I. Понятие о сделке. Юридическим действием называется внешнее выражение воли человека, влекущее за собой юридические последствия. Под именем юридической сделки понимается такое выражение воли, которое непосредственно направлено на определенное юридическое последствие, т.е. на установление, изменение или прекращение юридических отношений. Юридическая сделка иначе называется юридическим актом.
Ей противополагается правонарушение, как такое юридическое действие, которое, хотя и влечет за собой юридические последствия, то не те, которых желало лицо. Сам термин “сделка” далеко не чужд русскому законодательству, так, например, не достигшему 17 лет запрещается совершать акты и сделки какого-либо рода без согласия попечителя (т.X, ч.1, ст.220; см. еще ст.1401, 1540).
a. Так как сделка составляет выражение воли того лица, кому приписывается, то совершение сделки не может быть приписано тому, кто находится под влиянием физического принуждения, насилия.
При насилии лицо лишается собственной воли, которую пытается насильственно заменить воля другого, так что первое лицо становится простым орудием, средством выражения воли второго. Вследствие этого обстоятельства юридическое действие, произведенное под влиянием насилия, не может считаться выражением воли того, от кого действие внешним образом исходит.
Так, например, одно лицо насильно выводит рукой другого подпись на векселе. В последнее время простор для насильственного воздействия на чужую волю дает гипнотическое внушение; под его влиянием может быть, например, написано завещание. Во всех указанных случаях воли у действующего лица нет, а потому произведенные им действия не могут быть ему приписаны.
b. Так как воля направлена непосредственно на юридические последствия, то, очевидно, нельзя признать наличие сделки там, где у действующего нет сознания последствий. Вопрос о силе сделок, совершенных лицом, которое в момент заключения сделки находилось в состоянии умственного расстройства, не засвидетельствованного установленным порядком, или в состоянии сильнейшего опьянения, которое лишает сознания поступков, сильного возбуждения страстей, например, гнева – представляется сомнительным с точки зрения русского законодательства.
В пользу взгляда, по которому сделки, совершенные в подобном состоянии, должны быть признаны недействительными, приводят следующие соображения. Закон требует, чтобы завещания были составляемы в здравом уме и твердой памяти (т.X, ч.1, ст.1016), – отсюда открывается возможность распространить силу этого постановления и на все иные сделки.
Затем, по закону все способы приобретения прав тогда только признаются действительными, когда они утверждаются на непринужденном произволе и согласии (т.X, ч.1, ст.700), а этому противоречит состояние умственного расстройства, хотя тот же закон стеснение свободного произвола и согласия видит только в принуждении и подлоге, т.е. в воздействии посторонних лиц на волю совершающего сделки, что далеко не совпадает с состоянием умственного расстройства.
К этому взгляду примыкает и наша практика, признающая недействительность всякой сделки, совершенной в таком состоянии, – выдачи векселя, доверенности, заключения договора купли-продажи (кас. реш. 1879, N 90).
Следует, однако, заметить, что верность этого положения подкрепляется скорее общими соображениями теории о необходимости сознательной воли, нежели данными русского законодательства, в котором твердой опоры для указанного вывода найти нельзя.
Недействительность сделки, совершенной в состоянии умственного расстройства, должна, конечно, иметь в основании доказательство такого состояния в момент совершения сделки, что представляется далеко нелегким.
Состав юридической сделки представляет собой три части: a) Необходимые принадлежности – это те элементы ее, которые являются характеризующими ее признаками: например, при найме квартиры цена составляет необходимую часть сделки, без которой последняя перестает быть договором найма.
Поэтому лица, совершающие сделку, не могут по взаимному соглашению устранить такую принадлежность ее; b) Обыкновенными принадлежностями называются такие, которые обыкновенно встречаются в сделках подобного рода, не составляя, однако, их сущности, поэтому для отдельной сделки они могут быть отменены, но если не отменены, то предполагаются.
Так, при найме дома обязанность поддержания его в надлежащем виде лежит на хозяине, но по соглашению эта обязанность может быть перенесена на нанимателя; c) Случайные принадлежности сделки обыкновенно чужды ей, а входят в ее состав в том или другом случае.
Они или отменяют обыкновенные принадлежности, или существуют рядом с ними, например, устанавливается порядок платежа за наем помесячный,полугодовой, годовой. Случайные принадлежности никогда не предполагаются.
Юридические сделки могут быть: a) односторонние, которые возникают по воле одного лица, как завладение, оставление вещи, принятие наследства или отречение от него, и b) двусторонние, которые для возникновения своего требуют воли не менее двух лиц, – договор.
Затем сделки разделяются на: a) возмездные, составляющие значительное большинство в гражданском обороте и предполагающие обоюдность услуг, – купля-продажа, наем, и b) безмездные, доставляющие выгоду только одной стороне, – дарение, завещание.
Еще сделки могут быть различаемы: a) имущественные, т.е. имеющие своим содержанием какой-либо непосредственный экономический интерес, как, например, купля-продажа, и b) неимущественные, т.е. не преследующие такой цели, как, например, узаконение детей.
II. Мотивы воли. По общему правилу мотивы, которыми лица руководствуются при совершении юридических сделок, не имеют никакого влияния на силу и действие последних.
Лицо могло отдать свой дом в наем, рассчитывая ехать за границу, а потом осталось; лицо могло продать имение вследствие стесненного имущественного положения, а потом получило наследство, – все эти обстоятельства не имеют и не должны иметь значения для юридических последствий, потому что в противном случае от непрочности сделок пострадал бы гражданский оборот.
