Литература, стремящаяся объяснить юридическое существо прав владельца на плоды, начинается, можно сказать, с Савиньи. Глоссаторы и последующая прежняя литература занимались вопросами, которые уже выяснены и отложены в архив. Главным образом возбуждал споры вопрос о том, следует ли применять правила приобретения плодов только к fructus industriales или также и к fructus naturales[1].
Что же касается отношения добросовестного владельца к плодам, то его право собственности меньше возбуждало внимания. Первый Савиньи в своем известном сочинении о владении (в седьмом издании стр. 277 и сл.) высказал мнение, что добросовестный владелец находится к плодам в том же отношении, как и к главной вещи.
Как при распадении вещи на части начинается такое же владение этими частями, как и целой вещью, так и при отделении плода от вещи, находящейся в добросовестном владении, начинается такое же добросовестное владение плодом. При этом не требуется особой apprehensio possessionis, percep-tio; при распадении вещи на части apprehensio, совершенная прежде относительно целой вещи, как и титул ее владения, переносится на возникшие части.
Из этого видно, что можно было бы заставить добросовестного владельца возвратить не принадлежащие ему плоды посредством виндикации наличных и кондикции ценности потребленных плодов. От этого римское право освободило добросовестного владельца ввиду потраченной им cultura et cura на производство плодов. Все это, по мнению Савиньи, можно не менее ясно доказать, как какое бы то ни было положение римского права, но сам автор теории не предпринял этого доказательства.
Теорию Савиньи литература отвергла как вполне несогласную с источниками[2]. Главный упрек, сделанный теории Савиньи, состоит в том, что он дает владельцу bonae fidei possessio плода с момента separa-tio. “Владелец должен приобретать владение не посредством apprehen-sio, а посредством separatio, захват владения не имеет значения (например, если separatio совершена вором). Это можно сказать о собственности, но не о давностном владении: он должен приобрести давностное владение, но для этого не нужно, чтобы он был владельцем”[3].
В исправленном виде теорию добросовестного владения выставил Виндшейд в специальном сочинении “Ueber das Recht des redlichen Besitzers an den Frchten” (в Zeitschr. fr Civilr. u. Pr. N. F. IV) и поддерживал его во всех изданиях своего знаменитого руководства (Пандекты, § 186), потому что все возражения против его теории были основываемы лишь на выражениях источников, которые указывают на право собственности добросовестного владельца на плоды.
Но этого факта Виндшейд вовсе не отрицает[4], а только приписывает ему другое значение, нежели господствующее мнение. Упомянутые выражения, по мнению Виндшейда, имеют лишь формальное значение, возникшее исторически. Первоначально они означали только то, что добросовестный владелец вполне люкрирует плоды в случае их потребления.
Еще и в дигестах есть следы этого значения в выражении consumptos fructus suos facit, которое именно указывает только на это lucrum. Если классические юристы характеризуют в других выражениях отношение добросовестного владельца к плодам как право собственности, то это не точно и не имеет материального значения, из этого нельзя выводить последствий.
В существе дела добросовестному владельцу принадлежит только право потребления (Consumptionsbefugniss). В частности, отношения представляются в следующем виде.
Добросовестный владелец имеет плоды в такой же bonae fidei possessio, как и главную вещь. Право собственности на плоды принадлежит собственнику участка. Поэтому последний может предъявить отдельную rei vindicatio по поводу плодов независимо от rei vindicatio по поводу главной вещи. Поэтому далее нельзя отказать добросовестному владельцу в возможности приобрести по давности извлеченные плоды.
В случае отчуждения плодов добросовестным владельцем сингулярный преемник тоже приобретает последовательно не право собственности, а только давностное владение. Поэтому собственник и против него может предъявить rei vindicatio. Но если вследствие этой rei vindicatio третий приобретатель приобрел бы регресс против добросовестного владельца, и этот последний уже потребил полученный им эквивалент, то это было бы нарушением права потребления, принадлежащего добросовестному владельцу; поэтому в таких случаях rei vindicatio не допускается (Пандекты, § 186, пр. 16 и текст, Zeitschr. etc., стр. 125).
Последнее решение Виндшейда основано на его понятии о consumptio как потреблении в натуре и в ценности. Из этого же значения consumptio выводит Виндшейд правила обсуждения гражданских плодов (ср. выше, стр. 123).
