Сословия по Русской Правде
В Русской Правде очень явственно обозначены три класса, на которые распадалось русское общество ее времени: это княжие мужи, люди и холопы. Эти классы отличались неодинаковой оценкой их значения перед законом, выражавшейся в неодинаковой заботливости, с какой закон охранял личную безопасность людей этих классов.
Так, убийство княжего мужа наказывалось двойной уголовной пеней (вирой); убийство людина – простой, а за убийство холопа вовсе не назначалось уголовной пени, но взыскивался только гражданский штраф (продажа) с вознаграждением господина за вред, причиненный чужому имуществу. Закон различно ценил эти классы по свойству отношений, в каких они стояли к князю, т.е. к верховной власти.
Княжие мужи
Княжие мужи несли личную службу князю, люди платили ему дань, наконец, холопы не несли никаких государственных повинностей, служа частным лицам и не имея прямого отношения к князю. Впрочем, кроме этой оценки жизни, Правда не обозначает никаких других сословных прав – ни гражданских, ни политических, которыми различались два свободных класса – княжих мужей и людей. От этого при ясном разграничении основных сословий остаются неясными юридические особенности некоторых мелких классов, обозначающихся в их составе.
Так, не все свободные слуги князя считались княжими мужами: к последним причислялись только высшие военно-правительственные сановники, а рядовые ратные люди князя и низшие дворцовые слуги, конюхи, повара, сельские приказчики, по тарифу жизни уравнивались с простыми людьми, сходясь с княжими мужами только в личной службе князю. Они объединялись с этими мужами общим сословным названием дружины, но отличались особыми званиями молодшей дружины, отроков или детских.
Люди
Напротив, люди – податное простонародье – отличались от низшей дружины своим отношением к князю: как плательщики податей, они относились к князю не одинокими лицами, подобно служилым людям, а целыми мирами, городскими или сельскими обществами, связанными круговой порукой в уплате податей и мирской ответственностью за полицейский порядок (дикая вира Русской Правды).
Холопы
Холопство является в Русской Правде суровым институтом с резко очерченными границами. Холоп, ударивший свободного человека, еще при Ярославе мог быть за то убит безнаказанно потерпевшим. Правда не различает видов холопства; она знает одно холопство – обельное (облое – круглое), т.е. полное, вечное, потомственное и наследственное; как зависимость холопа переходила от него на его потомство, так и право на холопа передавалось господином своим наследникам. Рабовладение успело выработать довольно разнообразные источники холопства.
Источники холопства
Их было два ряда: холопами делались или по закону или по договору. Принудительное холопство по закону создавалось четырьмя случаями: 1) пленом, 2) преступлениями, за которые закон навсегда лишал преступника свободы, например разбоем, поджогом, конокрадством, 3) несостоятельностью купца-должника по его вине, если кредиторы не соглашались ждать уплаты долга, и 4) происхождением от холопа.
Добровольное холопство по договору создавалось тремя способами: 1) продажей в холопство, 2) женитьбой на холопке без уговора с ее господином, ограждающего свободу жениха, и 3) вступлением в частную дворовую службу приказчиком или ключником без такого же уговора слуги с хозяином. Холопство в Русской Правде является с такими резкими чертами неволи, которые лишали холопа значения лица в юридическом смысле слова, приближая его к вещи, к домашнему скоту.
Но так как закон определял положение холопов, их отношение к господам, источники и границы холопства, то, очевидно, он рассматривал это состояние как особый класс в составе русского общества, отличавшийся от других классов тем, что он не имел прямого отношения к государственной власти, а связан был с нею через посредство господ, которым служили холопы.
Политическое основание сословного деления Русской Правды
Так, гражданское общество по Русской Правде делилось на людей свободных, лично служивших князю, на свободных, плативших ему дань миром, и на несвободных, служивших частным лицам. Отношение первых к князю было личное, вторых – коллективное, третьих – посредственное.
След более раннего деления, имевшего иное основание
В Русской Правде уцелел неясный след, указывающий приблизительно на время, когда устанавливалось такое общественное деление. Узнаем, что оно было не особенно давнего происхождения. В одном списке Правды сохранился ряд статей, в которых изложены постановления, состоявшиеся на съезде старших сыновей Ярослава.