Однако некоторым мотивам и при наличии известных обстоятельств придается значение, влияющее уничтожаемым образом на силу юридических сделок. Такими мотивами являются принуждение, заблуждение и обман.
Психическим принуждением или угрозой называется воздействие на чужую волю страхом страдания. Наш закон видит принуждение там, где одно лицо, будучи захваченным во власть другим, принуждается к отчуждению имущества или ко вступлению в обязательства насильственно, страхом настоящего или будущего зла, могущего постигнуть его лицо или имущество (т.X, ч.1, ст.702).
Так как при психическом принуждении юридическая сделка является все же выражением воли действовавшего, которому предстоял выбор – или перенести страдание или исполнить сделку, то для уничтожения силы последней необходимы некоторые условия.
a) Прежде всего требуется противозаконность грозимого зла. Угрожающее лицо не должно иметь права на то действие, с которым соединены страдания для угрожаемого. Не будет принуждения, когда кредитор требует уплаты по векселю под угрозой объявить должника несостоятельным, или муж настаивает на обязательстве жены, угрожая потребовать ее к совместному жительству.
Представляется ли противозаконность уголовной, т.е. подходит ли действие угрожающего под признаки наказуемого принуждения (Уложение о наказаниях, ст.1686 и 1687) – это уже безразлично для гражданских последствий принуждения, потому что по гражданским законам признается в силе только приобретение права, основанное на непринужденном произволе (т.X, ч.1, ст.700, см. кас. реш. 1901, N 21).
b) Требуется значительность грозимого зла, соответствие грозимого страдания с вымогаемой сделкой. Нужно, чтобы зло грозило существенному благу, личному или имущественному. Странно было бы ссылаться на действительность векселя в 10тыс. рублей, выданного под влиянием угрозы не подать руки в обществе.
Сомнительно, с точки зрения нашего закона, уничтожает ли силу сделки угроза причинить страдание не самому совершающему сделку, а близким ему лицам – отцу, матери, жене, детям, потому что ст.702 говорит только о зле, могущем постигнуть “его” лицо или имущество.
c) Необходима основательность страха, должна быть вероятность приведения угрозы в исполнение. Так как это условие чисто психическое, зависящее от душевного склада человека, то и мерка в данном случае должна быть чисто субъективной. Для решения вопроса, насколько угрожаемое лицо могло опасаться выполнения угрозы, суду приходится приноровиться к развитию этого лица, его общественному положению. Угроза, способная произвести сильное впечатление на простого человека, может быть, под влиянием суеверия, – окажется неизвинительной для человека образованного.
Наш закон устанавливает необыкновенно краткую давность для опровержения сделок, совершенных под влиянием психического принуждения, а именно заявление должно быть сделано не позже недели со времени совершения сделки (т.X, ч.1, ст.703). По смыслу закона следует, что по истечении семидневного срока потерпевший теряет право на возражение.
В нашей литературе высказывается мнение, что срок этот не имеет значения, как процессуальное правило, в местностях, где введены новые судебные учреждения. Однако процессуальный характер указанного срока более, чем сомнителен, и ст.703 упорно повторяется в новейших изданиях т.X, ч.1, несмотря на полное обновление нашего процессуального порядка. Сенат также высказался за отрицание значения за семидневным сроком (кас. реш. 1876, N 298).
B. Сделка может быть совершена под влиянием заблуждения, т.е. отсутствия истинного представления о предмете. Оно называется неведением, когда отсутствует какое-либо представление, например, лицо не знает вовсе о существующем законе или происшедшем факте. Оно называется ошибкой, когда существует ложное представление, не соответствующее действительности, например, лицо знает о существовании закона, но неверно понимает его содержание. Различают заблуждение юридическое и фактическое.
1. Заблуждение юридическое относится к знанию законов, но не вообще объективного права, потому что обычное право может быть неизвестно даже суду. Заблуждение в законе у нас неизвинительно, потому что никто не может отговариваться неведением закона, когда он был обнародован установленным порядком (т.I, ч.1, ст.95).
Таким образом, предполагается, что каждый русский подданный не только знает, но и совершенно правильно понимает все русское законодательство. Конечно, такое предположение чистая фикция, потому что всего содержания 16 томов не знают даже юристы-практики и теоретики, а существование в нем неясностей и противоречий допускает сам законодатель.
Но установление противоположного правила могло бы повести к грубым злоупотреблениям, если бы силу всякого действия, оказавшегося невыгодным, можно было ослабить отговоркой незнания его последствий. Так, например, состоялся заем под условием платежа 24%, и кредитор стал бы отговариваться незнанием нового закона о ростовщичестве. Ошибочное понимание стороной юридической природы договоров не может освобождать от ответственности (кас. реш. 1876, N 394), например, вместо поставки заключается продажа.
Из общего правила не существует исключения и для инородцев, которые управляются на основании общих узаконений и учреждений (т.II, Положение об инородцах, ст.16). Знание иностранных законодательств ни для кого, конечно, не обязательно. Сомнительным представляется обязанность знания местных законов. Ввиду того, что не предполагается обнародование их установленным для Империи порядком, незнание их, если оно существенно для сделки, может быть признано извинительным вне места их действия.
