I. На огромном пространстве русской территории встречаются самые разнообразные формы крестьянского землевладения. Огромная масса русского народа сохраняет доныне общинные начала, значительно меньшая, на юге и западе, придерживается подворного владения. Если к этому присоединить особенности права на землю отдельных категорий населения, как казаков на юге, казаков Области войска донского, бессарабских резешей, башкир, бывших колонистов, – то картина землевладения представит необыкновенную пестроту. Юридическая сторона этого многообразного землевладения далеко не может считаться установленной и во всяком случае малоизвестна.
В настоящей главе предполагается определить юридическую природу той формы землевладения, которая носит название общинной.
II. Общинное землевладение не составляет особенности русской жизни. Общинная форма была известна народам Западной Европы, она существовала в Англии, Германии – под именем марки (Маурер). Она и до сих пор сохраняется кое-где в Европе в виде остатков некогда общераспространенного типа.
Но нигде община не дала таких глубоких корней, как в России. Вопрос о ее происхождении вызвал немало споров. Одни (Чичерин, Сергеевич, Милюков) считают современную общину совершенно искусственным продуктом правительственной политики. Она создана фискальной системой и крепостным правом. Круговая порука – главная причина того коллективизма, который проявляется в общине. С другой точки зрения, община представляет самостоятельную общественно-экономическую организацию, естественно выросшую из особых условий хозяйственной жизни России. Проф. Беляев доказывал, что современная община наблюдается в памятниках XVI и даже XV века, а корни ее восходят к самой глубокой древности. Качаровский и А.Кауфман относятся отрицательно к идее государственного происхождения общины и настаивают на естественной теории происхождения общины, которая есть результат роста земельной тесноты.
III. Вопрос о преимуществах общинной или индивидуальной формы крестьянского землевладения приобрел чрезвычайную важность при Реформе 19 февраля 1861 года. Одни отстаивали эту форму, как драгоценное наследие русской старины, другие смотрели на общину, как на условие укрепления в русском народе коллективизма. С другой стороны, противники общины указывали на бесполезность поддержки формы, уже пережитой всей Европой, или даже на тормозящее влияние, оказываемое ею на развитие народного хозяйства.
Устранив выдвинутую помещиками мысль об освобождении крестьян без земли, по соображениям чисто политическим, из опасения безземельного пролетариата – правительство принуждено было остановиться перед разрешением трудной задачи, следует ли сохранить установившееся общинное пользование землей, или же наделить каждого крестьянина особым участком земли. Признав принципиально землю принадлежащей помещикам (Общее положение, ст.3, изд.1876 г.), законодатель установил меры к содействию крестьянам в приобретении ими в собственность части помещичьей земли.
Главная мера состояла в оказании крестьянину кредита, при помощи которого он мог бы расплатиться с помещиком, оставаясь на много лет должником государству. Общинное пользование имело двойную выгоду с точки зрения государственной политики: оно не ломало резко жизни многомиллионной массы, и без того способной волноваться вследствие дарования свободы, а с другой – при общинной связи лучше обеспечивались права государства как кредитора.
Став на сторону общинного землевладения, законодатель взглянул на нее, как на временную, переходную форму и открыл пути к индивидуализации земельной собственности.
IV. Развитие законодательства по крестьянскому землевладению не остановилось на Положении 1861 года. Как Закон 19 февраля определил поземельное устройство помещичьих крестьян, так Положение 24 ноября 1866 г. установило поземельные отношения государственных крестьян. В 1881 г. изданы были Законы о понижении выкупных платежей и о прекращении обязательных отношений бывших помещичьих крестьян к помещикам в губерниях, состоящих на великороссийском и малороссийском местных положениях; в 1885 г. издан был закон о преобразовании оброчной подати, которую уплачивали государственные крестьяне, в выкупные платежи.
Если уже Положение 1861 года отразило в себе колебания общественной мысли по вопросу о преимуществах общинной или индивидуальной формы землевладения, то в дальнейшем законодательном движении это колебание принимало все большие размеры, отражая на себе главным образом виды текущей политики. Еще в 1869 году местной администрации выражено было неодобрение за обнаруженное с ее стороны поощрение перехода крестьян от общинного пользования к подворному. Особенное смущение вызвала ст.165 Положение о выкупе, которая дозволяла члену общины (помещичьих крестьян только) требовать выдела ему в собственность его надела по внесении причитающейся на его долю выкупной суммы. Закон 8 июня 1893 года о земельных переделах и Закон 14 декабря 1893 года о мерах к предупреждению отчуждения крестьянских надельных земель, уничтоживший ст.165, являются выразителями этого течения мысли в правительственных сферах.