Эти статьи составлены, вероятно, в конце XI или в начале XII в. и в измененном виде вошли в окончательную редакцию Правды, составленную в конце XII в., перемешавшись в ней со статьями разновременного происхождения. Отсюда узнаем, что еще во второй половине XI в., при сыновьях Ярослава, не был окончательно определен состав привилегированного класса княжих мужей.
Русская Правда причисляет к лицам, убийство коих оплачивалось двойной уголовной пеней, и тиуна конюшего, т.е. главного приказчика княжеских табунов. Одна из статей, излагающих постановления съезда, гласит, что двойную пеню за убийство конюха старого у стада установил впервые старший сын Ярослава, Изяслав, судебным приговором по делу о своем конюхе, убитом жителями Дорогобужа. “Конюх старый у стада” – это, очевидно, тиун, или староста конюший, о котором говорит как о привилегированном княжем муже окончательная редакция Русской Правды.
Статьи, излагающие постановления съезда, сберегли намек и на общественное деление, предшествовавшее тому, которое обозначено в окончательной редакции Русской Правды. Эти статьи еще не знают класса княжих мужей: там, где окончательная редакция упоминает об этом классе, они говорят об огнищанах.
Только в одной статье, заимствованной из постановлений съезда, окончательная редакция повторила этот термин, не заменив его званием княжа мужа. Очевидно, во второй половине XII в., когда составлялась окончательная редакция Правды, слово огнищанин было обветшалым термином, повторявшимся по привычке, но уже вытеснявшимся из ходячего юридического языка. Объяснение этого термина затруднялось неизвестностью древнего значения термина огнище.
Один памятник объясняет это значение. В XI в. на Руси было списано с болгарской рукописи несколько слов Григория Богослова, переведенных для болгар; но в русском списке встречаются вставки и переделки, произведенные, очевидно, русской рукой. В одном из этих слов термином “огнище” переведено греческое άνδράποδα(единств, ч. άνδράποδον) – рабы, челядь.
Значение огнищан
Значит, огнищанин – рабовладелец. Если Русская Правда дает огнищанину привилегированное положение, какое в ее время занимали княжи мужи, то в этом надобно видеть ее воспоминание о том времени, когда такое положение создавалось условием экономическим, а не политическим, не службой князю, а рабовладением, точнее говоря, когда рабовладение служило самой характерной особенностью господствующего класса.
Таким временем были IX и X вв., когда киевский князь со своей дружиной завоевывал непокорные племена Руси, обращая пленных в рабство, когда, по приведенному выше замечанию Ибн-Даста, арабского писателя первой половины X в., русь делала набеги на славян, подъезжая к ним на кораблях, забирала их в плен и продавала.
Тогда огнищанами были преимущественно те же княжи мужи, обладатели военной добычи; но их ставила во главе общества еще не служба князю, а обладание этой добычей, т.е. не право, а сила. Тогда привилегированным считался не правитель, а завоеватель. Так, в древнейшем туземном памятнике права вскрывается первоначальное основание общественного деления, и этим основанием является завоевание.
Из того же сопоставления окончательной редакции Правды со статьями съезда Ярославичей оказывается, что XI в. был временем, когда русское общество, делившееся первоначально на завоевателей и побежденных, превратилось в союз управителей и управляемых.
Экономические подразделения основных политических классов
Но и этот преобразившийся общественный состав недолго сохранял свою первоначальную простоту. В Русской Правде, особенно в ее поздних статьях, сохранились следы дальнейшего общественного деления. В составе основных сословий стали обозначаться новые классы и признаки, их обособлявшие, не похожие на те, которыми различались основные сословия.
Бояре
Так, среди княжих мужей появляются бояре. Русская Правда едва знает это состояние и обозначает его такими бледными чертами, по которым с трудом можно распознать его юридический и экономический облик. Она говорит о боярских холопах, о боярском сельском или земледельческом приказчике и наемном работнике.