2. В бытовом отношении более важным представляется заблуждение второго рода – фактическое. Подобное заблуждение может влиять на силу сделки только в тех случаях, когда оно настолько существенно, что обнаруживает полное несоответствие между тем, чего желало лицо, и тем, на что в действительности была обращена его воля. Другими словами, существенным заблуждение будет в том случае, когда есть основание думать, что совершивший сделку не заключил бы ее, если бы знал обстоятельства дела. Здесь, конечно, должна быть прилагаема не субъективная мерка, а объективная.
Не то важно, заключило ли бы сделку данное лицо, попавшее в заблуждение, а заключил ли бы ее вообще всякий благоразумный человек, руководствующийся взглядами оборота. К сожалению, по этому вопросу наше законодательство страдает крупным пробелом. Оно совершенно игнорирует вопрос о заблуждении, и только практика стремится восполнить этот пробел. Определить в каждом отдельном случае, насколько существенно было заблуждение, – дело суда (кас. реш. 1890, N 9).
Возможно, существенное заблуждение в лице, с которым или в пользу которого совершается сделка. Наш закон говорит о недействительности завещания, учиненного с очевидной ошибкой в лице (т.X, ч.1, ст.1026). То же самое должно быть признано и в отношении всякой другой сделки, если только ошибка в лице представляется существенной для сделки.
Так, несомненно, существенным заблуждением представляется договор доверенности, данный по созвучию фамилий не известному адвокату, а только посредственному. Но, например, не имеет никакого значения для силы сделки, если купец продал товар не тому лицу, за которое он принимал покупателя, или если платеж по векселю получен не от самого векселедателя, или если при пожертвовании ошибочно приведено официальное название учреждения.
Может произойти заблуждение относительно сущности сделки. По неясной редакции договора автор полагает, что он представляет книгопродавцу право издания, а в действительности он отчуждает ему свое авторское право. Такое несоответствие между намерениями контрагентов устраняет соглашение их воли, а потому и должно быть признано существенным.
Заблуждение в объекте сделки составляет, несомненно, существенную сторону сделки. Закон наш признает недействительными завещания, учиненные с очевидной ошибкой в завещаемом имуществе (т.X, ч.1, ст.1026). Недействительность сделки может быть допущена только тогда, когда из самого завещания нельзя уяснить себе истинной воли завещателя.
Например, в завещании может произойти ошибка в наименовании; завещатель свое родовое имение Кизьметево отдает сыну, благоприобретенное Апраксино – жене, а между тем, наоборот, Апраксино является родовым, а Кизьметево – благоприобретенным. То же самое правило следует применять и относительно других сделок, когда ошибка в предмете представляется существенной с точки зрения цели сделки (кас. реш. 1872, N 343), например, когда вместо золотого песка проданы медные опилки.
Ошибка в качестве и количестве объекта может тогда только повести к ничтожности сделки, когда, вследствие своих свойств, вещь становится непригодной для предполагаемой цели или количество не отвечает цели сделки. Так, например, антиквар продает канделябры, которые как он сам, так и покупатели считали серебряными, между тем они оказываются оловянными. Если канделябры нужны для такого же пользования, какому могли служить и новые, то заблуждение представляется существенным. Если же канделябры были нужны как археологическая редкость, то металл уже не играет существенной роли.
Особенно частыми в практике являются заблуждения относительно того, каменный или деревянный дом был продан. Вместо чисто каменного, дом нередко оказывается только обложенным кирпичами или с мусором между кирпичами (1890, N 9). Несомненно, что, предполагая дом каменным, покупатель оказывается в существенном заблуждении, если стены только обложены кирпичом или набиты мусором.
Было признано, что публичные торги могут быть уничтожены в том случае, если проданная вещь окажется впоследствии не того достоинства, какое было показано в описи и заявлено на торге (кас. реш. 1884, N 38; см. также 1895, N 14), например, серебряный чайный прибор оказался медным.
Но, например, продажа хлеба с некоторыми примесями вместо совершенно чистого, отдача внаем парохода, несколько меньшего по вместимости или по количеству сил, чем было условлено, не уничтожают сделки. Такое же значение, как ошибка в качестве, имеет несоответствие в количестве. Если, например, землевладелец выписывает машины в количестве, необходимом для его хозяйства, а по ошибке телеграфа ему присылают транспорт машин на комиссию, то соответствия намерений, очевидно, нет.
C. Обман является намеренным возбуждением в другом лице ложного представления. Поэтому сделка, совершенная под влиянием обмана, обсуждается по тем же началам, как и сделка, совершенная под влиянием заблуждения, с тем только отличием, что к обманутому следует предъявлять менее строгие требования, чем к заблуждающемуся, потому, что интерес его контрагента менее заслуживает защиты. Обман, касающийся несущественных сторон сделки, не влияет на силу последней, например, умолчание продавца лошади о некоторых недостатках ее, не мешающих предположенному пользованию ею.
Но существенный обман лишает сделку силы, потому что нет соответствия между тем, чего лицо желает и что оно совершает. Например, кто-нибудь предполагает вступить в сделку с другим, ложно выдающим себя за представителя третьего лица. Заключающий сделку хочет вступить в отношение с этим третьим лицом, а между тем он не достигает этого и оказывается в отношении с тем, с кем не желал вступать.
Обман является чаще всего преступным действием (Уложение о наказаниях, ст.1688) и, если наличность его будет признано уголовным судом, то должны отпасть и все гражданские его последствия. Однако, если бы обманные действия и не подходили под указанные в уголовном законе признаки преступного обмана, все же они могут послужить основанием к признанию недействительной сделки, совершенной под их влиянием (кас. реш. 1899, N 60). Это вытекает из того, что гражданский закон не признает силы за приобретением права, основанным на подлоге (т.X, ч.1, ст.701), который является видом обмана.
