Обыкновенно считают гражданское право (jus civile) наукой о правах и обязанностях, определяющих отношения граждан между собой в качестве частных лиц, почему и гражданское право иногда называют также частным правом (jus privatum).
Но такое определение недостаточно, и довольствоваться им – значит только обольщать себя пониманием науки, тогда как на самом деле понятие о ней окажется неполным, даже ложным. Спрашивается, какие же это отношения между гражданами, которые рассматривает гражданское право, и все ли отношения между гражданами составляют предмет его?
Одно лицо наносит другому обиду: представляется отношение между гражданами, но юридические последствия обиды большей частью определяются не гражданским правом, и даже когда допускается гражданский иск по обиде, она, вместо того, может быть преследуема судом уголовным. Итак, где же черта, отделяющая гражданское право от других частей права?
И одни ли отношения между гражданами обнимает гражданское право? Оно рассматривает, например, право собственности, господство лица над вещью: правда, и здесь могут представиться отношения между гражданами, – но господство лица над вещью существует само по себе, независимо от отношений между лицами.
Определение науки должно быть выведено из ее содержания и показывать содержание, так как только при знакомстве с содержанием науки можно иметь о ней основательное понятие. Но из общепринятого определения гражданского права не видно его содержания, поэтому следует дать науке другое, более точное. Попытаемся сделать это.
Права существуют для человека, и его природа лежит в основании прав. Природе человека присущи различные потребности и стремление к их удовлетворению. Существуют также вещи, способные удовлетворять потребностям человека.
И несомненно, что служение на пользу человека – назначение вещей, ибо один и тот же Промысл, который создал человека с его потребностями, создал и мир вещей. Но употребление вещей предполагает господство над ними, и человек, действительно, стремится к господству над вещами.
При сожительстве людей это стремление, эта воля, направленные к господству над вещами, не могут быть беспредельными, как и вообще воля отдельного лица в обществе обусловливается совместным существованием воли других лиц.
И, таким образом, в обществе принадлежит человеку лишь известная сфера свободы в распоряжении вещами, но, с другой стороны, при сожительстве людей предметом господства может сделаться и сам человек, или в таком виде, что другой будет господствовать над ним, как над вещью, или только отдельные действия человека будут подлежать господству другого, так что при сожительстве людей понятие о вещи расширяется: оно обнимает не только вещи физические (к которым приравниваются и рабы), но и действия других лиц, служащие заменой физических вещей или орудием к достижению господства над ними. В этом обширном смысле вещь то же, что имущество.
Какая же мера свободы предоставляется лицам, живущим в обществе, на употребление имущества для удовлетворения потребностям? Вот предмет гражданского права. Содержание его, таким образом, с одной стороны, определяется потребностями человека и его стремлением к их удовлетворению, с другой – миром вещей, способных удовлетворять потребностям человека.
Справедливо, что в стремлении к удовлетворению своих духовных потребностей человек не останавливается на употреблении вещей, но тем не менее отношение человека к миру вещей именно таково, что он стремится употреблять вещи для удовлетворения своих потребностей.
С этим-то стремлением, с этой волей человека только и имеет дело гражданское право: оно не рассматривает пути, которыми идет человек для добывания вещей, не рассматривает, как он потребляет их, – это предмет политической экономии.
Если содержание гражданского права составляют права, определяющие отношения лиц к имуществу, то и науку гражданского права можно определить как науку о юридических имущественных отношениях лиц. Но такое определение будет неточно.
Юридические отношения, особенно имущественные, чрезвычайно разнообразны: одно и то же право можно осуществить различным образом, следовательно одно и то же право может породить множество разнообразных отношений, так что науке права нет возможности остановиться на юридических отношениях, а она должна свести их к правам, в которых разнообразные отношения получают единство.
Понятие о праве, в смысле субъективном, есть последнее для науки права, далее она не идет: можно еще понятие о праве свести к понятию о человеческой личности; но это уже задача философии права. Сами права на имущество можно назвать имущественными. И, таким образом, науку гражданского права должно считать наукой об имущественных правах[1].
