Упоминания источников о числяках, ордынцах и делюях так кратки и отрывочны, что не представляется возможности составить себе о них полное представление.
Есть основание думать, что эти разряды людей составляют след наших сношений с Ордой; исчезли же они с прекращением зависимости Московского государства от татар.
Упоминания о них находим в духовных грамотах и договорах князей Московского дома с XIV и по начало XVI века.
Завещание Великого князя Василия Дмитриевича (1410) дает возможность выяснить, где именно жили численные люди. В этом завещании читаем:
“А переменит Бог Орду… и дети мои что возмут дани на Московских станех и на городе на Москве и на численых людех, и дети мои возмут свою треть дани московские и численых людей, а поделятся дети мои с матерью вси ровно по частям; а который мой сын возмет дань в своем уделе, и та дань тому и есть…”
Из предшествующего мы знаем, что потомки Калиты имели свои особые уделы, а кроме того, участие в общем владении городом Москвой с уездом. Доходы с этого общего владения распределялись между ними, смотря по мере участия каждого из них в этом владении.
Детям Василия Дмитриевича в численных людях принадлежит одна треть, как и на Москве. Отсюда следует, что численные люди сидят не во всех московских землях, а только в уезде города Москвы, состоявшем в общем владении наследников Калиты.
В этом же смысле говорится о численных людях и в завещании Калиты, но очень коротко:
“А числьныи люди ведают сынове мои собча, а блюдуть вси с одиного”.
Т.е. числяки, как и Москва, в общем владении.
При Великом князе Иване Васильевиче владение городом Москвой с уездом соединяется в его руках; к порядку, установленному Калитой, он более не возвращается и отказывает своему старшему сыну:
“Город Москву с волостьми, и с путми, и з станы, и з селы, и з дворы городцкими со всеми, и з слободами…..да числяки и ордынцы; а мои дети: Юрьи, Дмитрей, Семен, Андрей у моего сына Василия, а у своего брата у старейшаго, в числяки и в ординцы не вступаются ни во что”. Затем идут другие отказы в городе же Москве, а потом – отказы в других городах, но там числяки не упоминаются.
Из этого завещания совершенно ясно, что не только числяки, но и ордынцы живут не по всей московской территории, а в самой Москве и в Московском уезде. Отказывая их старшему сыну, великий князь делает особую оговорку, чтобы младшие в них не вступались.
Так как после Калиты, в течение длинного промежутка лет, числяки состояли в общем владении сыновей Великого князя Московского, и этот порядок был уже стариной, то такая оговорка очень понятна. Это была новость, ее надо было закрепить.
Из других грамот того же князя мы могли бы привести и самые названия деревень, в которых жили числяки и ордынцы. Разделив свои владения между всеми сыновьями, великий князь велел составить описание границ их уделов.
Вот в этом-то описании между пограничными деревнями и названы деревни числяков (Рум. собр. I. №№ 140 и 141). Некоторые из таких деревень, при проведении границ между владениями старшего сына и младших сыновей, оказывались иногда в пределах владений младших сыновей. О них делалась такая оговорка:
“И тем числяным людям и ордынцем тягль тянути всякую по старине с числяки и с ордынцы к сыну моему, к Василью; а сыну моему, Юрию, в те числяные земли и в ордынские не вступатися ни чем”.
Это место дает основание к новым выводам.
В предшествующем перечислении пограничных деревень упоминаются деревни численные, но ни одной ордынской, а в заключение появляются и ордынские земли. Из этого следует, что ордынцы живут в одних деревнях с числяками и что ордынцы только иное наименование тех же числяков.
Далее. На числяках и ордынцах лежит особое тягло, которое они тянут к городу Москве; этим они и отличаются от других тяглых людей. Для обеспечения этого тягла они наделены княжескими землями, а потому к ним применяются и те правила, которые существовали для сидевших на таких землях.
Об этом речь будет позднее, частью в отделе о крестьянах, частью в отделе о землевладении. Теперь же ограничимся указанием только на то, что князья договаривались не покупать земель численных людей, как они договаривались не покупать земель черных людей. В договоре Дмитрия Донского с Владимиром Андреевичем читаем:
“А численых людей блюсти ны с одиного; а земель их не купите” (Рум. собр. I. № 33. 1388).
Численные люди несли тягло, а потому, как и другие тяглые, не могли поступать на службу к князьям. В договоре тех же князей читаем:
“А который слуги потягли к дворьскому, а черный люди к сотником, тых ны в службу не приимати, но блюсти ны их с одиного; такоже и численых людей” (№27. 1362).
Возникает вопрос, что это за особое тягло, лежавшее на числяках и ордынцах? В московских памятниках нам не случилось встретить никаких данных для ответа на этот вопрос. Только наименование числяков ордынцами наводит на мысль, что тягло их имело какое-то отношение к Орде.
Москва была в постоянных сношениях с Ордой, уполномоченные ордынского хана имели постоянное пребывание в Московском Кремле. Отсюда возникала масса самых разнообразных потребностей, которые надо было удовлетворять. Численные люди и ордынцы, по всей вероятности, и предназначались для этого, в этом и состояло их особое тягло.
Ту же роль играли и делюи (вар. делюи). Думаем так потому, что они упоминаются наряду с ордынцами:
“А что наши ординци и делюи, а тем знати своя служба, како было при наших отцех”, – читаем в договоре Дмитрия Донского с братом, Владимиром (№ 27. 1362).
Нечто подобное, вызванное отношениями к татарам, было и в Рязанском княжестве. Мы встречаем там особый разряд людей, обложенных повинностями в пользу татарских послов. Они носят наименование то “кладежных людей” (вероятно, потому, что были положены в число), то просто “тяглых, кои послов кормят” (Рум. собр. I. № 127. 1496).
Позднейшее указание на существование числяков и ордынцев находим в известии Александро-Невской летописи об учреждении опричнины. Перечисляя города, волости и станы, которые государь повелел взять на свой обиход, летописец упоминает “числяков и ордынския деревни”.
Рейц выводит численных людей из первой татарской переписи и думает, что с того времени, как московские вел. князья перестали допускать татар к возобновлению переписи, наименование “численые люди” стало относиться к людям старого татарского счисления.
Это люди, попавшие в последнюю татарскую перепись; они были обложены татарской данью и, может быть, освобождены от других повинностей (§ 37 пр. 3). В 1890 г. я присоединился к этому мнению, но теперь должен отступить от него.
Численных людей, кроме Московского уезда, я встретил только в двух станах Переяславского, а потому они и не могут составлять остатка татарской переписи, которая должна была обнимать все местности. Численные люди в Переяславском уезде находились всего в двух станах и были отказаны Великим князем Василием Васильевичем его жене в 1462 г. (Рум. собр. I. № 86 – 87).
Карамзин считает ордынцев татарами, поселившимися в России; Соловьев – русскими пленниками, выкупленными в Орде и поселенными на княжеских землях; делюев Соловьев считает ремесленными людьми, поселенными тоже на княжеских землях (IV. 145. 245). Это только догадки.