III. Выражение воли. Воля и ее мотивы составляют внутреннюю сторону юридической сделки. Юридическое значение воля приобретает только при проявлении ее вовне, во внешних действиях. Очевидно, между содержанием воли и ее внешним выражением должно быть полное соответствие. Когда действие имеет своей прямой задачей выразить волю на данный случай, то такое выражение будет непосредственным. Непосредственное выражение воли обнаруживается или в словах, или в движениях.
Так, например, когда лицо заявляет, что согласно вступить в предлагаемый договор, то это будет словесное заявление. Но, кроме этого, наиболее пригодного и употребительного способа, выражение воли может быть обнаружено в движениях. Так, утвердительное или отрицательное кивание головой в ответ на предложение является непосредственным выражением воли. Посылка заказанных товаров есть согласие, выраженное не словами, а действием.
Наиболее сомнений возбуждает вопрос о значении молчания. Затруднение здесь состоит в том, что оно может быть принято непосредственным выражением согласия (например, присутствие отца на свадьбе сына есть молчаливое, но явное согласие на брак) или же как выражение несогласия (например, молчание в ответ на предложение продать вещь по такой-то цене).
Поэтому относительно молчания принимается, как общее правило, следующее: когда в законе установлено требование, чтобы лицо заинтересованное выразило явно свое согласие, то молчание следует принять за выражение несогласия, например, молчание родителей лютеран на просьбу их несовершеннолетних детей разрешить им вступление в брак (т.XI, ч.1, изд.1896, ст.319); напротив, когда требуется, чтобы лицо явно заявило свое несогласие, то молчание следует считать за согласие, например, молчание родителей лютеран на просьбу их совершеннолетних детей разрешить им вступление в брак (т.XI, ч.1, изд.1896, ст.320).
Напротив того, косвенным выражением воли являются такие действия, которые не предназначены выражать прямо намерение лица, а только дают возможность судить по ним о намерении лица. Так, например, если наследник не заявляет прямо о своем желании принять наследство, а вступает в распоряжение им, платит долги наследодателя, пользуется имуществом в свою пользу, то это может быть истолковано только в смысле принятия (т.X, ч.1, ст.1261).
В некоторых случаях содержание сделки может не соответствовать истинной воле, выражением которой является сделка. Стороны имеют в виду совершить одну сделку, но облекают ее в форму другой, так что совершенная сделка является выражением не действительного намерения, а видимого. Такие сделки носят название притворных.
Например, ввиду объявления несостоятельности, лицо выдает своим приятелям массу векселей; видимое намерение его – обязаться и уплатить им, но действительное – сохранить, при помощи друзей или родственников, хотя часть того имущества, которое целиком должно бы было пойти на удовлетворение настоящих кредиторов.
При существующем запрещении дарить или завещать родовое имение совершаются нередко фиктивные продажи его, тогда как в действительности продавец никакой покупной цены не получает.
Является юридический вопрос, какова сила притворных сделок. Притворная сделка должна рассматриваться, как скрытая, т.е. как та, которая в действительности имелась в виду, если только она удовлетворяет условиям последней и не противоречит требованиям закона (кас. реш. 1901, N 45). Так, например, лицо, желая скрыть от посторонних свои близкие отношения к другому лицу, продает последнему свой благоприобретенный дом, не взяв с него в действительности денег.
Если это обстоятельство будет обнаружено, сделка сохранит свою силу, но не как продажа, а как дарение. Наш закон сохраняет силу за договором поклажи, под которой скрывается договор займа (т.X, ч.1, ст.2114). Напротив, не дозволяются и признаются недействительными сделки, когда побудительной причиной (т.е. истинным намерением) является подложное переукрепление имущества во избежание платежа долгов (т.X, ч.1, ст.1529, п.2).
IV. Форма сделки. Соответствие содержания сделки истинной воле и с нормам объективного права оказывается иногда недостаточным. Необходимо, чтобы сделка, как определение отношений между людьми, выразилась вовне, приняла форму, по которой можно было бы заключить о ее содержании. Выбор формы, наиболее соответствующей воле сторон, зависит от их усмотрения.
Но нередко закон предписывает, чтобы выражение воли произошло в известной, установленной им форме. Форма сделки может быть или словесная или письменная, с участием свидетелей или даже органов власти. Важно не то, в какой форме обыкновенно совершается сделка, а то, в какой она должна совершаться.
Так, доверенность обыкновенно выдается нотариальным порядком, но это вовсе не составляет необходимости. Так, например, общеприняты для завещания начальные слова “Во имя Отца и Сына и Св.Духа”, но завещание без этих слов будет так же действительно, как и с ними.
В некоторых случаях законодатель, предполагая неразвитость общества и неспособность его самостоятельно выработать форму, предлагает образцы. Не следует придавать им обязательного значения, которого они по цели своей не имеют. В современном быту сохранились еще формы символические, которые имели преобладающее значение в древнем праве.
В настоящее время они имеют значение, главным образом, как определение момента состоявшегося соглашения, как, например, битье по рукам, третий удар молотка при аукционе. Фискальные требования не влияют на гражданскую силу сделок. Акты, которые по закону подлежат гербовому сбору, принимаются в доказательство и в том случае, когда они писаны без соблюдения правил о гербовом сборе (Устав гражданский, ст.461), за исключением векселей.
