Условия эти вытекают из различных причин – юридических, физических, этических и религиозных. В положительном законодательстве тем или другим причинам дается перевес, смотря по основной мысли брачного права данного законодательства.
Отсутствие условий составляет препятствие для вступления в брак. Брачные препятствия суть абсолютные, исключающие возможность брака вообще, и относительные, исключающие возможность брака только между известными лицами. По влиянию на судьбу брака различаются препятствия, делающие брак недействительным (impedimenta dirimentia), и препятствия, при наличии которых заключенный брак остается в силе, но лица, заключившие или совершившие брак вопреки этим препятствиям, подвергаются наказанию (impedimenta impedientia tantum). Абсолютные препятствия, в свою очередь, различаются, смотря по тому, истекают ли они из естественных, физиологических условий брака или из требований этических и чисто юридических.
a) Абсолютные условия
1) Одна из целей брака – удовлетворение физиологической потребности общения полов. Отсюда требование правом физической, половой годности от брачующихся. Такая годность, как все в праве, определяется не ad hominem, а по среднему человеку. Определяя это среднее число возраста, законодатель руководствуется климатическими условиями местности и расовыми особенностями населения.
Эта физическая годность встречает препятствие или в недозрелости, или в перезрелости (старчестве) желающего вступить в брак.
Вообще брачное совершеннолетие наступает ранее совершеннолетия гражданского. По Прусскому земскому уложению мужчины могут вступать в брак по достижении 18 лет, женщины – по достижении 14 лет (II, I, § 37). По Саксонскому уложению для мужчин требуется гражданское совершеннолетие (21 год), для женщин – 16 лет (§§ 1589 и 47). Такой же возраст назначает и Общеимперский закон (6 февраля 1875, § 28), и Общегерманское уложение (§ 1303). Самый низкий возраст брачного совершеннолетия из немецких законодательств назначает австрийское (14 лет для лиц обоих полов, § 48). По Французскому и Итальянскому кодексам брачное совершеннолетие мужчины наступает в 18 лет, женщины – в 15 лет; но главе государства дано право понизить и этот возраст (Франц. код. – ст. 144, 145; Итал. – ст. 55 и 68).
По нашему законодательству брачная зрелость наступает в 18 лет для мужчины и в 16 лет для женщины, и притом для лиц всех вероисповеданий (Зак. гр., ст. 3, 63, 78; т. XI, ч. I Уст. ин. испов., ст. 317) *(1). Но в необходимых случаях епархиальный архиерей может разрешить брак, если жениху или невесте недостает не более полугода до совершеннолетия. Но эта льгота касается только лиц православного вероисповедания (см. прим. к ст. 3).
Общий срок брачного совершеннолетия уменьшен для природных жителей Закавказья, которым дозволяется вступать в брак по достижении женихом 15, а невестою 13 лет (ст. 3, 63). Для виртембергских поселенцев в Закавказском крае, принадлежащих к секте сепаратистов, брак дозволен по достижении мужчинами 17, а женщинами 15 лет (т. XII Уст. кол., ст. 145), для кочевых инородцев Восточной Сибири: 16 лет для мужчин и 14 лет для женщин (Свод степн. зак. коч. инородц. Вост. Сиб., ст. 9).
Для Финляндии возраст увеличен, впрочем, только для мужчин – 21 год, для женщин же совершеннолетие наступает в 15 лет. Но с соизволения Государя Императора брак может быть допущен и прежде достижения этого возраста (Финл. улож. о браке, Гл. I, § 6).
Особый возраст совершеннолетия установлен для офицеров. Офицерам, состоящим на действительной военной службе, во всех без исключения войсках, военных управлениях, учреждениях и заведениях, не дозволяется вступать в брак ранее 23-летнего возраста и ранее выслуги не менее двух лет в той части, где они женятся (Собр. узак. и расп. правит. 1901 г., N 47, ст. 933).
Надо заметить, что кроме общего гражданского совершеннолетия существует, как след прежде действовавших по этому предмету исключительно церковных законов, еще совершеннолетие церковное – 15 лет для мужчины и 13 лет для женщины. Этот возраст назначен синодским указом 17 декабря 1744 г. (П. С. З. 14229) после неоднократных колебаний церковной практики в этом вопросе: колебания происходили оттого, что в законах греко-римских, откуда эта практика черпала для себя правила по этому предмету, не было твердого закона. (См. Неволин. Полн. собр. соч. Спб., 1857 г. Т. III; История Росс. гражд. зак. С. 162-164; Владимирский-Буданов. Обзор истории русского права. Киев, 1886 г. В. II. С. 94-95). В действительности в древнее и даже в позднейшее время браки заключались и ранее этого возраста. (См. Загоровский. О разводе по русскому праву. Харьков, 1884 г. С. 410).
Отношение между этими двумя возрастами брачного совершеннолетия такое: решительное значение имеет только церковное совершеннолетие – если окажется, что брак повенчан при недостижении женихом или невестой церковного совершеннолетия, то брачующиеся немедленно, по получении донесения или сведения об этом, разлучаются от сожительства (Уст. дух. конс., ст. 217, 218). Это разлучение продолжается до достижения ими гражданского совершеннолетия. Став совершеннолетними, супруги могут, если пожелают, возобновить брак; в таком случае союз их подтверждается в церкви по чиноположению (там же, ст. 219). Но это нежелание небезусловно.
