I. Основания расторжения. Совместное жительство, соединенное с браком, устанавливается не на срок, а на всю жизнь супругов. Смерть одного из них естественным образом прекращает этот союз.
Однако как нравственный союз, имеющий своей целью полное общение, физическое и духовное, он лишается своего содержания с невозможностью достижения этой задачи и становится тяжелым бременем для связанных навсегда супругов. Нравственный союз, потерявший свою нравственную основу, должен быть расторгнут, иначе он может принять форму безнравственного общения.
Разлучение супругов (separatio) не достигает цели, потому что оно сохраняет формальную связь там, где нет никакого внутреннего содержания, узаконяет брак без сожительства, составляющего его основную цель, и потому, что оно толкает разлученных, но не разведенных супругов на незаконные союзы. Только прекращение неудачного брака открывает возможность другого, более счастливого. Это достигается разводом, под которым понимается прекращение законно существовавшего брака по указанным в законе причинам. Отсюда обнаруживается отличие развода от естественного прекращения брака смертью одного из супругов и от признания брака недействительным, т.е. законно не существовавшим.
Трудность законодателя в деле развода заключается в определении тех условий, при которых становится невозможным общение и сожительство: он может или настолько затруднить расторжение браков, что многие из них не будут соответствовать своей идее, или же, наоборот, настолько облегчить возможность разрыва, что каждая ссора станет поводом к разводу, и брак превратится во временное сближение двух лиц разного пола. Задача законодателя еще более затрудняется там, где не существует гражданских браков и необходимо считаться с каноническими правилами, не склонными приспособляться к условиям времени.
II. Развод по западным законодательствам. Первоначально развод всюду носит характер односторонний, как право мужа отпустить от себя жену (repudium), без распространения на нее такого же права уйти от мужа. В таком виде встречается развод у древних евреев, римлян, германцев. В дальнейшем, с завоеванием женщиной более самостоятельного положения, развод становится правом каждого из супругов. Так, в Риме, по заявлению римского императора Александра Севера, “издревле установлено, что браки должны быть свободны, а потому не может иметь силы условие, направленное к воспрещению разводиться”.
Против этой свободы разводов выступила христианская церковь. В самой церкви сначала обнаруживаются колебания по этому вопросу, но потом достигается решительное единение в пользу нерасторжимости брачного союза. Пропаганда этой идеи в старом римском обществе имела мало успеха, но зато молодой германский мир легче поддается настояниям церкви. Полного торжества достигает взгляд католической церкви в XVI веке, в постановлениях Тридентского собора, который окончательно устранил идею развода и допустил взамен лишь разлучение от стола и ложа (separatio a mensa et thoro).
Но идея развода нашла себе поддержку в Реформации, отвергнувшей в браке таинство; протестанты признали в нем чисто юридический институт, определение которого подлежит ведению светской власти.
Французская революция в Законах 1792 года стала на точку зрения, прямо противоположную той, которую отстаивала католическая церковь. Была допущена полная свобода развода, по взаимному соглашению и вследствие несходства характеров; разлучение же было устранено, как учреждение, толкающее на путь безнравственности. Кодекс 1804 года стремится к примирению: допуская развод, он стесняет его свободу ограничением поводов к нему. В кодексе обнаруживается явное покровительство мужчинам: в то время как один факт нарушения верности со стороны жены дает мужу право требовать развода, жена может настаивать на разводе только в том случае, если муж вводит любовницу в свой дом.
Под влиянием реакции, в эпоху торжества легитимизма и католицизма, был издан в 1816 году закон, устранивший возможность развода и восстановивший снова разлучение. Такое положение вещей продолжалось в течение почти 70 лет. Только по Закону 19 июля 1884 года, по инициативе Накэ, французское законодательство возвращается к свободе развода, поставленной, впрочем, в довольно тесные рамки. Законы 1886 и 1893 дополнили содержание предшествующего закона. Действующее законодательство Франции допускает развод по следующим основаниям: прелюбодеяние; жестокое обращение, начиная с нанесения ударов и до покушения на жизнь (excиs et sevices); тяжкие оскорбления (injures graves); осуждение одного из супругов за совершенное им преступление к позорящему уголовному наказанию.
При составлении германского гражданского уложения 1900 года законодателю приходилось считаться, с одной стороны, с протестантской точкой зрения, успевшей выразиться в Прусском ландрехте и в Саксонском уложении, а с другой стороны – с оппозицией католического центра в рейхстаге. Постановления уложения являются компромиссом этих двух течений. Развод строится, по уложению, на принципе вины, т.е. для развода необходимо, чтобы один из супругов оказался виновным против идеи брачного сожительства. С этой точки зрения недопустим развод по обоюдному соглашению, как не основанный на вине.
