Римское право о давности по уголовным деяниям

Немецкая наука отнеслась с необыкновенным старанием к определению времени признания давности римским правом и исследованию тех начал, на которых она в этом праве покоилась. По отношению к тому и другому вопросу были высказаны самые разноречивые мнения.

Так, по воззрению наиболее распространенному, римскому праву во времена республики еще не была известна давность[1]. Геффтер[2] и Дамбах[3] с этим несогласны; они думают, что основываясь на речи Цицерона pro Rabirio нельзя прийти к подобному заключению.

Из того, что Цицерон, ссылкою на давность, не старался выгородить своего клиента от обвинения на него взводимого видно только то, что преступление совершенное Рабирием не подлежало давности, но что за тем нет никаких данных для распространения этого положения на все остальные преступления.

Цумпт не признает этого мнения правильным[4]. Молчание Цицерона о давности он объясняет тем, что римскому доимператорскому праву была совершенно чужда идея давности погашающей преступление; единственное исключение составляли, по мнению Цумпта, непозволительные происки при выборах (das Verbrechen der Wahlumtriebe), погашавшиеся, вероятно, с истечением того года, в котором были совершены.

Пятилетняя давность была введена Августом (lex Julia de adulteries coercendis в 737-м или 736 году от основания Рима[5]. К преступлениям, которые погашались на основании этого закона, относятся: во-первых прелюбодеяние с замужнею женщиною (собственно adulterium), прелюбодеяние с женщиною незамужнею и мальчиком (мужеложство-stuprum); во-вторых сводничество (lenocinium) и всякое недозволенное пособничество к содеянию вышеупомянутых преступлений[6].

Эта пятилетняя давность была впоследствии распространена на все criminal quae descendunt ex lege Julia de adult. Наряду с этою давностью тот же закон вводит давность шестимесячную; так, женщину, обвиняемую в прелюбодеянии, в течение первых двух месяцев после расторжения брака могли преследовать только муж или отец.

По прошествии этого срока, в продолжении остальных четырех месяцев, обвинителем мог выступать всякий посторонний (extraneus). Так как эти шесть месяцев счислялись как tempus utile, то давность легко могла растянуться на весьма продолжительное время, и для предотвращения этого, она и была ограничена пятилетним сроком[7].

Далее, в силу сенатусконсульта 11 г. по Р. X., вина лиц, открывших завещание в противность постановлениям senatusconsultum’a Silanianum’a (L. 13 D. de Scto. Silaniano 29. 5.[8], начала покрываться пятилетнею давностью.

Пятилетнею давностью погашались наконец peculatus и некоторые таможенные нарушения (оба эти постановления относятся ко времени Семптимия Севера и Каракаллы, царствовавших вместе от 198-208 г. по Р. X).

Давность двадцатилетняя распространялась, за немногими исключениями, на все остальные преступления. Относительно времени ее введения мнения ученых очень расходятся; так, Унтергольцнер предполагает, что давность эту установила lex Julia de judiciis publicis.

Дамбах находит это мнение неосновательным и говорит, что можно с достоверностью утверждать лишь то, что двадцатилетняя давность была известна во времена юриста Павла, т. е. в конце второго или в начале третьего столетия по. Р. X. Императоры Семптимий Север и Каракалла распространили эту давность на все quaestiones apud fiscum.

Некоторые особенно тяжкие преступления были изъяты от действия давности; сюда относятся: 1) Parricidium, 2) Suppositio partus[9] и 3) Apostasia[10]. Преступления, направленные против государства и против особы императора подлежали общему двадцатилетнему давностному сроку.

Течение давности начиналось со дня совершения преступления. Исчислялась она как tempus continuum; исключение из этого правила составлял указанный нами выше случай прелюбодеяния.

Обвинительный характер римского процесса явно указывает на то, что давность никогда не могла применяться судьею ex officio. Вытекающий из преступления гражданский иск не погашался давностью иска уголовного а подлежал действию общей всем частным искам тридцатилетней давности. Давность погашающая наказание была неизвестна римскому праву.