Иск о признании по этой причине брака недействительным может быть вчиняем только тем супругом, который вступил в брак во время его несовершеннолетия, при этом лишь до времени достижения им гражданского брачного совершеннолетия (18 – 16 лет), и, кроме того, если истцом оказался муж, то необходимо, чтобы объявленный недействительным брак не имел последствием беременность жены (Уст. дух. конс., ст. 209, т. Х, ч. I, ст. 3, 37, п. 5, 39).
Правило о расторжении брака супругов, не достигших совершеннолетия, и о возможности возобновления его (т. е. брака) по достижении совершеннолетия имеет силу и в греко-униатском вероисповедании (Полож. о союзе брачн., ст. 120, 121). Это двойственное определение брачного совершеннолетия не имеет достаточного основания, так как указ 19 июля 1830 г., которым установлено было совершеннолетие в 18 лет для жениха и 16 лет для невесты, был издан не только как гражданский, но и как церковный закон (Суворов. Курс церковного права. Т. II. С. 270 и сл.).
Особый срок церковного совершеннолетия существует для католиков – согласно ст. 8 Полож. о союзе брачн. брак признается недействительным, если при совершении оного жениху не было 14 лет, а невесте 12 лет от рождения.
Брачная перезрелость (старчество) составляет также препятствие к браку. Наш закон упоминает о такой перезрелости лишь относительно православных и старообрядцев и определяет ее в 80 лет (ст. 4. 37, п. 5 и 78; Уст. дух. конс., ст. 209, п. 5).
Интересно происхождение этой статьи. Древнее наше право не имело относительно этого предмета твердых постановлений (как и право византийское), если исключить 24 правило Василия Вел., воспрещающее брак 60-летней вдове. В инструкции поповским старостам патр. Адриана (26 декабря 1697 г.) предписывается вообще разыскивать о женихах и невестах в престарелых летах (П. С. З. N 1612, п. 63). Но предельного возраста брачной перезрелости указано не было.
Вопрос об этом пределе был поставлен практикой. В 1744 г. 82-летний старик Григорий Ергольский вступил в брак с Прасковьею Девятою. Московский архиерей Иосиф представил этот факт, как сомнительный по своей законности, на рассмотрение Синода. Синод, основываясь на 24 правиле Василия Вел. и на том, что “брак установлен для умножения рода человеческого, чего от имеющего за 80 лет надеяться весьма отчаянно”, признал брак Ергольского недействительным (П. С. З. N 9087, 12 декабря 1744 г.). Состоявшийся по поводу этого случая синодский указ явился ближайшим основанием действующего закона.
Несоблюдение постановления о брачном возрасте есть не только нарушение закона гражданского, но и уголовного. За вступление в брак прежде или позднее определенного возраста сочетавшиеся лица и согласившиеся на то заведомо или побудившие к тому родители, опекуны или старшие родственники подвергаются заключению в тюрьме на срок от 2-х до 4-х месяцев или аресту от 4-х недель до 3-х месяцев (Улож. о нак., ст. 1563).
Наш закон не знает постановлений о пропорциональности или соответствии возраста жениха возрасту невесты и обратно. Но история нашего права показывает, что в прежнее время духовные власти обращали внимание на это (Загоровский. О разводе по русскому праву. С. 410).
В связи с условием физической зрелости к браку и возникающим отсюда препятствием в недостижении требуемого возраста находится препятствие, заключающееся в физической неспособности к браку (т. е. к сожительству, а не к деторождению). Впрочем, положительное указание на это условие мы имеем только в 22 ст. Полож. о союзе брачном для Царства Польского. Для лиц православного исповедания физическая неспособность служит поводом к разводу, но, судя по условиям, при которых она признается таким поводом, – она должна быть добрачною (см. 48 и 49), ее скорее можно отнести к категории препятствий к браку.
Так и в византийском праве кастратам и евнухам были воспрещены браки. В нашей практике женам оскопленных разрешалось вступление в брак до истечения трехлетнего выжидательного срока; следовательно, оскопление считалось препятствием к браку (Суворов Н. Курс церковного права. Ярославль, 1890 г. Т. II. С. 274-275). В западноевропейских законодательствах неспособность к брачному сожитию составляет повод к разводу (Об этом см. ниже в Главе II). Но по Австрийскому уложению (§ 60), а равно и по Саксонскому (§ 1595) добрачная неизлечимая неспособность к брачному сожитию составляет препятствие к браку.
2) Отсутствие надлежащей зрелой и самоопределяющейся воли – согласия на вступление в брак составляет абсолютное препятствие потому, что брак является союзом не только половым, но и моральным и в основании своем предполагает договорное соглашение (Зак. гражд., ст. 12, 37, п. 1, 62, 78; Уст. дух. конс., ст. 205, п. 1; Пр., ст. 1, 219). Эта воля может отсутствовать, во-первых, вследствие недостатка сознания, требуемого для брака как юридического действия. Поэтому брак недоступен для детей (о чем подробнее выше), для безумных, сумасшедших, все равно, констатировано ли официально их безумие или нет. (Зак. гр., ст. 37, п. 1; Уст. дух. конс., ст. 205, п. 1 и ст. 208).