Впрочем, стройность этой идеи, которую отстаивали составители уложения, потерпела в рейхстаге поражение вследствие внесения в число оснований к разводу и душевной болезни одного из супругов. Сами поводы к разводу разделены на две группы – на абсолютные и относительные. В первом случае, например при прелюбодеянии, установление факта супружеской неверности является достаточным для развода; во втором случае, например при грубом обращении, необходима еще оценка суда, насколько несовместим установленный факт с идеей брачного общения.
К поводам первого рода закон относит, помимо прелюбодеяния, посягательство на жизнь и злонамеренное оставление, которое понимается не как безвестное отсутствие, а как сознательное уклонение от совместной супружеской жизни в течение года (§ 1565-1567). Второе основание формулировано как грубое нарушение созданных браком обязанностей или бесчестное или развратное поведение, столь глубоко расшатавшее супружеские отношения, что продолжение брака стало невозможным (§ 1568). Наконец, супруг может предъявить иск о разводе, если другой супруг впал в душевную болезнь, которая продолжалась во время брака не менее 3 лет и настолько развилась, что духовное общение между супругами прекратилось, и притом исчезла всякая надежда на восстановление этого общения (§ 1569).
В Швейцарии, по новому кодексу, развод допускается в случае прелюбодеяния, покушения на жизнь, грубого обращения, тяжких оскорблений, намеренного оставления, душевной болезни. По указании рода определенных фактов, дающих основание просить о разводе, швейцарский кодекс, в виде общего принципа, предоставляет каждому супругу право требовать развода, если брачный союз так глубоко подорван, что совместная жизнь стала невыносимой (§ 142).
В Англии развод весьма затруднен. Согласно Закону 28 августа 1857 года, собственно, только прелюбодеяние составляет законный повод к расторжению брака. Как бы в возмещение этого закон 1895 года значительно увеличивает поводы к разлучению супругов. При этом закон составлен односторонне в пользу мужа: он вправе требовать развода при установлении факта нарушения супружеской верности, жена же получает это право только тогда, если нарушение верности со стороны мужа усложняется еще двоеженством, кровосмешением, противоестественным пороком, жестокостью (gross cruelty) и злонамеренным оставлением в течение двух лет.
Развода не знают, под влиянием католицизма, законодательства Австрии, Италии, Испании, Португалии. Замечательно, что в Бельгии, где сохранился развод по обоюдному согласию, расторжение брака по этому основанию оказывается чрезвычайно редким.
III. История развода в России. В прежнее время в России развод допускался в более широких размерах, нежели в настоящий момент. Причиной тому является влияние на русскую семью со стороны восточной церкви, которая усвоила себе более свободный взгляд на расторжимость брака, нежели западная. С другой стороны, в России церковь воздействовала на жизнь под руководством светской власти, которая сама была настолько увлечена государственным строением, что обращала мало внимания на частный быт.
В московский период встречается много обстоятельств, которые способны были вести к расторжению брака. Прежде всего, конечно, сюда следовало отнести прелюбодеяние, которое давало мужу, но не жене, право требовать развода, а священнику развод в этом случае вменялся в обязанность. Основанием к разводу служили также неспособность сожития со стороны мужа, бесплодие жены, пострижение в монашество, чаще всего насильственное, мужем жены. Развод допускался вследствие болезни супруга, “аже жене лихий недуг болит”, а особенно в случае проказы.
Под влиянием византийским православная церковь признавала поводами к расторжению брака, если жена мылась в одной бане с мужчинами, если без согласия мужа посещала цирк, театр, амфитеатр, хотя эти поводы не имели корней в русской жизни, которой были чужды эти формы увеселений. Самостоятельно русский быт выдвигал как достаточное основание для развода обоюдное согласие супругов. “Как мы по своей воле сошлись – говорится в разводных актах, – так по своей доброй воле и разошлись”, “Договорились мы полюбовно, чтобы нам брак наш расторгнуть”.
В петербургский период вырабатывается более строгий взгляд на возможность расторжения брака. Соответственно тому сокращаются поводы к разводу, бывшие до сих пор в ходу. Но государственная точка зрения выдвигает взамен одних ряд других поводов. Сюда относятся: расторжение первого брака в случае двоебрачия, расторжение брака в случае безвестного отсутствия, в случае ссылки, вследствие несообщения одним супругом другому о заговоре против государя. Нельзя не заметить, что со времени Петра I обнаруживается тенденция уравнять женщин с мужчинами в праве требовать развода.