Таково было происхождение и значение рассматриваемого нами института в римском уголовном праве. Вопрос о правовом основании давности до сих пор не решен[11]. Наука еще не сказала своего последнего слова.

Новейшие исследования, доказав несостоятельность господствовавших доселе воззрений, привели лишь к отрицательным результатам. Фейербах говорит в своем учебнике[12]: “трудно предположить, чтобы давность преступления имела какое-либо иное основание, как стремление римской юриспруденции путем аналогического применения известного правового принципа расширить и округлить систему. Давность погашающая гражданский иск (Klage) логически привела к давности погашающей уголовное преследование (Anklage)”[13].

Мнение это покоится на том предположении, что давность в гражданском праве развилась ранее, чем в уголовном[14]. На это нельзя не возразить, что во время введения уголовной давности существовала только годичная давность исков вытекавших из преторского эдикта, и что вообще до введения в 424 г. по Р. X. Феодосием тридцатилетней давности, погашающей все гражданские иски, институт этот в праве частном имел лишь второстепенное значение, а потому и не мог оказать никакого влияния на уголовно-правовую давность.

Независимо от всего этого, мнение Фейербаха неосновательно и потому, что не дает никакого разумного объяснения разности давностных сроков (5 и 20 лет в уголовном праве, 1 год и впоследствии 30 лет в гражданском).

Грюндлер, Россгирт и другие думают, что давность была введена для того, чтобы не дать мстительным обвинителям возможности тревожить мирных граждан несправедливыми и ложными изветами.

Если бы это мнение было основательно, то мы бы должны были найти следы признания давности в праве республиканском в ту эпоху, когда постоянная борьба между партиями особенно возбуждала политические страсти и действительно часто приводила[15] к несправедливым и злостным обвинениям.

Также неосновательно и предположение Пайзена[16], он думает, что давность было введена для того, чтобы прикрыть распутную жизнь римской знати. Дамбах на это справедливо возражает, что если бы дело шло о действительном потворстве порокам богатых, то законодательство вероятно сумело бы найти средства, выгораживающие знать более, чем пяти или двадцатилетняя давность[17].

Джулиани[18], стараясь объяснить причины, побудившие римское законодательство признать давность, говорит, что законодатель вероятно имел в виду тот несомненный факт, что в течение двадцатилетнего срока многие свидетели могли умереть, что сам подсудимый мог позабыть об обстоятельствах говорящих в его пользу, что наконец самое событие изгладилось из воспоминания граждан, и т. д.

Все эти соображения могут быть действительно приняты во внимание, как обстоятельства уясняющие разумность и необходимость давности, но из рассмотрения источников римского права мы отнюдь не можем вывести того заключения, что именно эти, а не другие соображения побудили римского законодателя признать давность, и наконец Джулиани имеет исключительно в виду двадцатилетнюю давность и не обращает никакого внимания на давность пятилетнюю.

Не приступая к более подробному изысканию правового основания давности в римском праве, скажем словами Дамбаха (стр. 70) что результат добытой исследованиями посвященными этому вопросу состоит в том, что науке до настоящего времени не удалось определить на каком именно правовом основании покоилась давность в Римском праве, Дамбах, ссылаясь на Геффтера говорит, что и Римское право может быть признавало воздействие востановляющей и очищающей силы времени (die suhnende, reinigende Macht der Zeit); но, не чувствуя под собою твердой почвы, словам своим он придает характер предположения, а не значение научной аксиомы[19].


[1] Schoch, стр. 2, Hirzel стр. 6. Бернер, Учебник Уголовного права в переводе Ноклюдова стр. 890 говорит, что Римляне во времена республики, по всей вероятности не знали совсем давности в уголовных делах.

[2] Heffter, Lehrbuch (см. выше ук. место) говорит: “Речь pro Rabirio отнюдь не доказывает, что во времена Цицерона prescription criminum была неизвестна”.