Согласно Положению о союзе брачном для Царства Польского брак, заключенный в период светлых промежутков (lucida intervalla), действителен (ст. 14). К состоянию душевнобольных должны быть приравнены и лица, находящиеся при вступлении в брак в состоянии временного помрачения сознания, например, вследствие сильного опьянения. Но лица с органическими недостатками (не лишающими возможности половой деятельности, например, глухие, слепые) могут заключать брак как обладающие сознанием[1].
Во-вторых, вследствие заблуждения или обмана (т. X, ч. I, ст. 666; Уст. дух. конс., ст. 208; Ул. о нак., ст. 1551; Пр., ст. 219). Если заблуждение касается тождества лица, то оно делает брак недействительным; если же заблуждение относится к свойствам лица, то, по общему правилу и с точки зрения нашего законодательства, брак остается в силе. Впрочем, это категорически высказано только в Положении о союзе брачном для Царства Польского (ст. 12).
В-третьих, вследствие принуждения. (Зак. гр., ст. 37, п. I, ст. 666; Уст. дух. конс., ст. 205, п. I, ст. 208; Пр., ст. 219).
Наш закон специально упоминает о принуждении со стороны родителей и опекунов одного из брачующихся (т. Х, ч. I, ст. 12; Улож. о нак., ст. 1550, 1596, 1599), Но, очевидно, что разрушительно на брак действует всякое принуждение одного из супругов, кем бы оно сделано ни было. Имея в виду, что закон наш умалчивает о недействительности принудительных браков нехристиан, надо заключить, что такие браки между нехристианами будут признаны недействительными лишь тогда, когда принуждение нельзя будет оправдать правилами закона нехристиан или принятыми у них обычаями. (См. Объясн. к ст. 1 Проекта.) Особый вид принуждения к вступлению в брак составляет похищение (увоз). Этот вид насилия мыслим с точки зрения закона (да и быта – по крайней мере, по общему правилу) только по отношению к женщине (Ул., 1549).
Во всех законодательствах наличность свободной воли составляет непременное условие брака. По прусскому праву недействителен брак душевнобольных, слабоумных, находившихся в состоянии опьянения при совершении брака. Такое же влияние на брак оказывают: принуждение, обман, заблуждение в лице, но не в качествах его. Впрочем, и в важных качествах заблуждение (относительно целости гражданской чести, целомудрия невесты) может иметь значение (Dernburg. Preussisches Privatrecht. Halle, 1880. B. III. С. 36, 37). Саксонское уложение, говоря об этих же причинах, присоединяет сюда и похищение.
Подробно перечисляются им виды уважительной ошибки: если супруг окажется душевнобольным, не способным к брачному сожитию, или, если жена до вступления в брак страдала неизлечимым чрезмерным половым влечением, или имела незаконного ребенка, или при вступлении в брак была беременна от другого лица (§§ 1393-1598). Аналогичные постановления дает и Австрийское уложение (§§ 48, 55-59). Общегерманское уложение говорит: брак ничтожен, если во время заключения его один из супругов был недееспособен, или находился в бессознательном состоянии, или в состоянии временного расстройства душевной деятельности (§ 1325).
Относительно влияния ошибки и обмана даются предписания общего характера: брак может быть оспорен, если супруг заблуждался в личности или таких качествах другого супруга, при знании о которых он воздержался бы от заключения брака, равно если такое заблуждение было вызвано обманом (§§ 1333, 1334). Очевидно, здесь центр тяжести решения вопроса переносится в руки суда. Французский и итальянский законы, требуя свободного соглашения, считают таковое нарушенным при наличии принуждения и заблуждения последнего в тождестве лица, но не в качествах его, кроме “гражданского положения” лица (напр., вступление в брак по ошибке с уголовно осужденным или принадлежащим к другой семье – Фр. код., ст. 180; Итал. – ст. 105).
3) Но брак требует не только свободной воли брачующихся, но и согласия на него известных лиц, которым в этом случае предоставлено законом veto – в силу их особого отношения, в силу авторитета, которым располагают они по отношению к жениху и невесте.
Сюда относятся: а) родители. Это участие родительской воли в заключении брака детей может быть оправдываемо двумя причинами: последствием отеческой власти или же естественной зависимостью от родителей и чувством пиетета первых к последним. Отправляясь от первого соображения, надо признать согласие родителей на брак детей необходимым лишь дотоле, доколе длится родительская власть. Руководствуясь вторым соображением, надо признать, что это право родителей должно сохраниться на все время их жизни. Большая часть законодательств решают этот вопрос в том смысле, что требуется согласие родителей на брак лишь до достижения детьми известного возраста.
Прусское земское уложение право родителей давать согласие на брак детей связывает с отцовской властью, требуя разрешения родителей на брак детей до достижения последними 24 лет. Малолетние и расточители, как недееспособные, находясь под опекой, должны иметь разрешение от опекуна. Вступившие в брак вопреки родительской воле лишаются половины законной доли. Имперский закон не принимает во внимание ни отцовской власти, ни малолетства как такового.