1. Словесная форма представляется наиболее простой и естественной. Поэтому она должна быть допущена для всех тех сделок, относительно которых закон не установил более сложной формы. Следовательно, если в законе не установлена письменная форма для сделки, то последняя может быть совершена в словесной форме. Так, например, купля-продажа или мена движимых вещей могут быть совершены словесно.
2. Письменная форма обязательна для сделок лишь тогда, когда она предписана законом. Она может иметь двоякое значение: a) или она составляет сущность сделки (так называемый corpus “Сущность (лат.)”) и без нее сделка не приобретает силы, b) или же она составляет только преимущественное средство доказательства.
В первом случае никакие доказательства, ни свидетели, ни собственное признание не могут дать силы недействительной сделке. Во втором случае закон только ограничивает средства доказывания, устраняя свидетелей: при отсутствии письменной формы сделка не может быть доказываема свидетельскими показаниями (Устав гражданский, ст.409).
Так, например, в случае займа, совершенного без письма, кредитор не может доказывать свидетелями факта займа, и если должник не признается, то кредитор не в состоянии доказать своего права. Если же стороны не спорят о существовании договора – особенно когда договор принят ими к исполнению, – суд не может отказывать в разрешении вытекающих из этого договора споров только потому, что он не удостоверен письменным актом.
Равным образом, и “все те условия, которые находятся вне спора сторон и существование которых представляется несомненным, должны быть приняты судом в соображение, хотя бы эти условия и не были изложены в письменной форме” (кас. реш.1892, N 8).
a) Закон в редких случаях связывает сущность сделки с ее формой. Это правило установлено, главным образом, для сделок о недвижимостях. Акты могут быть совершаемы, по усмотрению сторон, порядком или домашним или нотариальным, за исключением актов о переходе или ограничении права собственности на недвижимости, которые под опасением недействительности в противном случае самых договоров и сделок, должны быть совершаемы всегда у нотариусов и обращаемы в крепостные (Нотариальное положение, ст.66). Соблюдение предписанной формы (утверждение старшим нотариусом акта, совершенного у младшего), вызывается потребностью знания в обществе, кому принадлежит недвижимость и какие долги на ней лежат.
Совершение подобной сделки в словесной форме или домашней письменной не производит никаких юридических результатов. Следующие сделки о недвижимости должны быть совершены в установленной форме: купля-продажа (купчая крепость), залог (закладная крепость), дарение (дарственная запись), выдел (отдельная запись), приданое (рядная запись), раздел общего имущества (раздельный акт) и некоторые другие (Нотариальное положение, ст.158).
Неверно, однако, утверждение Сената, что “наши гражданские законы, относя к существенным условиям действительности договора дееспособность сторон, предмет не изъятый из оборота, свободное согласие сторон и законность цели договора, касательно значения в этом отношении формы, дают лишь одно несомненно положительное указание, в ст.66 Положения о нотариальной части, требуя крепостной формы для актов о переходе или ограничении права собственности на недвижимости, под опасением, при несоблюдении этой формы, недействительности договора; ни в каком ином случае действительность договора не ставится в зависимость от соблюдения формы” (кас. реш. 1888, N 37). Форма сделки составляет ее сущность и в некоторых других случаях; так, вексель недействителен без установленной письменной формы, завещание без соблюдения установленных формальностей.
b) Письменная форма, как средство доказательства, устанавливается по нашему законодательству для большинства сделок, что отражается чрезвычайно вредно на бытовых отношениях. Законодатель должен придерживаться известного принципа, по которому он для одних сделок устанавливает письменную форму, а другие допускает совершать в словесной. Таким принципом может быть, например, ценность сделки. Так, по французскому праву все сделки на сумму свыше 150 франков должны быть облечены в письменную форму. Точно так же и в Англии продажа вещей ценой свыше 10 фунтов стерлингов, по закону 1894 г., должна быть облечена в письменную форму.
Таким принципом может быть бытовая опасность некоторых сделок, представляющих особенный соблазн для ложных свидетельских показаний. Так, германское право устанавливает (§ 129) письменную форму лишь в исключительных, законом перечисленных случаях, например, для поручительства. Наше законодательство не придерживается ни того, ни другого начала, потому что нельзя найти основания, почему купля-продажа может быть совершена словесно, а родственная ей поставка требует письменной формы. Жизнь сильно страдает от формализма нашего права.
Заем, заклад, личный наем совершаются в обществе, особенно в простом народе, словесно, отчасти по безграмотности контрагентов, отчасти по удобству. Между тем несоблюдение письменной формы, если должник запрется, не дает кредитору никаких средств доказывания, хотя бы в их среде все знали о заключенной сделке. Только в одном случае отсутствие письменного акта может быть восполнено свидетельскими показаниями, когда акт утрачен вследствие какого-либо внезапного бедствия, например, пожара, наводнения и пр., но существование и содержание акта должно быть доказано, кроме показания свидетелей, и другими доказательствами (Устав гражданский судебный, ст.409, п.2).
3. В некоторых случаях закон присоединяет к письменной форме требование наличия свидетелей. Это не те свидетели, которые случайно знакомы с совершенной сделкой и могут подтвердить ее содержание и отсутствие которых не лишает сделку силы. Это скорее соучастники сделки. Законные свидетели составляют необходимую часть формы, установленной законом, например, для завещаний, и отсутствие их отражается на силе сделок (т.X, ч.1, ст.922).