[3] Dambach стр. 29-31-39 не придает молчанию Цицерона никакого значения уже и потому, что Цицерону на произнесение речи pro Rabirio было дано только полчаса и что вследствие этого ему было некогда терять время на разрешение общих юридических вопросов.

[4] Zumpt, Der Criminalprocess der Romischen Republik. Leipzig. 1871. стр. 437 и след.

[5] Unterholzner, Ausfuhrliche Entwickelung der gesammten Verjahrungslehre, bearbeitet von Theodor Schirmer, Leipzig. 1858, 2 Band, стр. 421, подробные литературные указания можно, найти у Thibaut, Ueber Besitz und Verjahrung. Jena, 1802, стр. 142 и примеч. 2-е.

[6] Dambach стр. 23 и 40. Unterholzner стр. 424 и след. перечисляют преступления не подходившие под lex lulia de adulteriis. Сюда относятся: а) изнасилование преследовавшееся no lex Iulia de vi publica, b) похищение также подходившее под этот закон, с) кровосмешение (incesеus). (Многие, в том числе Бернер стр. 891 с этим не согласны), и d) все противоестественные преступления.

[7] Cousturier, Traite de la prescription en maliere criminelle. Bruxelles 1849 стр. 2, Hoorebeke, Traite des prescriptions en matiere penale Bruxelles 1847 стр. 4 Giuliani, Istilulioni di diritto criminale Vol I. Стр. 271. Dambach. Стр. 26, Unterholzner стр. 428-429. Henke, Handbuch des Criminalrechts und der Criminalpolilik. 4 Theil Berlin. 1838 стр. 190 говор., что l. Iul. de ad. постановляла: quinquennium non utile, sed continue numerandum est.

[8] Dambach стр. 31, Unterholzner стр. 429-431. В примечании 860-м он говорить, что Sctum Silanianum (10 г. по Р. X.) постановлял, что в случае насильственной смерти завещателя, наследник может открыть завещание только тогда, когда отмстит виновным, если же он уклонившись от этой обязанности вступал в права наследника, то имение отбиралось у него в пользу общественной казны.

Сообразуясь с этим постановлением, претор налагал штраф в 100 золотых (100 aurei) на того, кто открывал завещание не исполнив предписаний Sc. Silanianum’a. В следующем т. е. в 11-м году по Р. X. состоялся упомянутый в тексте Senatusconsultum, ограничивший 5тилетним сроком преследование подобных нарушений.

[9] Вопрос о том как относились к давности parricidium и suppositio partus принадлежит к числу самых спорных. Так Lauterbach, Carpzov, Unterholzner стр. 429-432, Hoorebeke стр. 7, Hirzel стр. 7, Schoch стр. 3, и Dambach утверждают, что отцеубийство и подмен ребенка не подлежали действию давности.

Marezoll (Das gemeine deutsche Criminalrecht, Leipzig 1856. Стр. 217). говорит что одно только отцеубийство было изъято от давности, Cujalius.Engau, (Kurze juristische Betrachtung von der Verjahrung in peinlichen Sachen, Jena 1737 __ XXXVIII и XL) и Cousturier стр. 1, напротив того утверждают что эти преступления погашались 20-тилетнею давностью.

Thibaut стр. 143 и Paysen (lieber die Verjahrung in peinlichen Sachen. Altona 1811. Стр. 93) считают для погашения этих преступлений необходимым 30-тилетний срок. Feuerbach (Lehrbuch des gemeinen in Deutschland gellenden peinlichen Rechtes, 14. Auflage von Millermaier. Giessen 1847 _ 65 стр. 126) говорит что parricidium погашалось в 30-ть лет.

Ср. Henke, Handbuch des Criminalrechts und der Criminalpolitik, Berlin 1823-1838, 4. Theil стр. 180. Heffter, Lehrbuch _ 187 замечает, что давность не признавалась при отцеубийстве и отчасти при подмене ребенка.

Giulini. Istilutioni Vol. I, стр. 268 и след. говорит что некоторые ученые не распространяют давность и на предумышленное убийство и на другие столь же тяжкие преступления.