Его мысль та, что не достигшие 25-летнего возраста сыновья, 24-летнего – дочери, как незрелые для самостоятельного решения такого важного вопроса, как вопрос о браке, должны быть связаны волей родителей, усыновителей или опекуна; последний должен иметь согласие опекунского суда. Ответ этих лиц должен быть мотивированный: опасение, что брак будет несчастлив вследствие болезни, безнравственности, большой разницы в образовании или общественном положении жениха или невесты. Суд общий (относительно родителей) и опекунский (относительно опекуна) может восполнить недостающее согласие (Dernburg. Вышеук. соч. С. 38-43).
Имперский закон заменил по этому предмету и постановления Саксонского уложения. По Общегерманскому уложению необходимость испрашивать согласие на брак у отца, а если его нет, у матери или усыновителя, простирается до 24-летнего возраста. Лицо, ограниченное в дееспособности, должно получить разрешение от своего представителя. За отказом родителей или опекуна разрешение по уважительным причинам может быть дано опекунским судом по заслушивании родственников или свойственников жалобщика (§§ 1304 – 1308). По Австрийскому уложению согласие на брак малолетних или совершеннолетних, состоящих под запрещением, дает отец или его заместитель; последний – с согласия суда. На отказ без основательной причины можно жаловаться; основательной причиной отказа считается отсутствие средств (§§ 49 – 53).
Довольно строгие по этому предмету дает предписания французский закон. Как и другие законодательства, право самостоятельного заключения брака кодекс, ввиду важности брачного союза, отодвигает за пределы гражданского совершеннолетия: сын, не достигший 25-летнего возраста, а дочь 21 года, не могут вступать в брак без согласия отца или матери, а если родители умерли или не в состоянии дать согласие, их заменяют дальнейшие восходящие родственники.
По достижении указанного возраста запрашивать разрешения не требуется, но требуется запрашивать совета посредством так называемого “почтительного акта” – через нотариуса. Цель этого акта – вызвать брачуюшихся на размышление в случае отказа и попытка примирения через нотариуса, обыкновенно друга семьи. Если нет восходящих – согласие дает семейный совет, но это согласие необходимо лишь для не достигших общегражданского совершеннолетия – 21 года. Брак, заключенный без согласия восходящих, недействителен; без запрашивания совета сохраняет силу, но виновные в нарушении закона подлежат наказанию (ст. 140-160).
Сейчас изложенные постановления повторяет Итальянское уложение и, сверх того, постановляет, что во избежание злоупотребления властью дано право жалобы в апелляционный суд на отказ в разрешении на брак со стороны восходящих родственников или семейного совета. Суд, по выслушивании сторон (без участия представителей их), при закрытых дверях, чтобы не обнаруживать семейных тайн, постановляет решение (ст. 63, 67). Запрашивание “почтительного акта” Итальянским кодексом отменено, потому что оно, вместо того, чтобы привести вступающих в брак к лучшим намерениям и примирить с родителями, своей публичностью и под влиянием страсти способно скорее ожесточать непокорных и уменьшать авторитет власти (Gianturco. Istituzioni di diritto civile italiano. Firence, 1890 г. С. 46, 47).
Что касается нашего общего законодательства, то обязанность испрашивать согласие родителей по букве его не ограничивается известным возрастом. Но, с другой стороны, это условие как будто считается существенным лишь для лиц, принадлежащих к христианским вероисповеданиям (ст. 6, 62). Впрочем, в Улож. о наказ. (ст. 1549) санкция этого закона дается независимо от вероисповедания. Надо, однако, заметить, что браки вопреки несогласию родителей не признаются недействительными.
Они влекут только известные невыгодные последствия для ослушников родительской воли (см. ст. 1549, 1566 Улож. о наказ.), а равно и для совершившего брак священника, а именно: заключение в тюрьму на время от 4-х до 8 месяцев и лишение права наследования по закону в имении того из родителей, которого они оскорбили своим неповиновением, если родители впоследствии не простят виновного и не восстановят его наследственных прав полностью или частично. Священник обвенчавший подвергается дисциплинарной ответственности, если ему было известно о существовании родительского запрещения; письменного дозволения от родителей не требуется.
Если священник узнает о несогласии родителей на брак, то он должен увещевать желающих вступить в брак покориться родительской воле, сначала сам, а затем при содействии благочинного; при безуспешности же увещевания испросить разрешения епархиального архиерея. (Суворов. Учебн. Церк. пр. Москва, 1908 г. 3 изд. С. 334). Брак лица Императорского дома, совершенный без соизволения Царствующего Императора, законным не признается (Зак. осн., ст. 139). Лишение наследства для вышедшей замуж против воли родителей дочери назначает и Финляндское уложение (О браке, гл. VI). По законам Царства Польского родители могут уменьшить до половины законную часть наследства (Пол. о союзе брачн., ст. 19).
В местном законодательстве есть отступление от изложенного выше правила в трояком отношении: во-первых, по законам, действующим в Царстве Польском, запрашивание согласия отца, а если он умер или состоит под запрещением или находится в безвестном отсутствии, то матери, обязательно лишь для лиц, не достигших 21 года и притом для последователей всех вероисповеданий, в том числе и нехристианских (Пол. о союзе брачн., ст. 15, 125, 129, 180).