4. Помимо тех случаев, когда закон требует совершения сделки при участии нотариусов, под страхом недействительности, нотариальная форма возможна для всех вообще сделок, даже для тех, для которых не требуется письменная форма, например,для найма квартиры. Преимущество нотариальных актов перед домашними состоит в том, что содержание их не может быть опровергаемо свидетельскими показаниями, за исключением споров о подлоге (Устав гражданский, ст.410). Акт, не признанный в силе нотариального, сохраняет силу домашнего акта, если удовлетворяет требованиям последнего (Устав гражданский, ст.460).
V. Случайные принадлежности сделки. Между случайными принадлежностями сделки особенного внимания заслуживают условие, срок и наказ.
1. Условием, в техническом значении слова, называется такое случайное определение в юридической сделке, по которому предполагаемые последствия сделки ставятся в зависимость от наступления или ненаступления в будущем известного обстоятельства. Условием называют также и это последнее обстоятельство, а сама сделка носит название условной. Возможность таких осложнений сделки основывается в нашем законодательстве на ст.1530 т.X, ч.1, допускающей включать в договор всякие условия, закону не противные. Не все, однако, сделки допускают включение в их состав условия. Иногда закон прямо указывает на недопустимость таких ограничений, например, относительно принятия векселя (Устав вексельный, ст.11 и 95), в других случаях это явствует из общего смысла постановлений, например, невозможны под условием брак, усыновление, принятие наследства.
Из данного определения условия обнаруживаются два существенных его признака: a) неизвестность наступления и b) произвольность установления. Необходимо, чтобы при совершении сделки неизвестно было, наступит или нет условное обстоятельство. Поэтому недействительно будет условие, когда обстоятельство к моменту сделки уже произошло, например, дед обещает внучке приданое, если она выйдет замуж, а между тем она уже замужем. По той же причине недействительно будет условие, когда во время совершения сделки известно, что обстоятельство никогда не наступит, например, петербургский фабрикант обязывается доставить казанскому купцу товар, если железная дорога перевезет кладь в 1 день.
Необходимо также, чтобы установление условия было вполне произвольным. Поэтому не составляет условия такое обстоятельство, которое является необходимой составной частью самой сделки, например, отдается вещь на сохранение под условием возвратить ее по первому требованию. По той же причине условие не должно противоречить закону и нравственности (т.X, ч.1, ст.1530), например, недействительна продажа под условием удачной кражи, недействительна брачная неустойка, как нарушающая свободу вступления в брак (кас. реш. 1877, N 230). Условия представляют различные виды.
a) Когда сила сделки ставится в зависимость от наступления известного обстоятельства, то условие будет положительным, например лицо обязывается продать имение, если оно достанется ему по закладной. Когда сила сделки ставится в зависимость от ненаступления известного обстоятельства, то условие будет отрицательным, например, заключается договор найма квартиры на зиму на случай, если к осени наниматель не получит дом по наследству.
b) Когда от наступления условия зависит установление юридического отношения, которое имеется в виду сторонами, то условие называется отлагательным (суспензивным), например, обязательство отдать дом внаем, если он будет приобретен с торгов. Наше законодательство предусматривает такие условия, когда постановляет, что земли, пожалованные под условием заселения или застройки, поступают в собственность не прежде, как по исполнении сих условий (т.X, ч.1, ст.938). Когда от наступления условия зависит прекращение юридического отношения, то условие называется отменительным (резолютивным); например, отдается дом внаем под условием немедленного возвращения, если найдется покупатель. Наше законодательство предусматривает такие условия, когда постановляет, что дар, учиненный под условием, возвращается дарителю, если условие не будет исполнено (т.X, ч.1, ст.976).
c) Когда наступление предусмотренного обстоятельства зависит от воли того лица, в пользу которого клонится сделка, то условие будет произвольным, например, лицо обязуется открыть кредит другому, если последний начнет торговлю. Когда наступление условного обстоятельства не зависит от воли того лица, в пользу которого клонится сделка, то условие будет случайным, например, кто-нибудь обязуется возвратить долг, если выиграет в лотерею. Возможно и соединение произвола со случайностью, например, дядя кладет в банк приданое племяннице, если она выйдет замуж за такое-то лицо. Условие произвольно, насколько замужество зависит от ее согласия; оно случайно, насколько зависит от воли другого лица. Такое условие называется смешанным.
Каково же юридическое положение сделки до наступления условного обстоятельства? Здесь необходимо принять во внимание различие между условиями отлагательными и отменительными. Сделка, заключенная под отменительным условием, приобретает всю свою силу с момента ее совершения, как бы безусловная сделка, и продолжает сохранять ее до наступления обстоятельства. Сделка, заключенная под условием отлагательным, представляет некоторое затруднение. Юридический факт, способный установить отношение, может считаться наступившим только с исполнением условия. Если одно лицо обязывается продать, нанять, отдать в ссуду с наступлением условия, то очевидно, что до этого времени не возникают юридические последствия, какие всегда сопровождают продажу, наем, ссуду.
Но, с другой стороны, нельзя сказать, чтобы сделка, заключенная под отлагательным условием, не устанавливала никакого отношения между лицами, ее заключившими. Так, например, условные обстоятельства переходят по наследству, условные обязательства предъявляются в конкурсе, лицо, обязавшееся под условием, не вправе препятствовать наступлению условия, иначе это влечет за собой юридическое последствие. Отсюда необходимо заключить, что отлагательное условие устанавливает юридическое отношение с момента его назначения, но однако так, что некоторые последствия наступают немедленно по соглашении, а другие, предположенные сторонами, только с наступлением условия.