В последнее время, однако, политика правительства изменилась. Под влиянием событий, связанных с манифестом 17 октября, издан был Закон 3 ноября 1905 г., имеющий своей целью ослабление и полное прекращение выкупных платежей к 1 января 1907 года. Затем, встречая дружное оппозиционное настроение среди крестьянства, правительство издало, в порядке ст.87, Указ 9 ноября 1906 года, открывающий широкий простор для ликвидации общинного землевладения предоставлением отдельным домохозяевам права требовать обязательного выделения его надела в частную собственность. Этим предполагалось создать класс мелких собственников, которые бы оказались заинтересованными в поддержании правительства.
Наконец, Закон 14 июня 1910 года, одобренный Государственной думой и Государственным Советом и утвержденный Государем Императором, окончательно ввел в крестьянское землевладение новые начала, направленные к полному преобразованию строя крестьян, который покоился на общинных началах. До сих пор Россия делилась на местности с общинным и местности с подворным землевладением. Теперь, по новому закону, обе формы могут в одной и той же местности переплетаться самым причудливым образом, возбуждая немалое сомнение в правосознании крестьян.
Законодательство по крестьянскому землевладению, заключенное в Особое приложение т.IX Свод законов, изд. 1902 г., по своей дробности, противоречивости, смешанности основных точек зрения и юридических представлений, в высшей степени затрудняет понимание юридической природы общинной собственности, которая существует в настоящий момент в России.
V. Общинной собственностью называется право собственности на землю, принадлежащее союзу сельских обывателей, отдельные члены которого имеют лишь право пользования.
Следовательно, общинная собственность характеризуется следующими признаками: a) субъектом права собственности является союз сельских обывателей, как юридическое лицо; b) объектом права собственности может быть лишь недвижимость и притом только земля, находящаяся вне черты городов или местечек; c) членам союза, как дестинаторам, принадлежит пользование землей или сообща или особо на отведенном каждому участке.
a. Союз сельских обывателей, представляющих в своем единении юридическое лицо, совпадает, в громадном числе случаев, с сельским обществом, понимаемым, конечно, не в административном его значении, а в хозяйственном. Интерес, связующий их в одно, – это совместное обладание землей, полученной в надел или позднее приобретенной по сделкам. Возможны, однако, случаи, когда общинный союз не совпадает с сельским обществом: он может быть эже и шире. В пределах одного сельского общества может существовать несколько поземельных союзов-селений, являющихся тогда каждое отдельным юридическим лицом. Поземельный союз может охватывать части различных сельских обществ, и тогда юридическое лицо не совмещается с границами какого бы то ни было одного сельского общества.
b. Обширное право распространяется на землю, называемую мирской (Положение великороссов, ст.65), а именно: на пашни, леса, луга, выгоны, воды. Оно не касается усадебной земли каждого крестьянского двора, которая и при общинном пользовании мирской землей остается в потомственном пользовании проживающего в том дворе семейства и переходит к наследникам, согласно существующему в каждой местности обычному порядку наследования (ст.66). Но общинное право распространяется на мирскую усадебную землю, которая состоит в черте селения и не принадлежит к усадебным участкам крестьянских дворов.
c. Участие в пользовании общинной землей принадлежит членам земельного союза, которые получили право на то по актам земельного устройства. Но сельское общество вправе принимать в свой состав и других лиц податных сословий, с предоставлением или без предоставления им права на надел (реш.II, департамент Сената 1885, N 2662). В этом весьма ярко обнаруживается различие между административной и частноправовой стороной общины. Женщины по общему правилу не принимаются в соображение при распределении земли, которая нарезывается по мужским душам. Сенат поэтому признал, что женщины не вправе требовать от общины наделения их общинной землей (реш.II департамент Сената 1892, N 325), исключая, впрочем, те случаи, когда, по местным обычаям, женщины допускаются к участию в пользовании землей в качестве домохозяек.