Такой же возраст назначен и по законам остзейским (Св. Зак. остз., ч. 3, ст. 941), а равно и по правилам, изданным для лиц евангелическо-лютеранского вероисповедания (Уст. иностр. исповед., т. XI, ст. 319), хотя с ограничением – и совершеннолетним детям (по законам остзейским) родители могут отказать в согласии по особенно уважительным причинам на основании Церковного устава (ст. 1048) и, согласно Уст. иностр. испов., по причинам, им перечисленным, как-то: нравственная запятнанность лица (присужденного к наказанию, сопряженному с лишением или ограничением прав состояния), с которым желает вступить в брак сын или дочь, или беспорядочный образ жизни (пьянство, распутство, грубые пороки), или исповедание нехристианской веры, или большое неравенство в летах, воспитании и образовании сторон, и некоторых других (Уст. иностр. исповед., ст. 320, 321); во-вторых, согласно Положению о союзе брачном (1836 г.) брак, заключенный против воли родителей, в случае спора против него расторгается (Пол. о союзе брачн., ст. 130), и, в-третьих, законы Бессарабии (Арм., IV, 4, 10), Остзейского края (ст. 942, 1649, 66) и Финляндии (гл. 6, § 4) допускают жалобу со стороны детей на родителей, отказывающих без основательной причины в согласии на брак.
В губ. Черниговской и Полтавской, если отец или мать, имея в своем опекунском управлении имение, принадлежащее совершеннолетней дочери, будут препятствовать выходу ее в замужество (подозревается – с целью удержать в своем управлении имение), то ей предоставляется объявить о том в суде и с его разрешения вступить в брак (т. Х, ч. 1, ст. 7). Очевидно, здесь идет речь о брачном совершеннолетии, так как по достижении гражданского совершеннолетия опеки не назначаются. Таким образом, участие суда предполагается для возраста 16-21 года. Если же опеки родители не несут, то имеют силу общие законы (ст. 6). По проекту разрешение на брак требуется только для не достигших 25 лет (ст. 3).
б) Опекуны или попечители дают согласие на брак в случае смерти родителей или же лишения их родительской власти (Зак. гражд., ст. 6, 62; Улож. о нак., ст. 1567). Отказ в согласии и этих лиц, по общим законам, может быть немотивированный и безапелляционный. По Уст. ин. исп. (ст. 321, прим.) отказ опекунов и попечителей на вступление в брак, хотя бы и несовершеннолетних питомцев, возможен только по тем причинам, по которым могут отказать в согласии родители своим совершеннолетним детям.
Подобное же правило существует и в Положении о союзе брачном для Царства Польского. Опекун и опекунское начальство могут отказать в дозволении несовершеннолетнему вступить в брак в следующих случаях: 1) когда лицо, желающее вступить в брак с несовершеннолетним развратного поведения, одержимо заразительной болезнью или подвергалось наказанию уголовному либо исправительному; 2) если в летах или в образе воспитания желающих вступить в брак есть слишком большое неравенство (ст. 17). По законам Финляндии отказ опекуна должен быть мотивированным (гл. 6, § 4). Мотивов отказа требует и проект Улож. (ст. 5). По Уст. ин. испов. усыновители в отношении к изъявлению согласия на брак имеют право родителей (ст. 322).
Не испросившие согласия опекуна на брак по жалобе его подвергаются аресту на время от 3-х недель до 3-х месяцев (Улож. о нак., ст. 1567).
в) Начальство. Для лиц, состоящих на службе гражданской или военной, требуется письменное разрешение начальства на вступление в брак (ст. 9, 62; Пр. ст. 7). Впрочем, нарушение этого правила влечет за собой только дисциплинарное взыскание – выговор с занесением в послужной список (Улож., ст. 1565). Дипломатические чиновники при вступлении в брак с иностранками (подданными того государства, в котором чиновники находятся на службе), сверх дозволения начальства должны представить подписку невесты, что ей объявлено, что, будучи в замужестве за дипломатическим чиновником, она должна продать имение свое в чужих краях (ст. 66). Чем должно руководствоваться начальство при выдаче разрешения, по общим законам, не видно. По законам Царства Польского начальство должно преимущественно иметь в виду, чтобы служащие вступлением в несоответствующий брак не вошли в более недостаточное против прежнего состояние (Пол. о союзе брачн., ст. 69).
Особый закон существует для военных. Офицер на вступление в брак должен испросить разрешение у командира своей части (“отдельной части”), который окончательно решает вопрос о пристойности брака, а для пристойности брака требуется, чтобы невеста была “доброй нравственности и благовоспитанна”. Коме того, при разрешении брака должно быть принято во внимание общественное положение невесты. Командир части представляет свое заключение на усмотрение командира дивизии, которому принадлежит право окончательного разрешения брака.
Очевидно, что только будущая практика может выработать более устойчивые положения при решении вопроса о том, в каких случаях брак офицеру может быть дозволен.