С XIX века проявляется стремление по возможности ограничить число поводов к разводу, прекратить всякие неформальные способы расторжения браков (разводные письма, отпускные). Указ 1850 года окончательно установил несколько поводов к расторжению брака. Бракоразводные дела ведаются у нас исключительно духовными судами.
IV. Развод православных по действующему праву. Для лиц православного исповедания в настоящее время допущены следующие поводы к расторжению брака:
1. Главным поводом является прелюбодеяние одного из супругов. Допуская развод по прелюбодеянию, православная церковь основывается на тексте Евангелия от Матфея, XIX, 9: “Но Я говорю вам: кто разведется с женою своею не за прелюбодеяние и женится на другой, тот прелюбодействует”. Под именем прелюбодеяния следует понимать только половое сношение одного из супругов с посторонним лицом, все равно, состоящим в браке или свободным, все равно, в виде постоянного сожительства или единичного факта. Право требовать развода принадлежит одинаково как мужу, так и жене.
Просьба о расторжении брака по прелюбодеянию не может быть удовлетворена: a) если тот же факт послужил основанием для потерпевшего супруга возбудить против виновного супруга уголовное преследование за нарушение супружеской верности (Уложение о наказаниях, ст.1585 и Устав уголовный, ст.1016); b) если ищущий развода супруг сам будет уличен в нарушении супружеской верности, хотя этот вывод, принятый в практике наших духовных судов, не имеет под собой ни юридического, ни нравственного основания.
В установлении факта прелюбодеяния духовные суды стеснены предписанной им формальной теорией доказательств. Собственное признание ответчика в нарушении святости брака не принимается в уважение (т.X, ч.1, ст.47 и Устав духовных консисторий, ст.250). Главными доказательствами преступления должны быть признаны: a) показания по крайней мере двух очевидных свидетелей и b) прижитие детей вне законного супружества, доказанное метрическими актами и доводами о незаконной связи с посторонним лицом. Затем, прочие доказательства, как-то: письма, обнаруживающие преступную связь ответчика; показания свидетелей, не бывших очевидцами преступления, но знающих о том по достоверным сведениям или по слухам; показания обыскных людей о развратной жизни ответчика и другие, – тогда только могут иметь свою силу, когда соединяются с одним из главных доказательств, или же с) в своей совокупности обнаруживают преступление (Устав духовных консисторий, ст.249).
Один солдат Хабаровского гарнизона подал в консисторию прошение о разводе с приложением документов, указывая, что его жена поступила в дом терпимости и что ни просьбы, ни угрозы мужа не могли ее оттуда вырвать. Но из консистории получился совершенно классический ответ: проживание жены в публичном доме с целями разврата, а равно и желтый билет, выданный жене полицией, не могут служить доказательствами супружеской измены. На этом основании консистория предложила солдату представить двух свидетелей-очевидцев, объяснив, что в противном случае жалоба его останется без последствий, так как только свидетели, которые сами “все видели”, считаются (с консисторской точки зрения) достаточным доказательством прелюбодеяния.
Сюда же относится случай нарушения святости брака вступлением в другой брак, которое дает оставленному супругу право просить о разводе (т.X, ч.1, ст.41).
2. Брак может быть расторгнут вследствие неспособности к брачному сожитию в его физическом моменте (impotentia). Неспособность следует понимать в смысле неспособности к совокуплению, а не в смысле неспособности иметь детей. Неспособность должна быть природной (т.X, ч.1, ст.49), во всяком случае возникшей до брака, а не наступившей уже в браке. Неспособность может быть или органической, или искусственной (скопцы), физической или психической, но неспособностью с точки зрения нашего закона нельзя признать опасность совокупления для одного из супругов вследствие болезни другого, например при сифилисе.
Развод на этом основании может быть возбужден не ранее как через 3 года по совершении брака (т.X, ч.1, ст.48). Неспособность должна быть подтверждена освидетельствованием во врачебном отделении губернского правления, заключение которого нуждается еще в отзыве медицинского совета Министерства внутренних дел. Последствием развода на этом основании является запрещение больному супругу вступать в новый брак (Устав духовных консисторий, ст. 253), однако препятствие это не может считаться безусловным, потому что оно является не наказанием, а лишь предупредительной мерой, и удостоверенное в установленном порядке выздоровление способно открыть возможность вступления в брак.