VI. Вопрос о юридической природе общинного права составляет предмет спора в русской литературе.
Несомненно, что своеобразность той формы землевладения, которая носит название общинного, уже сама по себе порождает трудности. Но, сверх того, положительное законодательство, вмешиваясь в жизнь общины, по соображениям, главным образом, текущей политики, вносило в него столько противоречивых черт, что вполне понятна неустойчивость точки зрения на сущность общинного права. Отношение сельского общества к земле характеризуется в нашем законодательстве, как общее владение сельских обывателей (т.X, ч.1, ст.555, прим.), но в то же время субъектом права на землю является, по закону, общество сельских обывателей (т.X, ч.1, ст.414, п.3).
“Когда земля выкуплена целым сельским обществом, то она признается собственностью всего общества (Положение о выкупе, ст.107); земля, приобретенная сельским обществом на основании выкупной сделки или выкупного акта, предоставляется, под названием мирской земли, в собственность того общества” (Великое положение, ст.9). Таким образом, с одной стороны общинное право не что иное, как общая собственность, а с другой – оно является правом юридического лица – две точки зрения, взаимно друг друга исключающие.
Вся совокупность постановлений законодательства наводит на представление, что только община имеет право на мирскую землю, и ни один крестьянин не может указать той части, ни физической, ни идеальной, которая бы принадлежала лично ему, независимо от той доли участия в пользовании, какая будет предоставлена ему обществом. Ив то же время ст.165, действовавшая до закона 1893 года, и ст.9 нового Закона 17 июня 1910 г., предоставляющая члену общины право на выдел, подрывают представление об общине как о юридическом лице и наталкиваются на мысль об общей собственности.
Среди русских цивилистов Победоносцев выступает с отрицанием представления о праве общины, как об общей собственности и как юридическом лице. “От общего владения имуществом отличается общественное или общинное владение, имеющее совершенно иной характер”. “Вместе с тем владение общины не есть владение лица идеального, юридического”. “Не община составляет субъект права, а все ее члены суть субъекты права, и владение общины выражается, обнаруживается не в ином чем, а именно во владении всех ее членов”. Однако, эта точка зрения совершенно не выясняет нам, что же юридически связывает в одно всех членов общины, если они, а не община, субъекты прав на землю?
Близко к взгляду Победоносцева примыкает представление Изгоева. “Если чье-либо юридическое сознание не может представить себе земли без собственника, то, очевидно, собственником крестьянских земель, так сказать, верховным собственником, является никак не община, а одно только государство”. Крестьянам принадлежит право пользования, а потому “общинное пользование исключает возможность отчуждения крестьянской земли”. Как же осуществляет крестьянин свое право пользования? Захват становится неудобен с ростом населения. “И вот, крестьяне-домохозяева одного района собираются на сход, образуют временно юридическое лицо, которое и должно разграничить и распределить участки”.
Таким образом, община вовсе не субъект права на землю, – “это своеобразный межевой чиновник, творящий волю обычного права”. Вся эта конструкция представляется необыкновенно искусственной. Верховное господство государства над территорией нельзя никак смешивать с правом собственности на землю; положительное законодательство, вопреки утверждению Изгоева, устанавливает право отчуждения крестьянской земли; образование временного юридического лица совершенно не согласуется с той жизненной потребностью, ради которой создаются субъекты права; совсем непонятно, в силу чего образуется это временное юридическое лицо; если сама община не имеет прав на землю, то в силу чего выступает она в качестве распределителя ее между крестьянами. Все эти вопросы остаются без ответа.
Нельзя признать удовлетворительными и попытки обойти трудность вопроса сочетанием разных представлений или их ослаблением. Никакой определенности не содержится в утверждении, что субъектами права на одну и ту же землю являются одновременно и община и крестьяне (Пахман). Не разрешает недоумений и утверждение, что если община и юридическое лицо, то во всяком случае особого рода (Кавелин), или что субъект права не община, как юридическое лицо, а отвлеченная идея (Лешков).
Остается признать, что в общинном праве мы имеем перед собой право, принадлежащее юридическому лицу. Такова идея общины как сложившегося исторически жизненного явления. В то же время надо признать, что законодательство своим вмешательством с целью разрушения общины во многом подрывает чистоту этого представления. Идея надельной земли и особенно постоянное административное вмешательство в земельные отношения крестьян не только не укрепляют в последних чувства собственности, но поддерживают старинное представление о принадлежности земли государству.