Кроме того, офицерам, получающим от казны менее 1200 руб. содержания в год, вступление в брак может быть разрешено начальством не иначе, как по представлении имущественного обеспечения в виде недвижимости, приносящей не менее 300 руб. годового дохода, или в виде единовременного вклада в 5000 руб. (Собр. узакон. и распор. правит. 1901 г., N 47, ст. 933).
И в других законодательствах требуется разрешение власти для вступления офицеров в брак. По Общеимперскому германскому военному закону вступивший без разрешения начальства в брак офицер подлежит 3-месячному заключению в крепости и увольнению со службы, а по Прусскому уложению и сам брак признавался недействительным (Dernburg. С. 48; Австр. улож., ст. § 54).
4) К этой же категории препятствий, т. е. оправдываемых соображениями моральными, должно быть отнесено брачное состояние брачующихся (см. Общеимп. закон 1875 г. § 34; Общегерм. улож., § 1309; Австр., § 62; Франц., ст. 147; Итал., ст. 56; Зак. гр. ст. 20; Пр., ст. 10), ибо брак бигамический, очевидно, нарушает этические требования; но наш закон смотрит на это условие с религиозной точки зрения. Поэтому безусловный характер имеет оно только для христиан. В византийском праве и обручение составляло препятствие к браку; у нас при Елизавете Петровне формально обрученным воспрещено было оставлять друг друга, и такое обручение могло быть расторгнуто с разрешения духовной власти (Суворов. Курс Церк. Пр. II. С. 277).
Для нехристиан это условие имеет силу лишь настолько, насколько специальные их законы и обычаи веры не допускают многоженства. Магометане, согласно Корану (IV, ст. 3), не могут иметь более 4-х жен. Многоженство евреев у нас запрещено (Зак. гражд., ст. 20, 62, 71; Пол. о союзе брачн., ст. 25, 125, 134, 181; Уст. иностр. испов., ст. 330; Улож. о. нак., ст. 1554 – 1558).
5) Препятствия, имеющие оправдание в праве церковном. Православная церковь, а за нею и светский закон, ставят условие, чтобы новый брак не был четвертым, включая в счет и брак, расторгнутый вследствие развода, но не признания недействительным, хотя и последний на практике тоже идет в счет, очевидно, без основания: нельзя считать браком союз, браком не признанный (Суворов. Учебн. С. 324, 325). Церковь издревле смотрела неблагоприятно на повторные браки, но светское законодательство (византийское) стало их запрещать только с IX в. (Суворов. Курс. С. 278). Для предупреждения четвертых и двойных браков на выдаваемых видах на жительство должны быть сделаны отметки рукой венчавшего священника, с кем именно, когда и в какой церкви совершено венчание (Зак. гр., ст. 21, 22, 37; Уст. дух. конс., ст. 205, п. 4; Пр., ст. 18).
6) Принадлежность к духовному сану или монашеству. Брак немыслим как для монахов, так и для священников и дьяконов, пока они сохраняют свой сан. (В древнехристианской церкви это ограничение на дьяконов не распространялось.) Это правило относится как к православным, так и к католикам, но не протестантам, а тем менее к духовенству вероисповеданий нехристианских (Зак. гражд., ст. 2; Пол. о союзе брач., ст. 27. Улож. о нак., ст. 1569; Пр., ст. 236 п. 3).
7) Воспрещение брака в силу судебного приговора, а именно, такое запрещение имеет место для следующих лиц: для тех, брак которых расторгнут вследствие виновности их в двоеженстве, неспособности к брачному сожитию или вследствие безвестного отсутствия виновного (Уст. дух. конс., ст. 214, 253, 257; Зак. гр., ст. 40, 41; Уст. иностр. испов., ст. 375), впрочем, насколько подтверждение этих узаконений находится в правилах того или другого вероисповедания.
8) Препятствия чисто юридические, вытекающие из особого юридического положения лица вследствие отбываемого им наказания:
1. Арестанту холостому или вдовому запрещается вступать в брак (т. X, ч. I, ст. 19; т. XIV; Уст. сод. под стр., изд. 1886 г., ст. 276).
2. Ссыльным до действительного распределения их в Тюмени запрещается вступать в брак между собою, но дозволяется жениться в пути на непреступных (т. X, ч. I, ст. 19; т. XIV Уст. о ссыл., ст. 86, 87).
3. Ссыльнокаторжным мужчинам и женщинам до поступления в отряд исправляющихся и до истечения известного срока в этом состоянии, а именно ссыльнокаторжным первого разряда до истечения трех лет после поступления в отряд исправляющихся, второго – до истечения двух лет, а третьего – до истечения одного года (т. XIV, Уст. о ссыл., ст. 412).
б) Относительные условия
1) Отсутствие запрещенного законом родства или свойства между брачующимися. В праве различают следующие виды родства: кровное, или естественное, гражданское и духовное.
Кровное родство, как само слово показывает, основывается на единстве или общности крови вследствие происхождения одного лица от другого или нескольких лиц от общего их родоначальника.
Гражданское родство есть связь, возникающая между известными лицами вследствие усыновления.
Духовное родство образуется вследствие восприятия от крещения. (По кормчей – из совершенного также при содействии церкви усыновления и братотворения или побратимства.)