Теория Виндшейда отличается сравнительной несложностью и не отрицает очевидных фактов. В обоих отношениях ей уступает новейшая теория, оспаривающая право собственности добросовестного владельца на плоды.
Именно Гепперт (Ueber die organischen Erzeugnisse, стр. 320 и сл.) считает ненужной уступку, сделанную Виндшейдом (стр. 321). Мнение, по которому римские юристы приписывают добросовестному владельцу право собственности на плоды, возникло лишь вследствие того, что в некоторых местах юристы выражаются “не совсем сообразно” (“nicht vollig congruent”), “не избегают осторожно неточных выражений” (стр. 334).
Если § 35. I de rer. div. 2,1, который говорит о приобретении плодов добросовестным владельцем, помещен в учение о приобретении собственности, то из этого можно разве заключить, что редакторы сборника сами не ясно понимали вопрос (doctrinres Missverstndniss). На это указывает и помещение законов о праве добросовестного владельца на плоды в титуле de acquir. dominio etc. (стр. 332).
Добросовестный владелец приобретает только добросовестное владение на плоды с момента perceptio. С этого момента принадлежит ему actio Publiciana и давностное владение (стр. 347). Но и до perceptio добросовестный владелец пользуется полной защитой. Если separatio совершена противно его интересам третьим лицом, то ему принадлежит actio furti и condictio possessionis; если плоды взяты третьим лицом после separatio, то ему принадлежит actio Publiciana и condictio sine causa (стр. 347 и сл.). Поэтому римские юристы могли сказать: bonae fidei possessor fructus separatione suos facit, несмотря на то, что ему не принадлежит не только право собственности, но даже и владение.
Так как право собственности принадлежит собственнику вещи, то он может виндицировать плоды у добросовестного владельца, независимо от возможности виндикации главной вещи (стр. 352). В случае отчуждения плодов третье лицо приобретает condicio usucapiendi. Против него может собственник тогда предъявить rei vindicatio, если оно не имеет регресса против добросовестного владельца (стр. 362).
Свою теорию Гепперт относит только к такому владельцу, который имеет владение, годное для давности. Те владельцы, которые лишены iustus titulus, обсуждаются как недобросовестные владельцы (стр. 356).
Изложенные теории не достигают той цели, ради которой они борются с противоречиями источников. Нельзя не согласиться, что переход от добросовестного владения главной вещью к добросовестному владению плодами естественнее, чем переход от добросовестного владения вещью к праву собственности на плоды.
В первом случае нет того юридического скачка, который намечается во втором. Точно так же возвращение плодов собственнику вещи вполне естественно, так как они – его собственность. Конструкция кажется простой и ясной. А между тем именно в самой конструкции заключаются такие недостатки, которые делают ее вполне несостоятельной.
Если мы предположим, что римское право дает добросовестному владельцу не право собственности на плоды, а только b. f. possessio с правом потребления и только это означают выражения fructus eius sunt, fructus suos facit и т. п., то ведь Виндшейд не отрицает, что это отношение приписывается добросовестному владельцу с момента separatio. Ho bonae fidei possessio не может начаться без приобретения владения (perceptio).
Отсюда видно, что его теория несостоятельна, потому что не может конструировать предположенного отношения добросовестного владельца к плодам с того времени, с какого оно существует. О замечании Гепперта, будто источники употребляют выражение fructus suos facit etc. уже ввиду возможности condictio possessionis и actio furti, излишне здесь распространяться.
Точно так же только по-видимому удачна конструкция возвращения fructus extantes. В самом деле, между fructus extantes, по предыдущим теориям, некоторые окажутся приобретенными по давности. Какое основание возвращения этих fructus extantes? Таким образом, приходится произвольно ограничить римское правило и установить, что возвращаются лишь те fructus extantes, которые еще не узукапированы.
Что приведенные теории противоречат не только выражениям римских юристов, но и материальному римскому праву, мы доказали в догматической части исследования.
[1] Ср.: Glck, т.8, стр. 290 и сл.; Backe, bonae fidei possessor quemadmodum fructus suos faciat.
[2] Bcking, Pand., § 151; Vangerow, § 326 Anm. 1; Puchta, Cursus d. Inst. II § 242. № pp.
[3] Пухта, Панд., § 166.
[4] Zeitschr. etc., стр. 83 и сл.; Pand. § 186, прим. 12 и текст к нему.
