Писатели этой группы не столько занимаются конструкцией права добросовестного владельца на плоды из его отношения к главной вещи, сколько главным образом объяснением обязанности возвращать fructus extantes особым характером права собственности добросовестного владельца на плоды. Они ищут конструкций в выражениях fructus соnsumptos suos facit, fructus interim suos facit.
Глюк[1] следующим образом резюмирует свое учение:
“Если таким образом добросовестный владелец, пока к нему никто не предъявляет претензий и его bona fides продолжается непрерывно, приобретает плоды подобно собственнику, то этого нельзя понимать в том смысле, будто он приобретает сразу окончательное, бесповоротное (unwiderrufliches) право собственности на плоды посредством perceptio.
Нет, право собственности, которое ему дают на плоды законы, как презумптивному собственнику главной вещи, есть лишь временное, отменяемое право вследствие более сильного права предъявляющего впоследствии претензии действительного собственника. Павел явно выражает это в словах: Bonae fidei emptor non dubie percipiendo fructus ex aliena re suos interim facit[2].
Поэтому для того, чтобы добросовестный владелец был свободен от возмещения плодов, извлеченных до процесса, должно присоединиться еще особое юридическое основание, по которому приобретение плодов сделалось бы неотменяемым. Такое основание заключается в usucapio или consumptio.
Напротив, если добросовестный владелец отчуждает плоды третьему лицу, то последний получает сразу бесповоротное право собственности” (стр. 278).
Подробнее защищает теорию отменяемой собственности Марецолль[3]. Приобретение плодов выводит Марецолль из понятия bona fides как честного, основанного на iustus titulus, убеждения владельца, что никто не имеет лучшего права на вещь, нежели он. Нельзя возложить ответственности за обращение с чужой вещью, как со своей, в частности за распоряжение ее плодами и их потребление, на того, кто думал, что вещь принадлежит ему.
“Поэтому приобретающий плоды имеет права собственника отделенных плодов, потому что он был in bona fide во время separatio; поэтому, в частности, имеет он право потреблять плоды, как собственник, и свободен от ответственности за это. Но эти права принадлежат ему лишь до тех пор, пока он непрерывно находится in bona fide. Ибо его право на плоды есть не что иное, как b. f. possessio, которой законы временно (interimistisch) придают действие действительного права собственности.
Поэтому все отношение изменяется в тот момент, когда прекращается эта bonae fidei possessio, т. е. когда владелец узнает, что он не был собственником главной вещи и, следовательно, не имел права присваивать себе плоды ее.
В этот же момент не только прекращается для него возможность на будущее время приобретать посредством separatio новые плоды, но также прекращается с момента отпадения своего первоначального основания, bona fides, и его временное право собственности на отделенные уже плоды, если прекращение прежнего юридического основания не сделано безвредным посредством consumptio, наступившей в промежуточное время.
Впрочем, так как право потребления плодов является естественным следствием временного права собственности, обусловленного продолжением bona fides, то и потребление освобождает добросовестного владельца лишь в том случае от всякой ответственности и будущей обязанности возвращения по отношению к собственнику главной вещи, если он потребил плоды действительно в качестве добросовестного владельца.
Следовательно, плоды должны быть bona fide извлечены и равным образом bona fide потреблены для того, чтобы наступило явление, которое римляне называют fructus сonsumptos suos facere или fructus lucrari” (стр. 229-230). Основанием освобождения добросовестного владельца от ответственности за плоды признает Марецолль также usucapio, которая имеет значение не приобретения собственной вещи, а превращения временной собственности в окончательную.
Кроме потребленных и узукапированных, прочие плоды собственник может востребовать посредством особой виндикации, потому что его иск превращает добросовестного владельца в недобросовестного, что производит прекращение его права собственности и приобретение этого права со стороны собственника участка (стр. 233 и сл.).
Ту же теорию в более сложном виде предлагает Кеппен[4]:
“Правомерный (титулованный) владелец с момента separatio делается собственником плодов, но он приобретает право собственности сначала провизорно (suos interim facit); ибо от него приобретает это право собственности в то же время dominus под условием, что он виндицирует плоды, прежде чем их потребит добросовестный владелец.
Это условное приобретение дает ему развивающуюся собственность (in der Bildung begriffenes Eigenthum): вследствие исполнения условия она делается обратно законченной, совершенной (perfect), a провизорное право собственности добросовестного владельца обратно уничтожается: вследствие неисполнения условия начавшееся для dominus право собственности обратно уничтожается; а провизорное право собственности добросовестного владельца делается обратно окончательным (fructus consumptos suos facit; fructus, quos percepit, eius sunt).
Следовательно, b. f. possessor имеет право собственности, quod abire speratur, si condicio extiterit, как tradens в случае условной traditio; начавшееся для dominus приобретение собственности производит для него (b. f. possessor) начавшуюся потерю собственности, которая in pendenti est. Этим не исключается его plenum ius, пока еще условие не исполнилось.
Поэтому в промежуточное время ему принадлежат все права собственника. Но если наступление условия обратно уничтожит его временное право собственности, то все его вещные распоряжения делаются ab initio ничтожными, и все не предъявленные им еще или не решенные еще иски принадлежат теперь собственнику; обратное уничтожение не оказывает влияния только на решенные иски, потому что оно никогда не относится к оконченным правоотношениям.
В силу своего условного права собственности рядом с добросовестным владельцем может делать вещные распоряжения и dominus, как в случае условной передачи. Установленные им iura in re возникают как условные и делаются по отношению к истребованным посредством vindicatio fructus extantes обратно безусловными с момента установления, потому что право собственности установившего делается обратно безусловным ex die separationis, напротив, по отношению к fructus consumpti установленные вещные права обратно уничтожаются, потому что consum-ptio обратно уничтожает начавшееся для dominus право собственности, и поэтому теперь плоды никогда не принадлежали к его имуществу” (die Fruchte jetzt niemals zu dessen Vermogen gehort haben, стр. 76, 77, 78)[5].
Этим последовательным и точным изложением своей теории автор, между прочим, сам лучше всего обнаруживает, какие затруднения возникли бы для гражданского оборота из его теории и теорий его предшественников. Его изложение представляет картину юридических осложнений, процессов и регрессов, которые являются последствием теории временной собственности.
Подробное и основательное опровержение этой теории сделано уже Вальдеком[6]; он справедливо указывает, что rei vindicatio предполагает уже существующую собственность, а не служит условием прекращения и возникновения собственности, что mala fides superveniens может иметь действие только на будущее, а не на прошедшее время, что единственная опора изложенных теорий, слово interim в выражении suos interriv facit, указывает на обязанность возвращения, а не на поворотность собственности[7], и т. д.
[1] Erlauterung der Pandekten, 8, стр. 276 и сл.
[2] L. 48 pr. D. de acquir. dom.
[3] В Zeitschr. fur Civilrecht und Prozess, 18, стр. 211 сл.
[4] Кoppen, der Fruchterwerb des bonae fidei possessor (1872).
[5] Теории временной собственности следует также Huschke (Arch. f. civ. Pr. 63, стр. 445); к ней присоединился и Pfersche (Privatr. Abh., стр. 74).
[6] Waldeck в Arch. f. civ. Pr. 57; ср. также: Czyhlarz, cтр. 503 и сл.
[7] Ср.: Czyhlarz, стр. 505.