Свойство есть связь, основанная на браке двух лиц, принадлежащим к разным родам. Оно называется двухродным, если определяется связь одного супруга с родственниками другого, или же связь родственников обоих супругов, следовательно, связь двух родов, и трехродным, если имеется в виду связь трех родов, например, между мачехой и мужем падчерицы.
Близость родства служит препятствием к браку, во-первых, по соображениям физиологическим: существует инстинктивное, самой природой заложенное отвращение к половому общению между близкими родственниками; во-вторых, расовым: опытом доказано, что раса ухудшается вследствие допущения брака между близкими родственниками; в-третьих, по соображениям моральным. Это – правило всех законодательств, но сама близость определяется различно. Нужно заметить, что в настоящее время пределы родства, препятствующего заключению брака, значительно сужены сравнительно с временами предшествующими – полного господства канонического права.
Так, по Общеимперскому германскому законодательству запрещаются браки между родственниками по прямой линии (восходящей и нисходящей), между братьями и сестрами (полнородными и неполнородными), в свойстве: между отчимом и падчерицей, мачехой и пасынком, свекром и снохой, зятем и тещей, без различия законного и незаконного родства (Reichsgesetz, v. 6, Febr. 1875, § 33), т. е. во 2-й степени родства и в 1-й степени свойства: (См. Dernburg. Lehrbuch d. Preussischen Privatrechts, III B. С. 44, 45; См. Сакс. улож., §§ 1608 – 1611). Это же запрещение повторяет и Общегерманское уложение (§ 1310). Несколько дальше идет Австрийское уложение, запрещающее брак и между двоюродными (§§ 65 и 66).
По Французскому уложению брак не дозволен между родственниками (и незаконными) по прямой линии, в боковых: между братом и сестрой, но между дядей и племянницей и теткой и племянником может быть разрешен. В свойстве – в тех же пределах, что и по Общеимперскому закону (ст. 161 – 164). По Итальянскому уложению по прямой линии родства и свойства (законного и незаконного), в боковых линиях: между братьями и сестрами, законными и незаконными, полнородными и неполнородными, между свойственниками той же степени, между дядей и племянницей, между теткой и племянником (ст. 58, 59). Наше законодательство отдает решение этого вопроса религии брачующихся (Зак. гражд., ст. 23, 37, п. 2, 64, 78, 210; Уст. дух. конс., ст. 205, п. 2).
Отсюда крайнее разнообразие в определении близости родства, препятствующего браку. Так, в православной церкви запрещаются абсолютно браки: между родственниками по прямой линии без ограничения степеней, а в линиях боковых и в двоюродном родстве – до четвертой степени включительно; в свойстве же трехродном только первая степень запрещена абсолютно. Но, сверх того, указами Св. Правит. Синода (19 янв. 1810 г., 25 апр. 1841 г. и 28 марта 1859 г.) предписано, чтобы в сомнительных случаях, в особенности при венчании браков в ближайших к запрещенным степенях (обыкновенно в 5-й и 6-й), приходские священники спрашивали разрешение у епархиального начальства.
Равно не дозволяется без такого разрешения венчать лиц, состоящих во 2-й, 3-й и 4-й степенях трехродного родства. О влиянии на брак внебрачного родства наше законодательство умалчивает. Проект признает препятствием к браку и это родство, хотя и в ограниченной мере: только между родственниками по прямой линии и между родным братом и сестрой (полнородными, единокровными и единоутробными, ст. 9).
В духовном родстве наша церковь запрещает брак восприемнику с воспринятой и матерью ее, а восприемнице с воспринятым и отцом его (Ук. 19 янв. 1810 г., 16 апр. 1874 г. и 31 окт. 1875 г.). Усыновление, согласно практике православной церкви, не служит препятствием к браку.
Для лиц греко-униатского вероисповедания имеют силу те же самые узаконения о родстве, что и для православных. То же самое надо сказать и относительно старообрядцев согласно закону от 19 апреля 1874 г. (Зак. гражд., ст. 78, 23).
В римско-католической церкви родство и свойство, как законное, так и незаконное, составляет препятствие к браку до четвертой канонической степени включительно. Родство и свойство в той же линии, возникающее из сожитий незаконных, составляет препятствие к браку между родственниками до 4-й канонической степени включительно, между свойственниками до 2-й степени включительно. Родство духовное служит в такой же мере препятствием к браку, как и в православной церкви. Сверх того, в известной мере служит препятствием к браку и родство по усыновлению. Духовной власти предоставлено право диспенсаций в боковых линиях во второй и последующих степенях, а также в родстве духовном и по усыновлению (Полож. о союзе брачн., ст. 30 – 36).
Говоря о степенях родства в римско-католической церкви, надо иметь в виду, что в ней, согласно западно-каноническому праву, усвоено счисление родства не по римскому, а по германскому способу, заключающемуся в том, что рождения сосчитываются только в одной линии, а если линии неравные, то только в дальнейшем. (Таким образом, родные братья по германской системе будут в первой степени родства, а по римской – во 2-й, двоюродные по германской системе – во 2-й, а по римской – в 4-й).