Очевидно, Русская Правда придает боярину значение крупного привилегированного рабовладельца и землевладельца; такое значение сохранял этот термин и в русском гражданском праве позднейших веков. Далее, в сословии людей выделяются два особых класса закупов и смердов. Появление тех и других, по-видимому, было связано с выделением класса бояр.
По некоторым указаниям можно думать, что первоначальным рабочим населением боярских вотчин была челядь, руками которой землевладельцы эксплуатировали свои земли. Но чем более развивалось боярское землевладение, тем больше привлекали бояре на свои земли хлебопашцев из свободного населения.
Эти хлебопашцы получали от землевладельцев ссуды на обзаведение и земельные участки в пользование, которые обрабатывали барским скотом и барскими орудиями, за что работали на землевладельца. Такие работники-арендаторы и носят в Русской Правде название ролейных (пахотных) закупов, или наймитов. Состояние закупов помогает объяснить значение класса смердов, очень неясно обозначенного в Правде.
Закупы. Смерды
Этому термину Правда, по-видимому, придает двоякое значение: свободного простолюдина вообще и свободного крестьянина в частности. Правда указывает на ближайшее отношение смерда к князю; князь наследовал имущество смерда, не оставившего после себя сыновей. Позднее в Новгородской и Псковской областях XIII и XIV вв. смердом назывался вольный хлебопашец, пользовавшийся казенной землей, т.е. государственный крестьянин.
По-видимому, такое же значение имел этот термин и во времена Русской Правды: так назывался вольный хлебопашец, живший на княжеской земле. Когда княжеская власть укрепилась, в состояние смердов попали все свободные сельские обыватели, жившие на землях, не принадлежащих частным владельцам, потому что все такие земли были признаны княжескими, государственными. Этим и отличались смерды от закупов.
Боярские тиуны
Наконец, в составе холопства Русская Правда различает разряд высших холопов, отличавшихся от простых чернорабочих невольников тем, что им господа поручали должности по управлению своими имениями. Этот класс носит в Правде название боярских тиунов (приказчиков).
Связь экономических различий с юридическим неравенством как основание этих подразделений
Перечисленные классы по происхождению своему не были новыми сословиями, отличными от тех, на какие делилось общество по свойству отношений лиц к князю. Это были различные экономические положения, в которые становились лица тех же сословий. Бояре были те же княжи мужи или члены дружины, только приобретавшие земельную собственность.
Смерды были свободные “люди”, отличавшиеся от других лиц этого сословия, свободных тяглых горожан, тем, что они занимались хлебопашеством, обрабатывая участки государственной земли своим инвентарем. Закупы были те же смерды, только работавшие на землях частных владельцев и не имевшие своего инвентаря или земледельческого капитала, которым ссужали их землевладельцы.
Боярские тиуны отличались от рядовых холопов тем, что управляли привилегированными боярскими хозяйствами и за то пользовались некоторыми имущественными льготами, каких не имели чернорабочие холопы. Но эти хозяйственные состояния в Русской Правде уже разделены юридическим неравенством: различием прав.
Бояре пользовались преимуществом, в силу которого могли завещать свое движимое и недвижимое имущество дочерям, если не оставляли после себя сыновей. Напротив, имущество смерда, умиравшего бессыновным, его участок, двор и движимость, переходило к князю; только незамужние дочери, остававшиеся после смерда, получали часть его движимости.
Это ставило смерда ниже других “людей”, свободных тяглых горожан, которые, по Русской Правде, наравне с служилыми людьми могли завещать свое имущество детям, а при их отсутствии – родственникам, как хотели. Еще ниже смердов стояли закупы. Смерды, несмотря на ограничение права завещания, оставались лично свободными людьми. Ссуда делала закупов должниками владельцев и ставила их в личную зависимость от последних, сообщая им характер полусвободных людей.
Такой характер этого состояния обнаруживался в том, что, во-первых, хозяин пользовался правом подвергать своего закупа телесному наказанию за вину; во-вторых, закуп мог быть свидетелем на суде только в незначительных тяжбах и при отсутствии свидетелей из свободных лиц; в-третьих, закуп не отвечал сам за некоторые свои преступления, например за кражу: пеню за него в таком случае платил хозяин, который за то превращал его в полного своего холопа.