VII. Актами укрепления права собственности на землю за сельскими обществами являются владенные записи и данные, как акты земельного устройства, полученные крестьянами, бывшими государственными, помещичьими, и крестьянами, водворенными на землях имений государевых, дворцовых и удельных. Владенные записи составлялись и выдавались лицами административного управления (Положение государственного кредитования, ст.13). Данные могли быть совершаемы у старших нотариусов, через посредство административных властей (Положение о выкупе, ст.45, 46).
VIII. Права сельского общества на мирскую землю выражаются прежде всего, в праве распоряжения. Несмотря на многочисленные сомнения, возбуждаемые текстом законов, содержащихся в положениях о крестьянах, следует признать, что в основе общинного права лежит право собственности. Как бывшие помещичьи, так и бывшие государственные крестьяне приобрели, несомненно, право собственности на мирскую землю, особенно после 1 января 1907 года, когда совершенно ликвидированы отношения по выкупу. Следует, однако, признать, что для общинного права совсем не характерно наличие права собственности: общинное землевладение возможно и там, где община не имеет права собственности на землю, а получает ее в пользование от государства или даже от частных лиц по договору аренды.
Как собственник, сельское общество вправе отдавать принадлежащую ему землю в аренду посторонним лицам. И подобные случаи нередки там, где население занимается торговлей, как, например, в селе Лыскове, или производством изделий, как, например, в селе Павлове. Как собственнику, сельскому обществу принадлежит право продать землю, впрочем, не иначе, как с разрешения губернского присутствия, а в некоторых случаях даже министров (ст.19). Тот же закон запрещает, однако, крестьянским обществам отдавать надельную землю в залог частным лицам и частным учреждениям, так что надельная земля может быть заложена только Крестьянскому поземельному банку (ст.20).
Разработка недр земли, принадлежащей крестьянам, подлежит также ограничениям: a) если разработка недр земли предоставляется члену общества, общественный приговор нуждается в утверждении земского начальника, b) если разработка недр предоставляется постороннему лицу, приговор требует утверждения губернского присутствия. Деньги, получаемые за эксплуатацию недр, только в одной трети поступают к собственнику, т.е. обществу, а 2/3 обращаются в правительственные или гарантированные правительством процентные бумаги и вносятся на хранение в учреждения Государственного Банка; сельское общество пользуется процентами с этих бумаг, а капитальная сумма может быть употреблена лишь на приобретение общественной недвижимости (т.IX, Особое положение, ст.21, прим., прил., ст.10).
Пользование землей, принадлежащей сельскому обществу, представляется различным. Некоторые части земли состоят в общем пользовании – таковы пастбища, воды, леса, иногда луга. Напротив, пашенная земля разделяется между членами общества с периодическими переделами. Разверстку общинной земли между общинниками совершает сельский или селенный сход. Основанием для разверстки могут служить различные начала: разверстка по числу ревизских душ, по наличным мужским душам, по взрослым работникам, по едокам. Не исключается, однако, возможность совместного пользования и пашенной землей – общественные запашки.
Ранее внутренний порядок пользования землей со стороны сельских обывателей предоставлен был исключительно усмотрению самого собственника. Переделы земли допускались по приговору 2/3 всех домохозяев (Положение великороссов, ст.114) и совершались в действительности весьма различно, – одни общества переделяли земли в короткие промежутки, другие – в более долгие, иные вовсе не приступали к переделу со времени реформы. В настоящее время, в силу Закона 8 июня 1893 года, общий или коренной передел общинной земли поставлен под контроль администрации (Общее положение, ст.24-37).
Срок передела установлен не менее 12 лет, хотя с разрешения губернского присутствия возможен передел и до этого срока. Приговор сельского схода об условиях передела вступает в силу только по проверке его на месте земским начальником и по утверждении уездным съездом. Неутверждение приговора может наступить вследствие несогласия его с законами, явного ущерба для сельского общества и нарушения законных прав отдельных его членов. В последнем случае закон допустил, по-видимому, юридическую ошибку, смешав интересы членов общества с законными правами их, потому что при переделе может быть нарушение только первых, а не вторых. Притом нарушение прав члена общины сделало бы приговор несогласным с законом, и тогда п.3 слился бы с п.1.