Giuliani находить и эти и предыдущие исключения лишенными всякого основания. Более подробные литературные указания можно найти у Wachter’a Lehrbuch des romisch – deutschen Strafrechts стр. 268 и у Geib’a Lehrbuch des deuischen Slrafrechts 2-ter Band, Leipzig 1862 стр. 139.

[10] Unterholzner стр. 432 Отпадение от Христианства было признано преступлением не подлежащим действию давности в 426 г. при Императорах Феодосии Младшем и .Валентиниане. Engau _ XXXIX Thibaut, стр. 144 Paysen стр. 94-96 и Grundler, Systematische Entwickelung der Lehre von der Verjahrung der peinlichen Strafe 1796 _ 35 стр. 97 утверждают что apostosia погашалось в 20-тилетний срок.

[11] Abegg, Ueber die Verjahrung rechtskraftig erkannter Strafen. Breslau 1862 стр. 5 говорит, что по отношению к вопросам об основании и времени признания давности в Римском праве, научные положения не покоятся на особенно твердой почве.

[12] Feuerbach, Lehrbuch. 14. Auflage. I. Band стр. 123 и след.

[13] Hirzel, стр. 6 придерживается почти того же воззрения и объясняет его хотя и не убедительно, но зато весьма оригинально: Zur Zeit Cicero’s, говорит он, war die strafrechtliche Verjahrung noch unbekannt, gerade hieraus ergiebt sich aber deutlich, dass sie jedenfalls nach der Civilverjahrung und durch dieselbe ihre Entstehung fand, но почему именно этот вопрос так несомненно ясен Гирцель не счел нужным доказать.

С. И. Баршев (О мере наказаний -Москва 1840 стр. 255 и 256) предполагает что “Римляне придумали распространить действия гражданской давности и на дела уголовные”, для того, чтобы уничтожить зло происходившее от того, что обвинитель “желая обвинить своего врага откладывал свое обвинение до тех пор, пока обвиняемый, вследствие смерти свидетелей или по другим обстоятельствам, терял доказательства своей невинности”.

[14] Temme, Kritik des Entwurfs des Strafgesetzbuchs fur die Preussischen Slaalen. Berlin 1843,1. Theil стр. 174 придерживается этого воззрения. В противоположном смысле высказывает Unterholzner, Band II, стр. 417, 418, Dambach стр. 50, 53 и Kill, ueber die Grunde und den Rechtsgrund der Criminalverjahmug, Gerichtssaal, 20-ter Jahrgang 1868. стр. 338.

[15] Dambach стр. 46, 55 и 56, Kiel стр. 347, Hoorebeke стр. 40 указывает на совершенно одинаковое мнение Filangieri.

[16] Paysen, стр. 65. Die Verjahrung der Strafe war erfunden zum Deckmantel der Luste und Ausschweifungen der Grossen und ihrer Gunstlinge.

[17] Dambach стр. 59.

[18] Giuliani, Istitutioni Vol. стр. 270, говорит между прочим: Nel decorso di un vicennio non e forse probabile che abbian cessato di vivere i testimoni del fatto… Non sono forse sufficienti qualtro luslri per estinguere nell’ animo de’ citadini l’impressione fattavi dal delitto. Ricordia moci che l’uomo e un ente limitato nelle sue facolta; che in lui niuna passione e immortale non l’odio, non l’amore, non la vendetta и т. д. Соображения эти, как мы замечаем в тексте, могут быть весьма основательны, но из этого еще не следует, что Римское право исходило от них признавая давность.

[19] У Дамбаха стр. 43-71 можно найти весьма полное и обстоятельное изложение и критику всех доселе существовавших попыток объяснить правовое основание давности в Римcком праве. См. также Яневич-Яневcкий стр. 12 и след.

Владимир Саблер https://ru.wikipedia.org/wiki/Саблер,_Владимир_Карлович

Влади́мир Ка́рлович Са́блер — государственный деятель Российской империи, обер-прокурор Святейшего Синода в 1911—1915 годах, почётный член Императорского Православного Палестинского Общества.

You May Also Like

More From Author