Из этих ограничений свободы закупа видно, что, несмотря на долговое обязательство и обусловленную им обязательную работу закупа на господина, первый не считался холопом последнего. Закуп, по Русской Правде, мог всегда прекратить свою зависимость от господина, заплатив ему долг, и закон ставил известные пределы судебной власти господина, как и его праву на труд закупа. Но те же ограничения свободы последнего указывают на усилия владельцев сравнять закупов со своими сельскими холопами.
Наконец, боярские тиуны, оставаясь холопами, пользовались некоторыми правами свободных лиц и тем приближались к состоянию закупов: суд принимал его свидетельское показание “по нужде”, когда не было свободных свидетелей; за убийство тиуна, как и свободного простолюдина, закон назначал сорокагривенную уголовную пеню, а не двенадцатигривенный штраф, как за убийство простого холопа. Итак, закон придавал неодинаковое юридическое значение лицам, различавшимся хозяйственным положением.
Таким образом, новое, экономическое, деление общества, обозначившееся в пределах прежнего, юридического, в свою очередь стало превращаться также в юридическое. Но это новое деление не вполне совпадало с прежним, было дробнее его.
Оно разбивало общество не на три сословия, как прежнее, а на шесть состояний: это были бояре, свободные тяглые горожане, смерды – свободные государственные крестьяне, закупы – полусвободные владельческие крестьяне, боярские тиуны – привилегированные холопы и, наконец, рядовые холопы. Самое основание этого нового деления было не то, на каком держалось прежнее.
Три прежних класса различались политическими признаками – неодинаковым отношением лиц к князю и неодинаковым отношением княжеского закона к лицам. Неодинаковое отношение лиц к князю выражалось в различии государственных повинностей, падавших на людей служилых, тяглых и холопов; неодинаковое отношение закона к лицам выражалось в различной цене, какую давал закон лицам разных классов по свойству их отношений к князю, неодинаково наказывая за их убийство.
Но мы видели, что с этой оценкой Правда не соединяла никаких других прав, которыми различались бы свободные классы княжих мужей и людей. Новые, более дробные классы различались двумя другими признаками, экономическим и юридическим: различием имущественных состояний и соединенным с ним неравенством гражданских прав.
Таким образом, различие прав вырабатывалось не из отношений общества к верховной власти, а из экономических отношений лиц между собой, из имущественного неравенства людей. Очевидно, это была новая, более сложная формация общества, выработавшаяся путем дальнейшего дробления из того общественного склада, какой установился в XI в.
Отношение этой новой формации к прежнему складу можно обозначить так: русское общество, в XI в. делившееся по государственным обязанностям на три класса, в XII в. стало делиться еще по гражданским правам на шесть классов.
Три момента в ходе сословного образования русского общества в первый период
Итак, в продолжение первого периода преемственно обозначились три формации русского общества, из которых каждая следующая была осложнением предыдущей. Первоначально общество распалось на два класса: на завоевателей и побежденных.
Потом общество разделилось на три части: на военно-правительственный класс, свободное простонародье и крепостную челядь. Наконец, эти три класса подразделились на привилегированных землевладельцев, свободных горожан, государственных крестьян, владельческих крестьян и на холопов, привилегированных и рядовых.
Первая формация строилась вооруженной силой, завоеванием, вторая – законодательной властью, которая создана была этой силой, третья – работой капитала, т.е. народнохозяйственным оборотом, который был установлен завоеванием и общественные последствия которого должна была признать законодательная власть. Таким образом, завоевание послужило исходным пунктом сословного процесса, совершавшегося в первый период, и направляло его во всех моментах, последовательно им пройденных.
Но несколько позднее этого процесса, вышедшего из завоевания, начался другой, источником которого служил другой факт и который внес глубокие перемены в общественный склад, создавшийся под влиянием завоевания. Этим фактом было распространение христианства на Руси с конца X в.
