Наши источники говорят, главным образом, об органах княжеского управления; но рядом с княжеским управлением существовало и самоуправление общин. Управление князя, поскольку князья занимали столы по призванию народа или с его согласия, представляется в значительной степени народным. А потому и князь, заключивший с народом ряд на княжение, может быть рассматриваем тоже как орган самоуправления княжества.
Во главе всего управления княжества стоял князь. Князь управляет лично, т.е. принимает непосредственное участие во всех делах управления. Это видно из поучения Владимира Мономаха. Личного княжеского управления, обыкновенно, желал и сам народ, исходя из той мысли, что князья, как лица, поставленные выше партий, могли быть беспристрастнее всяких других правителей.
Указания на отправление правосудия самим князем очень нередки в наших источниках, в которых и самая правда называется “княжей правдой”[1].
На войне князь, обыкновенно, первый начинал бой и своим примером поощрял воинов во все его продолжение. Его личное участие в битве было положительно необходимо для успеха самого дела: в отсутствие князя воины “не крепко бьются”[2].
Когда воеводы Дмитрия Ивановича Московского перед началом знаменитой донской битвы советовали своему князю не биться впереди, но стать сзади или на крыле, он отвечал:
“Как скажу вам: братие! потягнем вкупе съединаго, а сам почну лице свое укрывать, или хорониться на заду? Как хочу словом, так и делом напереди всех главу свою положити за свою братию и за вся християне”. – “Да яко же рече, тако и створи”, – прибавляет от себя летописец, – “бияше бо ся с татары тогда, став наперед всех…”[3].
Внешняя обстановка жизни русских князей значительно изменилась к концу удельного периода, но существо дела осталось то же: последний московский великий князь, Василий Иванович, также управлял сам, как его отдаленный предок, великий князь киевский, Владимир Мономах.
Чрезвычайно любопытный документ в этом отношении представляет грамота Василия Ивановича к Давыду Сырневу, из которой видно, что великий князь московский непосредственно сам делал указания не только относительно размеров почтовых изб и конюшен и способа постройки моста на почтовой дороге, но даже и относительно употребления полусгнивших досок и бревен, оставшихся от старых почтовых хором.
Понятно, однако, что князь, соединяя все ветви управления в своих руках, не мог обходиться без помощников. И, действительно, с древнейших времен мы встречаем указания на существование второстепенных властей, ведению которых поручались отдельные отрасли управления и суда.
Систематическое деление органов управления на центральные и местные может быть применено к нашей древней администрации только с оговоркой. Единственную центральную власть составлял князь и его думцы. Но князь не был исключительно центральной властью.
Наряду с назначаемыми им местными правителями он удерживал в непосредственном своем ведении известный округ, к которому был совершенно в таком же отношении, в каком местные правители к своим округам; он представлял в этом округе местную власть. Этот старый обычай едва ли вышел совершенно из употребления и в XVII в.
Кроме того, несмотря на существование местных судей, князь мог всякое дело потребовать к своему собственному суду, а в древнейшее время, при объезде князем волостей присутствие его в известной области исключало всякую местную власть. – С этой оговоркой мы будем рассматривать князя и его думцев как центральные органы управления.
К местным органам будут относиться: во-первых, сам князь, затем: посадники, наместники и волостели с зависевшими от них чиновниками, сотские и старосты; разного рода приказные люди, получавшие специальные назначения от князя; разного наименования пошлинники, назначавшиеся для сбора княжеских пошлин и даней; наконец, для заведования государственным и частным имуществом князя служили: дворские казначеи, ключники, дьяки, посельские и путные бояре.
Князья ведали, обыкновенно, государственные дела в форме своего частного хозяйства; их слуги, в частном смысле этого слова, служили, вместе с тем, и органами управления, были слугами князя в государственном смысле слова.
Переходим к рассмотрению отдельных органов управления.
[1] Летописец, сетуя на неурядицу последних годов княжения Всеволода Ярославича и сделанную им перемену в своих советниках, последствия этой перемены характеризует так: “И людем не доходити княже правды”. Лавр. 1093 г. В пример личного отправления суда князем см. Ипат. 1146 г.: “Аще кому будет нас обида, – говорят Киевляне Игорю, – то ты прави”.
О Константине Новгородском читаем: “Поча ряды правити”, что объяснено словами пророка: “Боже! суд твой цареви дажь и правду твою сыну цареви, судити людем твоим в правду”, Лавр. 1206 г.; в похвале Всеволоду Юрьевичу владимирскому сказано: “Суд судил не лицемерен”… Лавр. 1212 г.; о сыне его, Ярославе, читаем: “Судившу Ярославу тако”, Лавр. 1229 г.
В духовной грамоте великого князя московского, Семена Ивановича, читаем: “А что буди судил когда в великом княжении и в вотчине своей на Москве, или мои бояре… а того вы, братья моя, не восчинайте” (Р. С. Г. Г. и Д. Ч. I. № 24). В жалованной грамоте великого князя московского, Василия Васильевича, Марье Копниной читаем: “Ино их сужу яз сам князь великий”… (А. А. Э. Т. I. № 44. Ср. еще там же №№ 45, 111, 126 и др. В Судебнике 1497 г. см. ст. под рубрикой “О великом князи”; в А. Ю. №№ 1, 17).
[2] Ипат. 1152 г. Ср. еще там же 1151 г. Во время войны Юрия с Изяславом воины последнего не отстояли брода на Днепре; летописец так объясняет это: “Бе бо в то время послал (Изяслав) сына своего Мстислава в Угры, да тем не тверд ему бе брод, зане не бяшет ту князя, а боярина не вси слушают”.
В Воскр. под 1220 г. при описании взятия болгарского города Ошеля читаем: “И потече сам князь преди всех ко граду; видевше же его вой вси устремишася ко граду борже, и посекоша тын и оплоты” и т.д. В Лавр, под 946 г. находим следующее обращение воевод Святослава Игоревича к воинам перед началом битвы с древлянами: “Князь уже почал, потягнете, дружина, по князе”.
[3] Воскр. 1380 г. Отступления от этого порядка, объясняемые личным характером князя, встречаются и в древнее время. Так, в похвале Ярославу Галицкому читаем: “Где бо бяшеть ему обида, сам не ходяшет полкы своими, но посылает я с воеводами” (Ипат. 1187 г.).