Но в сферу гражданского права обыкновенно вносится также учение об учреждениях союза семейственного: о браке, об отношениях родителей и детей, о союзе родственном и опеке. Это объясняется исторически.
Римские юристы всю систему права (jus civile) разделяли на право публичное (jus publicum), частное (jus рrivatum) и священное (jus sacrum) и, считая возможным в определении права останавливаться на понятии об отношениях, отзывались, что частное право – то, которое касается частных отношений.
При таком определении в сферу частного права должны были войти, конечно, и учреждения семейственные, так как частные лица состоят также в известных семейственных отношениях.
С уничтожением язычества jus sacrum, относившееся к языческому богослужению, было совершенно опущено из системы права и остановились на двучленом делении его на jus publicum и jus рrivatum.
С разрушением власти римской на Западе утратило там значение и jus publicum. Но jus рrivatum сохранило силу в новых государствах Западной Европы и получило также название jus civile – название, означавшее прежде всю систему римского права.
А есть ли место учреждениям семейственного союза в гражданском праве, если характеризовать его наукой об имущественных правах? Справедливо, что и в отношениях семейственных есть имущественная сторона; но по существу своему учреждения семейственного союза чужды сфере гражданского права.
Так, брак с точки зрения христианской религии представляется учреждением религиозным: условия заключения брака, само совершение его и расторжение определяются постановлениями церкви. Потому и место учению о браке – в системе канонического права.
Юридическая сторона отношений между родителями и детьми заключается преимущественно в родительской власти, и следовательно прилично поместить учение о ней в государственном праве. Или, если иметь в виду, что отношения между родителями и детьми – прямое следствие брачного союза, то можно рассматривать их в каноническом праве.
Союз родственный прежде всего – учреждение нравственно-религиозное, следовательно и ему место – в системе канонического права. Существо опеки состоит в попечении государства об участи лиц, которые сами не могут заботиться о себе.
Государство действует здесь, как и всегда, через присутственные места и должностных лиц: деятельность их не частная: опекун – должностное лицо. Потому и учение об опеке следует отнести к государственному праву.
Имущественные права имеют самостоятельный характер, резко отличающий их от других прав, и, следовательно, должна быть особая самостоятельная наука об имущественных правах, которую мы и называем гражданским правом.
Если характеристическая черта всех учреждений семейственного союза чужда сфере гражданского права, то по строгой последовательности должно сказать, что учреждениям этим и не место в системе гражданского права.
К нему относится лишь имущественная сторона семейственных отношений; другие же стороны должны быть рассматриваемы только по мере надобности, для уразумения имущественной стороны.
Однако же в нашем курсе придется отступить от строгой последовательности, так как распределение преподавания юридических наук находится в связи с разделениями Свода законов, и в состав преподавания гражданского права положено включать также учение о семейственном союзе.
[1] Но понятию о праве соответствует понятие об обязанности. Не лучше ли отдать преимущество этому понятию и к нему сводить юридические отношения? В пользу такой мысли, действительно, говорят некоторые основания:
а) Право, находясь в свободном распоряжении субъекта, может быть осуществлено и не осуществлено, тогда как обязанность потому и называется обязанностью, что должна быть исполнена: может казаться, что юридический быт получит более прочное определение, если держаться понятия об обязанности.
b) Люди, сознавая свои права, нередко забывают обязанности: это может заставить в юридическом быту держаться понятия об обязанности.
с) Юридический закон – лишь проявление закона нравственного в применении к общежитию; в сфере же нравственности нет понятия о праве, а есть только понятие об обязанности: следовательно и в юридическом быту на первом месте должно стать понятие об обязанности, а понятие о праве – на втором.
Однако понятие об обязанности подчиняется понятию о праве. В действительности представляется прежде всего человек с его свободной деятельностью, а известный круг, предоставленный этой свободной деятельности, и есть право лица.
Понятие об обязанности в юридическом быту заключается лишь в признании права со стороны других лиц, и самая общая обязанность состоит в уважении права. И поэтому нет даже надобности определять науку права наукой о правах и обязанностях: это выражение как бы указывает на два самостоятельных понятия, тогда как понятие об обязанности уже заключается в понятии о праве и лишено самостоятельности.