В евангелическо-лютеранской церкви родство кровное служит препятствием к браку в следующих степенях: 1) в прямой линии без ограничения степеней; 2) в боковых: а) между братьями и сестрами – все равно, полнородными или неполнородными; b) между племянником и родной теткой, т. е. родной сестрой отца или матери. Но брак с родной племянницей или с вдовой родного дяди допускается только с разрешения генеральной консистории. В следующих степенях свойства не допускается брак: между отчимом и падчерицей, между мачехой и пасынком, между зятем и тещей, между невесткой и свекром. Браки между усыновленными и усыновившими запрещаются, пока усыновление законным образом не уничтожено (Т. XI, ч. I, изд. 1896 г. Уст. иностр. испов., ст. 324 – 326).
У нехристиан пределы воспрещенного для брака родства определяются всецело правилами их закона и принятыми у них обычаями. Особенность магометанского закона, между прочим, та, что согласно ему молочное родство (вследствие кормления двух лиц грудью одной и той же женщины) служит тоже в известной мере препятствием к браку.
2) К числу относительных условий надо также причислить требование соответствия в вероисповеданиях брачующихся лиц, если они принадлежат к различным вероисповеданиям. Это требование оправдывается главным образом соображениями религиозного характера. С точки зрения религии, и в особенности христианской, возводящей брак на степень полного общения между мужем и женой, различия в религиозных воззрениях есть важное препятствие для вступления в брак как нарушающее общение внутреннего мира супругов в существенном – в убеждениях совести, хотя церковь допускает в этом случае исключения, например, при обращении в христианство одного из супругов.
Конечно, и государство при взгляде на брак с юридической стороны не могло бы безразлично относиться к разноверию лиц, вступающих в брак, как нарушающему полную гармонию нравственного единения, которому государство по мере сил должно способствовать. Но, принимая во внимание, во-первых, что эта гармония может нарушаться и вследствие других различий между супругами (образования, социального положения и, наконец, характера), не в меньшей мере, чем вследствие разноверия. Во-вторых, что запрещение браков между разноверными может пагубно действовать на сами религиозные убеждения, заставляя менять их из-за брака, новейшие кодексы устраняют религиозное различие из числа препятствий к браку.
До недавнего времени помехой к такому устранению служила церковная форма брака как единственно допускаемая законом. С введением же гражданской формы разноверие почти везде в Западной Европе перестало служить препятствием к браку: во Франции еще с 1791 г., в Германии – со времени закона 6 февраля 1875 г., но в Австрии брак между христианами и нехристианами запрещен (§ 64).
Наше законодательство дает по этому вопросу следующие постановления: запрещаются браки между православными, католиками и греко-униатами, с одной стороны, и нехристианами с другой (Зак. гражд., ст. 33, 37, п. 7 ст. 85; Уст. дух. конс., ст. 205, п. 7; Х. Улож. о нак., ст. 1564, 1568). Равно запрещаются браки между протестантами и ламаитами и язычниками (Зак. гражд., ст. 85; Уст. иностр. испов., ст. 329), а в Царстве Польском между лицами, принадлежащими к евангелически-лютеранскому и реформаторскому вероисповеданиям, и нехристианами (Пол. о союзе брачн., ст. 133).
В коренной же России такой брак дозволен при следующих условиях: 1) должно быть дано разрешение местной консисторией супруга-христианина; 2) бракосочетание должно быть совершено только по обряду церкви супруга-христианина; 3) супруг-нехристианин должен дать подписку о том, что не будет стараться обратить супруга или детей в свою веру и что дети будут воспитаны в религии супруга-христианина или же в православной вере (Уст. иностр. испов., ст. 328).
Существовавшее прежде запрещение браков между православными и старообрядцами Высочайше утвержденным 17 апреля 1905 г. Полож. Комитета Министров отменено: старообрядцы и сектанты в отношении заключения ими смешанных браков с православными уравнены в правах с лицами инославных исповеданий (п. 11).
К числу условий для вступления в брак смешанного характера, этического и юридического, должно быть отнесено соблюдение траура по умершему супругу и выдержка времени испытания во избежание turbatio sanguinis. Поэтому запрещение брака распространяется на время возможного зачатия и прекращается с установлением отсутствия беременности. По Общеимперскому закону такой срок – 10 месяцев (§ 33), равно и по Французскому (ст. 228) и по Итальянскому (ст. 57), по Австрийскому – 6 месяцев (§ 120). Наш общий закон этого условия не ставит, но по Уст. иностр. испов. вдова, небеременность которой подлежит сомнению, может вступать в новый брак не прежде чем по истечении 6 месяцев после смерти супруга; вообще, как вдовец, так и вдова могут вступать в брак лишь по истечении 3-х месяцев после смерти супруга (ст. 333).
[1] Впрочем, едва ли мыслим брак для немых и глухонемых, не обученных грамоте и лишенных всякого средства приобретать понятия и выражать свою волю (Зак. гражд., ст. 381). По Проекту не могут вступать в брак объявленные неправоспособными по глухонемоте или немоте. Объявленные неправоспособными по расточительности либо привычному пьянству могут вступать в брак лишь с разрешения высшего опекунского управления (ст. 8).