По вопросу о моменте наступления условия следует принять в соображение различие положительных и отрицательных условий. Положительное условие признается наступившим, когда совершается то обстоятельство, действие или событие, которое составляет содержание условия. Отрицательное условие наступает тогда, когда наступление условного обстоятельства оказывается невозможным, например, лицо обязуется уплатить долг другого в срок, если тот не заплатит сам, а между тем до срока должник объявляется несостоятельным.
Положительное условие признается не наступившим, когда обнаруживается невозможность его наступления, например, лицо обязалось отдать в аренду имение, если приобретет его с торгов, а между тем имение приобретено другим лицом. Отрицательное условие признается не наступившим, когда совершается тот факт, от ненаступления которого зависела сделка, например, одно лицо обязалось другому обеспечить существование его дочери, если после его смерти она не выйдет замуж, а между тем она вышла замуж.
При рассмотрении последствий, какие производят наступление или ненаступление условий, следует снова обратиться к различию отлагательных и отменительных условий. Невозможность наступления отменительного условия превращает сделку в безусловную. Наступление такого условия прекращает действие сделки с этого именно момента. Невозможность наступления отлагательного условия прекращает то юридическое отношение, которое связывало лица в ожидании условия. Наиболее интересным представляется вопрос о последствиях наступления отлагательного условия. Следует ли относить их к моменту наступления условия или же к моменту заключения сделки, другими словами, следует ли признать за наступлением условия обратную силу?
Если при совершении сделки имелось в виду поставить желаемые юридические последствия в связь с наступлением известного обстоятельства, то нет никакого основания относить действие этих последствий к моменту более раннему. Допущение обратной силы будет противно воле совершавших сделку, если в самой сделке она не выразилась в этом именно смысле. Так, например, лицо обязывается продать другому вещи под условием. Если признать обратную силу, то с наступлением условия продавец обязан выдать покупателю все приращения вещи, все доходы, всю извлеченную прибыль, но это явно несогласно с намерением сторон.
Иногда признание обратной силы не согласуется даже с природой отношения, например, лицо обязуется под условием отдать внаем дом. Что может означать обратная сила в таком случае? По этому вопросу законодательства расходятся. Французский гражданский кодекс (§ 977 и 978) признает обратную силу условий сделки, однако с оговорками. Германское гражданское уложение в принципе отвергает обратную силу условной сделки, но допускает выводить противоположное заключение из содержания сделки (§ 158 и 159).
2. Сроком в техническом значении слова называется такое случайное определение в юридической сделке, по которому предполагаемые последствия сделки ставятся в зависимость от известного момента времени. В противоположность условной сделке, срочная сделка лишена неизвестности относительно того, наступит или нет обстоятельство, от которого зависит сделка. Но, как и установление условия, назначение срока должно быть произвольным.
Поэтому нельзя признать срочным завещание, в котором завещатель ставит приобретение наследником наследства в зависимость от времени смерти его, наследодателя, так как это составляет существенную часть завещательной сделки. Сделки, не допускающие по своей природе условий, не допускают и срока; напротив, сделки, которые по существу своему могли бы быть соединены с условием, если бы не препятствие со стороны закона, могут быть срочными. Срочные сделки также предусматриваются ст.1530, т.X, ч.1.
Срок, как и условие, может иметь отлагающее или отменяющее значение. Сделка срочная содержит срок, с которого устанавливается юридическое отношение или до которого оно продолжается. Примером срока первого рода может служить вклад в банк, сделанный старшим родственником в пользу младшего, когда последний достигнет совершеннолетия. Примером второго рода может быть каждый договор найма. Срок может быть определен или точно календарным днем, или же событием, которое должно несомненно наступить, хотя и нельзя в точности указать момент, например, транспортная контора обязывается отправить кладь, когда откроется навигация или установится санный путь.
Как по поводу условия, возникает и относительно отлагательного срока вопрос о значении его наступления, – следует ли признать обратную силу или нет? В пользу утвердительного ответа можно выставить то соображение, что наступление срока вне сомнения, а потому установление юридического отношения не обусловливалось, а только откладывалось. Но так как стороны, устанавливавшие срок, не сомневались в наступлении срока, то откладывание сделки может выражать только намерение сторон перенести последствия сделки к моменту срока, а потому нет никакого основания допускать обратную силу.
3. Близко к условию стоит наказ (modus), под которым следует понимать такое случайное определение в юридической сделке, по которому с предоставлением права соединяется возложение обязанности что-либо сделать. Близость такого наказа с условием выражается в том, что как тут, так и там лицо, изъявляющее свою волю, желало бы, чтоб установление юридического отношения было связано с известным фактом. Но при отлагательном условии юридическое отношение, из-за которого возникает сделка, устанавливается только с наступлением условного обстоятельства, тогда как при наказе юридическое отношение устанавливается тотчас же, независимо от осуществления наказа.
Так, например, продается имение с таким наказом, чтобы продавцу была сохранена на летнее время дача; оставляется с таким наказом, чтобы наследник поставил на гробе завещателя часовню; совершается дарение с таким наказом, чтобы часть капитала одаренный обратил на дела благотворительности. Во всех этих случаях юридическое отношение устанавливается совершенно независимо от исполнения предположенных действий, – право приобретается тотчас, но зато на покупщике, наследнике и одаренном лежат обязанности, неисполнение которых может иметь свои последствия.