Со времени приведения в действие приговора об условиях передела до утверждения нового по тому же предмету приговора, участки отдельных домохозяев не могут быть отбираемы обществом ни в полном составе, ни по частям, за исключением случаев: 1) смерти домохозяина, увольнения его из общества, высылки по суду или общественному приговору, или безвестной его отлучки и оставления хозяйства без попечения, если притом после умершего или выбывшего лица не осталось в обществе членов семейства, за которыми участок мог бы быть оставлен; 2) отказ самого домохозяина от пользования землей и 3) неисправности его в платеже повинностей. В таких случаях оставшиеся участки могут быть или переданы другим домохозяевам, или сохранены в общественном пользовании.
IX. Сельское общество может расширить объем принадлежащей ему земли посредством покупки, приобретения по дарению, завещанию (Общее положение, ст.10). Земля, вновь приобретенная от имени юридического лица, должна составить собственность этого последнего, притом, без признака надельности, хотя бы она была приобретена через Крестьянский Банк. Но закон и здесь вызывает недоумения, давая постановления, применимые только к общей собственности.
Закон говорит о возможности для каждого крестьянина уступить свое “право на участие в общем владении собственностью” постороннему лицу с согласия мира (Общее положение, ст.11), о праве каждого крестьянина требовать, чтобы из состава земли, приобретенной в общую собственность, ему был выделен в частную собственность участок, соразмерный с долей его участия в приобретении этой земли, или же, если такой выдел окажется неудобным, то об удовлетворении его деньгами (Общее положение, ст.12).
Но участия в приобретении не существует, например, при безвозмездном получении крестьянским обществом земли от постороннего. Притом такой выдел совсем не согласуется с волей дарителя или завещателя, который имел в виду предоставить землю всему обществу. С течением времени, когда изменится совершенно личный состав общества, утратятся следы участия каждого, а, следовательно, прекратится и это право, несогласное со взглядом самого закона на принадлежность приобретенной земли не сельским обывателям, а сельскому обществу.
В отличие от общих гражданских законов, для решения вопросов, касающихся изменений в порядке пользования и распоряжения купленной сельским обществом при содействии Крестьянского поземельного банка землей, не требуется согласия всех, а достаточно согласия половины общего числа всех крестьян, приобретших землю.
X. Взгляд на общинную собственность, как на временную форму, переходную к индивидуальной собственности, более всего выразился в постановлениях закона о превращении общинной собственности в частную подворную. Каждому сельскому обществу предоставлялось заменить общинное пользование наследственным, т.е., отменив переделы и разверстку мирской земли, разбить ее, раз навсегда, на подворные участки и раздать их домохозяевам в потомственное пользование (в собственность).
Теперь, по Закону 14 июня 1910 года, не только дозволяется обществам, дошедшим до известного экономического развития и проникшимся индивидуалистическим мировоззрением, перейти естественным путем к частной собственности, но такой переход производится силой закона. Общества и имеющие отдельные владения селения, в которых не было общих переделов со времени наделения их землей, признаются перешедшими к подворному владению, на праве частной собственности (ст.1). Закон оставляет невыясненным, что значит “признаются”, т.е. перестает ли община быть таковой или принимаются соответствующие меры в административном порядке.
По требованию сельских сходов, земские начальники обязаны составить акты, удостоверяющие права собственности отдельных домохозяев на участки, которые новый закон признает их личной собственностью. Эти акты утверждаются уездным съездом и у него же хранятся (ст.4-6).
XI. Рассмотрим теперь права отдельного члена сельской общины.
Прежде всего крестьянину принадлежит право на его усадебную оседлость. Принадлежит ли ему право собственности на этот участок или же только наследственное пользование участком, на который право собственности следует признать за общиной?
Сомнение возбуждалось тем, что раньше закон говорил о “наследственном пользовании” усадебной землей. (Положение великороссов, ст.15). Допущению права собственности препятствовали Высочайше утвержденные 1873 и 1879 гг. мнения Государственного Совета, которыми за земскими собраниями признано было право распланировывать выгоревшие селения, не стесняясь границами усадебных участков. Закон 14 июня 1910 года все эти сомнения устраняет решительным заявлением, что усадебные участки при общинном землевладении составляют личную собственность домохозяев (ст.47). Ввиду этого нашей административной практикой признано, что для доказательства права собственности на усадебные участки достаточны удостоверительные приговоры, полученные от общества, или определения волостных судов, постановленные в охранительном порядке.