3. Лишение прав состояния одного из супругов по приговору уголовного суда создает основание просить о расторжении брака для вступления в новый (т.X, ч.1, ст.50). Не судебный приговор сам по себе прекращает брак, а совершенный в установленном порядке развод, который возбуждается просьбой, основанной на приговоре. Если оставшийся супруг не просил о разводе, а виновный вернулся по отбытии наказания или вследствие помилования, то теряется основание к разводу (т.X, ч.1, ст.53). Точно так же утрачивается возможность развода, если другой супруг добровольно последовал за осужденным.
По Уложению о наказаниях 1885 года только лишение всех прав состояния давало основание просить о расторжении брака, притом не самому осужденному, а только другому супругу. По Закону 14 декабря 1892 года право просить о расторжении брака было расширено случаями лишения всех особенных прав и ссылкой на поселение, а также распространено и на самого осужденного супруга. Законом 12 июня 1900 года ссылка на поселение в Сибирь и в Закавказье, а равно ссылка на житье в Сибирь и другие, кроме сибирских, отдаленные губернии, отменена, однако сохранена ссылка на поселение в местности, к тому предназначенные.
В настоящее время брак может быть расторгнут в случае, когда один из супругов приговорен к наказанию, сопряженному с лишением всех прав состояния, или же сослан на житье в Сибирь с лишением всех особенных прав и преимуществ (т.X, ч.1, ст.45 по прод. 1906), несмотря на то, что, согласно указу Сената от 16 января 1901 года, дополнительным приговором суда ссылка на житье будет заменена иным наказанием.
Так как закон имеет в виду лишение прав по приговору уголовного суда, то основанием к разводу не служит: a) лишение некоторых прав, соединяемое с исключением из дворянского сословия и b) ссылка в порядке административном. Закон предусматривает тот случай, когда “один из супругов” приговорен к наказанию. Значит ли это, что в случае осуждения обоих оба лишаются права просить о разводе? Такой вывод можно было делать, пока законодатель предоставлял только невиновному супругу право просить о расторжении брака. Когда же это право предоставлено и осужденному, нет основания устранить возможность развода при осуждении обоих.
Невиновный супруг, не последовавший за осужденным на поселение в местность, к тому предназначенную, может просить епархиальное начальство о расторжении брака по истечении двух лет со дня вступления в законную силу приговора, осуждающего виновного супруга (т.XIV, Устав о ссыльных, ст.5001, по прод. 1906). При осуждении в каторжные работы невиновный супруг может подать просьбу немедленно по вступлении приговора в законную силу.
Осужденный супруг, если другой супруг не последовал за ним в местность, предназначенную для поселения, может просить через полицейское управление, в ведении которого состоит, о расторжении брака в установленные сроки: ссыльнокаторжные, смотря по разряду, через 1-3 года после поступления в разряд исправляющихся, а ссыльнопоселенцы – через 2 года по вступлении в законную силу судебного о них приговора.
4. Поводом к разводу служит безвестное отсутствие одного из супругов, продолжающееся не менее 5 лет (т.X, ч.1, ст.54). Просьба о разводе на этом основании предполагает удостоверение в безвестном отсутствии, произведенное в порядке, установленном по Закону 14 января 1895 года. Просьба о расторжении брака по случаю безвестного отсутствия, подаваемая духовной консисторией, должна содержать в себе обстоятельные указания по тем многочисленным вопросам, которые поставлены самим законом. Проситель может представить всякие имеющиеся в его распоряжении письменные доказательства, удостоверяющие безвестное, не менее 5 лет, отсутствие супруга, а также указать лиц, могущих подтвердить обстоятельства, приводимые им в подкрепление своего иска.
Консистория, соображаясь с показаниями, сделанными в прошении, рассылает через полицию повестки к родителям и родственникам супругов, а равно ко всем тем лицам, которые могут иметь ближайшие сведения об отсутствующем, для представления отзывов о том, что им известно. Вместе с тем консистория наводит справки административным порядком, а также печатает в “Церковных Ведомостях” о возбужденном иске.
По истечении года со времени напечатания объявления консистория приступает к рассмотрению дела, и если не возникает сомнения в безвестном отсутствии, то полагает решение о расторжении брака. Согласно Указу 10 декабря 1903 года отменена необходимость утверждения Синодом решений консистории о расторжении брака по безвестному отсутствию лиц, принадлежащих к привилегированным сословиям, так что теперь все дела этого рода подлежат окончательному решению местной духовной власти. Суждение о вине безвестно отсутствующего супруга, если брак будет расторгнут, отлагается до явки его или обнаружения места его пребывания.