Возложенная обязанность дает заинтересованному лицу право требовать со стороны обязанного лица исполнения своей обязанности, без нарушения установленного юридического отношения. В этом последнем обстоятельстве заключается существенное отличие наказа от условия. Так, например, если кто-нибудь оставляет своему брату имение с тем, чтоб брат выплачивал их матери известную ежегодную сумму, то уклонение от такой обязанности дает матери право настаивать на платеже определенной суммы, но не на отнятии имения.
VI. Недействительность сделки. В случае недостатка какой-либо существенной принадлежности сделки, она оказывается недействительной. Недействительность может обнаружиться по причинам субъективным (например, несовершеннолетие) или объективным (например, продажа чужой вещи), по причинам, лежащим на внутренней стороне сделки (например, существенное заблуждение) или на внешней (например, несоблюдение формы). Недействительность сделки обнаруживается или с самого начала, когда при совершении сделки отсутствовало одно из законных условий ее, или же недействительность наступает позднее.
Например, лицо, не имеющее более близких родственников, завещает свое родовое имение племяннику и умирает, а между тем вскоре после его смерти вдова родит сына или дочь: с этого момента наступает недействительность завещания, которое до того времени было вполне действительным. Недействительная сделка не должна быть смешиваема с несостоявшейся, когда стороны не пришли к полному соглашению, необходимому для силы сделки.
Так, если никто из явившихся на торги не сделает надбавки против оценки, сделка должна быть признана несостоявшейся; если же, по окончании торгов, покупателем окажется лицо недееспособное, то сделка, хотя и состоявшаяся, будет признана недействительной (Устав гражданский, ст.1062, п.2 и ст.1069). Закон сам допускает смешение, признавая, что дар почитается недействительным, когда от него отречется тот, кому он назначен (т.X, ч.1, ст.973), тогда как здесь может быть речь только о сделке несостоявшейся.
Если сторона или стороны сами убеждены в наличии всех необходимых принадлежностей сделки, а между тем она недействительна вследствие недостатка какой-либо из них, то сделка называется мнимой. Самообман сторон вызывает иногда особое снисхождение закона к таким сделкам, относительно силы которых стороны добросовестно заблуждались, например, относительно брака (т.X, ч. 1, ст.133; см. неправильное смешение мнимых и притворных сделок в кас. реш. 1891, N 62, и столь же неправильное разграничение их в кас. реш. 1901, N 45).
Недействительность сделки бывает двоякого рода:
а) Абсолютная недействительность или ничтожность сделки признается тогда, когда она по закону не производит никаких юридических последствий, как будто стороны не совершали никакого юридического акта. Если сделка признается ничтожной, то нет необходимости опровергать незаконную сделку. Например, завещано родовое имущество помимо ближайшего наследника: последний может просить об утверждении его в правах наследника, не опровергая оставленного завещания. Но, конечно, если наследник по завещанию успел раньше добиться утверждения завещания, то законному наследнику приходится опровергать основание судебного определения. Никакая давность не в состоянии придать ничтожной сделке юридическую силу.
b) В противоположность ничтожности, относительная недействительность, или опровержимость, не лишает сделку саму по себе юридических последствий, а приводит к этому результату только по иску или возражению заинтересованного лица. Если при ничтожности предположения юридические последствия не наступают силой закона, то при опровержимости наступившие уже юридические последствия отпадают силой судебного решения. Сделка как при ничтожности, так и при опровержимости недействительна, но во втором случае она считается действительной, пока не будет опровергнута, так что при молчании заинтересованного лица сделка может сохранить полную свою силу.
Примером опровержимости служит дарование, совершенное несостоятельным перед открытием конкурса, когда дела его уже находились в расстроенном положении. Кредиторы имеют право опровергнуть действительность такой сделки и требовать возвращения дара (Устав судовой торговли, ст.460). Право опровергать сделку может быть, как и всякое иное право, утрачено по давности. Это различие между опровержимыми и ничтожными сделками основывается на том, какие интересы имеет в виду закон, устанавливающий недействительность: исключительно ли интерес частного лица или же также интерес всего оборота.
Недействительная сделка не производит тех юридических последствий, которых предполагалось достигнуть совершением ее. Зато недействительная сделка может привести к другим юридическим последствиям. Так как сделка недействительна, то все должно быть восстановлено в то положение, в каком находилось до совершения сделки. Все, что на основании сделки было передано одним лицом другому, должно быть возвращено по принадлежности. Если недействительная сделка совершена была под влиянием принуждения или обмана, то виновное в том лицо несет на себе имущественную ответственность за весь причиненный ущерб, а нередко также несет и уголовное наказание.
Если сделка недействительна не во всем своем содержании, а только в отдельной части, то следует различать, может ли эта часть быть извлечена из состава сделки без нарушения существа целого или нет. Во втором случае частичная недействительность влечет недействительность всей сделки. Напротив, в первом случае недействительная часть отпадает, не касаясь всего остального содержания сделки. Закон выражает это прямо относительно завещаний: если в завещании допущены распоряжения, законам противные, то эти распоряжения недействительны, но при этом все другие распоряжения, законам непротивные, остаются в своей силе (т.X, ч.1, ст.1029). Тот же результат должен быть признан и в отношении всех других сделок (кас. реш. 1876, N 342).