Как общиннику, крестьянину принадлежит: а) право постоянного совместно с другими пользования в отношении выгонов, водопоев, леса, и b) право временного отдельного пользования пашенной землей, лугами. Пользование участком земли, предоставленным временно от общества, возможно или личной обработкой или же посредством отдачи его в аренду другим лицам из той же деревни или посторонним (Положение о выкупе, ст.112). Хозяйственное улучшение полученного в пользование участка способно встретить затруднения в опасении каждого обывателя, что при переделе его земля перейдет к другому, и таким образом затраченный труд и капитал не будут возмещены.
Ввиду этого Закон 1893 года постановил, что при всяком переделе крестьянам, улучшившим качества своего надела посредством удобрения земли, осушения ее, устройства орошения или иным способом, а равно правопреемникам этих крестьян (т.е. наследующим участок) надел предоставляется, по возможности, в прежнем месте. При невозможности этого, означенным лицам или отводится надел равного качества с прежним, или, в случае отвода земли худшего качества, назначается вознаграждение, производимое посредством соответственной сбавки в уплате повинностей, или на иных основаниях.
В правах члена общины на отведенную ему в пользование пашенную землю Закон 14 июня 1910 года произвел коренное изменение, признав за ним право на выдел. Каждый домохозяин, владеющий надельной землей на общинном праве, может во всякое время требовать укрепления ее в личную собственность (ст.9). Как видно из текста, это право принадлежит только домохозяину, но не другим членам неразделенной семьи; женщина-домохозяйка уравнивается в этом отношении с мужчиной.
Объект укрепления в собственность составляют участки общинной земли, состоящие в бесспорном, постоянном (не арендном) пользовании домохозяина ко времени подачи им заявления об укреплении (ст.15), а там, где пользование землей основано на приговорах об общих переделах, все участки общинной земли, предоставленной ему в постоянное, впредь до следующего передела, пользование, если только в семье не уменьшилось количество разверсточных единиц (ст.11). В случае уменьшения количества этих единиц, находящийся в пользовании домохозяина излишек земли укрепляется за ним лишь при условии доплаты за лишнюю землю. Порядок укрепления заключается в следующем.
Требование о выделе заявляется через старосту обществу, которое в приговоре, постановляемом простым большинством, определяет участки, поступающие к домохозяину, долю его участия в угодьях, доплаты за излишек. Если общество в укреплении отказывает, или в течение 30 дней приговора не постановит, то, по ходатайству домохозяина, дело переходит к земскому начальнику. Как общественный приговор, так и постановления земского начальника об укреплении в личную собственность участков общинной земли предоставляются на утверждение уездного съезда, которое имеет значение окончательного постановления (ст.22-29).
Последствия укрепления сводятся к тому: a) что собственники укрепленных за ними участков, как и члены их семьи, лишаются права участия в оставшейся в общинном владении надельной земле (ст.10); b) за ними сохраняется, однако, право пользования в неизменной доле сенокосными, лесными и другими угодьями, а также право участия в пользовании мирской усадебной землей, проездами, прогонами, выгоном, водопоем, пастбищем и пр. (ст.17 и 19); c)право на разработку недр в укрепленном участке, за исключением добычи неогнеупорной глины, песка, торфа, строительного и бутового камня, сохраняется за обществом (ст.20). Удостоверением права собственности на укрепленные участки служит для домохозяина копия с акта, составленного земским начальником и сохраняемая в подлиннике в уездном съезде (ст.7). Участки, укрепленные в личную собственность, подчиняются действию правил о надельных землях (ст.39).