5. Поводом к расторжению брака может служить пострижение в монашество, состоявшееся по взаимному согласию обоих супругов. Условием для такого одновременного пострижения является отсутствие детей малолетних и требующих родительского призрения (т.IX, Закон состояний, ст.413, п.1). Второе условие, нередко выставляемое, а именно наименьший возраст, для мужчины 30, для женщины 40 лет (т.IX, Закон состояний, ст.410), отвергается некоторыми канонистами (проф. Суворов) как не относящееся к постригающимся супругам.
Если считать, как это делает проф. Павлов, что совместное пострижение обоих супругов представляется не разводом, а пожизненным разлучением супругов, то, конечно, не может быть речи о возможности для супруга, сложившего с себя монашество, вступить в новый брак. Но если признать, что пострижение супругов в монашество влечет за собой расторжение брака, то нет основания запрещать оставившему монашество вступить в новый брак, по крайней мере среди ограничений, падающих на выходящего, таковое не указывается (т.IX, Закон состояний, ст.415).
Таковы основания к разводу для лиц православных. Те же основания могут послужить поводом к расторжению браков между старообрядцами, с той только разницей, что расторжение производится не духовной, а гражданской властью, судом (т.X, ч.1, ст.78).
V. Развод инославных и нехристиан. Браки между католиками в России не подлежат расторжению, потому что они находятся под действием исключительно канонических правил, а по учению католической церкви брак нерасторжим с момента физического общения (matrimonium consumptum). Следовательно, он может быть признан только недействительным. Поэтому при неспособности одного из супругов, принадлежащих к православию, брак расторгается, тогда как католический брак в этом случае признается недействительным (Закон 1836 года для Царства Польского, ст.22). Поэтому лишение всех прав состояния, безвестное отсутствие и прелюбодеяние не могут послужить основанием к расторжению католического брака.
Отрицая возможность развода даже в случае прелюбодеяния, католическая церковь основывается на тексте Евангелия: “Он сказал им: кто разведется с женою своею и женится на другой, тот прелюбодействует от нея” (Евангелие от Марка, гл. X, ст.11); “Всякий разводящийся с женою своею и женящийся на другой прелюбодействует, и всякий женящийся на разведенной с мужем прелюбодействует” (Евангелие от Луки, гл.XVI, ст.18).
Признавая брак, совершенный другой церковью, католическая церковь не признает расторжения такого брака. Даже более, в случае смешанных браков католиков с православными или лютеранами расторжение брака православной или евангелической духовной властью не освобождает католического супруга от признания его, с точки зрения католической церкви, состоящим в браке.
Наибольшая легкость развода существует в России для лиц евангелического исповедания. Кроме причин, признаваемых православной церковью, для лютеран имеются следующие причины к разводу: неизлечимая прилипчивая и крайне отвратительная болезнь, сумасшествие, развратная жизнь и противоестественные пороки, жестокое и угрожающее опасностью обхождение, намерение лишить супруга чести, свободы, жизни, злонамеренное оставление (т.XI, ч.2, Устав иностранных исповеданий, ст.369).
Таким образом, сумасшествие одного из супругов, которое для православных может послужить основанием для признания брака недействительным (т.X, ч.1, ст.37, п.1), для лютеран является основанием к расторжению действительного брака. Последствием развода по прелюбодеянию является запрещение виновному супругу в течение трех лет вступать в новый брак до разрешения консистории, которое может быть дано по указанным в законе причинам (т.XI, ч.1, изд. 1896 г., ст.331).
Для нехристиан основанием к расторжению брака сверх поводов, допускаемых их верой, служит присоединение одного из супругов к христианству. Лицо нехристианского исповедания, по восприятии крещения, может пребывать в единобрачном сожительстве с некрещенным супругом; брак их остается в силе и без утверждения его церковным венчанием (т.X, ч.1, ст.79). Таким образом, при обоюдном согласии такой брак продолжает сохранять значение. Но при отсутствии этого согласия брак может быть расторгнут, причем инициатива расторжения распределяется законом не однообразно. В браке иудейском она принадлежит супругу, оставшемуся в прежней вере, в магометанском – обращенному в христианство.
Если муж или жена иудейского закона, по обращении другого супруга в православие, жить в прежнем брачном союзе не пожелают, то брак расторгается христианской духовной властью и обратившемуся лицу разрешается вступить в брак с христианином (т.X, ч.1, ст.81). Следует полагать, что принятие иудеем лютеранства не составляет основания к расторжению брака, потому что такое сожительство не противоречит догматам лютеранской церкви. Новокрещеный магометанин, если имел несколько жен, должен выбрать одну из них, и брак их продолжается; но если он не изъявит согласия жить с некрещеной, то ему дозволяется вступить в новый брак с христианкой (т.X, ч.1, ст.82, 83).
