем уже В дает согласие, не зная об отказе со стороны А: воля того и другого лица выражается, но это относится к разным моментам времени, когда та и другая воля совпали бы, – нет поэтому и договора.
Итак, для договора существенно, чтобы соглашение воли контрагентов было одновременным. В особенности важен вопрос об одновременности соглашения по отношению к договорам между лицами, находящимися в разных местах. Такие договоры между отсутствующими заключаются в действительности нередко, особенно в торговом быту: например, одесские, московские, петербургские купцы часто заключают между собой договоры по переписке, по телеграфу.
Между тем требование одновременности соглашения воли для возникновения договора не устраняется тем обстоятельством, что контрагенты находятся в разных местах, потому что требование это вытекает из самого существа договора как соглашения воли двух или более лиц.
Спрашивается, когда же является одновременность соглашения, выражаемого по переписке или по телефону? Для решения этого вопроса проследим на примере процесс заключения договора между отсутствующими лицами. Положим, А желает приобрести партию товара от В и извещает его о том в письме.
В отвечает, что согласен продать товар за такую-то цену, и А готов ее дать. В момент прочтения письма есть уже согласие В на заключение договора – о нем свидетельствует письмо, в котором он соглашается продать лицу А товар за известную цену.
Но это согласие В существует пока как нечто отдельное, имеющее только значение предложения, по отношению к которому еще не последовало принятия. Следовательно по прочтении письма лица В лицом А договор еще не существует. Необходимо, чтобы и А выразил согласие на предложенные условия. Допустим, что А действительно пишет В о принятии его условий, и В получает письмо; тогда А уже связывается, потому что он выразил В согласие на предложенные условия.
Точно так же В связывается согласием А, потому что условия соглашения представлены им. Следовательно возникает уже настоящее соглашение между А и В, так что момент извещения В о согласии А можно считать моментом соглашения воли, моментом заключения договора. Так действительно и принято в торговом быту, что договор считается заключенным с получением утвердительного ответа на предложенные условия.
До получения ответа лицо, предложившее условия, признается вправе от них отступиться; и точно так же лицо, которому предложены условия, может по принятии их еще изменить свою волю, лишь бы второе известие, в котором лицо отступается от согласия, достигло другого контрагента прежде первого или по крайней мере в одно время с ним[1].
Но встречаются в действительности и уклонения от этого юридического начала. Иногда уже после первого уведомления договор считается заключенным, а не по получении ответа о согласии. Это бывает, когда предполагается безмолвное соглашение считать договор заключенным по первому уведомлению. Уклонением представляется также и то, что иногда без всякого уведомления совершается известное действие, предполагающее существование договора.
Например, А пишет В, чтобы он выслал ему такое-то количество товара за такую-то цену, и В высылает товар. Но и здесь представляется безмолвное соглашение, заключающееся в самом звании лица В: если он человек торговый, то само собой разумеется, что, как скоро ему предложены выгодные условия, он на них согласится.
Каждое соглашение, будучи юридической сделкой, существенно нуждается в известной форме, так что только соглашение, облеченное в установленную форму, получает обязательную силу. Сам по себе факт, что у двух или более лиц одинаковая воля, еще не порождает ничего обязательного, ибо человек может иметь известную волю и впоследствии может ее изменить.
Конечно, человеку развитому свойственно не иначе решаться на что-либо, как по зрелом обсуждении предмета, и затем уже держаться своего решения, разве изменятся обстоятельства; основательный человек без нужды не изменяет своей воли, равно как из одного упрямства не остается при ней.
Поэтому-то у всех народов заметно особое уважение к высказанному слову: «Давши слово, держись». Тем не менее само слово непосредственно не влечет за собой обязательства, хотя бы и совпадало со словом другого лица. Но когда соглашение облечено в форму, упрочивающую изъявление воли того и другого лица, то является уже обязательная сила соглашения, возникает договор.
Для различных договоров установлена законодательством различная форма. Скажем о ней, когда будем говорить о каждом договоре в отдельности. Здесь же заметим только, что так как договор может касаться различных предметов и представлять собой совокупность договоров, а форма, достаточная для одного договора, может оказаться недостаточной для другого, то при недействительности договора по недостаточности формы относительно одного предмета он все-таки может быть действительным для другого предмета.
И если по договору, совершенному не в установленной форме, последовало уже исполнение, а впоследствии договор признается недействительным, то это не значит, что исполнение не имело никакого юридического значения.
Положим, заключен заем под залог недвижимого имущества, но при этом не соблюдена форма, установленная для такого залога, а между тем должник уже получил данную сумму. Нельзя сказать, чтобы заимодавец не вправе был требовать обратно деньги, отданные должнику, потому что договор займа, обеспеченный залогом недвижимого имущества, совершен не в установленной форме; все-таки справедливо, что было соглашение насчет принятия денег заимообразно, т. е. с предоставлением верителю права потребовать их обратно.
[1] Некоторые юристы находят, что моментом заключения договора следует считать момент ответа о получении согласия, т. е. В по получении письма А должен его о том уведомить, и только тогда уже, когда А получил это уведомление, можно считать договор заключенным.
Эти юристы говорят, что точно так же, как требуется извещение одной стороны о согласии с другой, нужно, чтобы и другая сторона знала о продолжении согласия первой. Но это несправедливо: для другого контрагента нет надобности знать, что согласие первого еще продолжается, иначе придется признать, что В и по получении согласия А на его предложения может от них отступиться, т. е. допустить, что и после соглашения может быть изъявлено несогласие.