Каждый домохозяин, за которым укреплены участки надельной земли в указанном порядке, имеет право требовать, чтобы общество выделило ему, взамен этих участков, соответственный участок к одному, по возможности, месту (отрубное владение). Таким образом, приобретенное уже право собственности оказалось лишенным индивидуального объекта. Еще более поразительно то, что приобретенное право на укрепленный участок лишено всякой обеспеченности, потому что не только сам собственник может требовать замены укрепленных за ним участков отрубным участком (ст.32), но и общество, без согласия на то собственника укрепленных участков, может, по воле большей половины домохозяев, остающихся при общинном владении, потребовать замены укрепленных за выделившимся домохозяином участков другим участком, отведенным к одному месту (ст.36). Если в одном случае производится принудительное отчуждение общинных земель для торжества личной собственности, то в другом подрывается все значение личной собственности угрозой принудительного отчуждения в интересе общинного владения, а вернее для торжества отрубного владения.
XII. Сомнение возбуждает следующий вопрос. Если признать усадьбу, а теперь и выделенный участок пашенной земли, частной собственностью, то спрашивается, кто является субъектом права на землю и воздвигнутые на ней строения, – семейство или домохозяин? Законодательство прежнего времени не давало на этот вопрос прямого ответа, а указывало то на семейство, то на домохозяина. Без точного определения субъекта права нельзя решить, кому принадлежит право распоряжения. А между тем вопрос этот весьма важен. Если субъектом права признать семейство, то имущество отвечает за долги каждого члена семейства; если же субъектом считать только домохозяина, то решение будет противоположное. Сенат по этому вопросу обнаружил колебание.
С одной стороны, он не признавал домохозяев собственниками земли, принадлежащей крестьянскому двору (кас. реш. 1881, N 161, 1882, N 147, 1889, N 67). “Не только при общинном, но и при подворном владении усадебный и полевой надел составляют не личную собственность домохозяина, на которого участок записан в актах, а общую собственность всего крестьянского двора или семейства. Старший член семьи, домохозяин, является только представителем двора пред сельским обществом и правительством (реш.1, 2 и кас. деп. 1898, N 2). С другой стороны, Сенат отверг всякие притязания членов семьи на распоряжение такой землей и признал для домохозяина возможность самостоятельно отчуждать эту землю, т.е. признал его собственником (кас. реш. 1893, N 91).
Отрицая в семейном имуществе характер общей собственности, Сенат, к сожалению, не остановился на вопросе, представляет ли оно собственность юридического лица, семейства (реш.1, 2 и кас. деп. 1897, N 29), или общую собственность членов семьи (реш. 1, 2 и кас. деп. 3 февраля 1899). Во всяком случае название крестьянского двора “хозяйственно-юридическим союзом” ничего не выясняет. Поэтому остается открытым, отвечает ли это имущество за долги всей семьи, как целого, или каждого ее члена, полностью или в доле каждого.
Если бы даже существовал обычай, устанавливающий семейную общность по имуществу и, следовательно, отрицающий имущественную раздельность между супругами с одной стороны, родителями и детьми – с другой, то он должен был уступить закону, устанавливающему такую раздельность (т.X, ч.1, ст.109, 180, 183), ввиду того, что по ст.1 Общее положение крестьяне находятся под действием общих законов гражданских о правах и обязанностях семейственных. Тем более странно, когда семейную общность стремятся обосновать не на обычае, а на законе, прямо ее отрицающем. Оставалось распространить семейную общность на все движимое имущество, которое в последнее время и в крестьянской среде начинает составлять значительную ценность.
Все эти сомнения закон 14 июня 1910 года устраняет в отношении крестьянского землевладения, построенного не на общинных началах. Участки земли, укрепленные в собственность из общинных земель принадлежат лично домохозяину, который поэтому один сохраняет право распоряжения ими. В тех случаях, когда участки находятся в нераздельном владении матери и детей или нескольких лиц, не состоящих между собой в родстве по прямой нисходящей линии, они составляют общую их собственность (ст.47 и 48). Таким образом, идея семейного имущества устранена. Однако, не вполне. Там, где сохраняется общинное землевладение, остаются и все прежние сомнения, потому что новый закон признал личной собственностью домохозяина при этой форме хозяйства только усадебные участки (ст.47).
Усадебная земля, а также полевые участки, приобретенные в частную собственность, переходят, как выморочные, к сельскому обществу, которое в этом отношении пользуется такой же привилегиею, как дворянские и городские общества (Общее положение, ст.39, Положение о выкупе, ст.168, Положение великороссов ст.111, Положение малороссов, ст.97).
