Седьмым видом обязательств являлся заем. Законодательство изучаемого периода разрешало далеко не всем лицам вступать в это обязательство. Не говоря уже о несовершеннолетних и неотделенных детях, которым это было запрещено, существовали еще лица, в отношении которых названный договор считался недействительным, и заключение его влекло за собой определенные кары для контрагентов.
Так, указом 1740 г. было подтверждено правило Уложения 1649 г. (ст. 58. Гл. XX) о воспрещении воеводам и приказным людям в местах своего служения брать на ком-либо заемные обязательства.
На основании этого указа было запрещено всем чиновникам, служащим в губерниях, вступать в названное обязательство с кем-нибудь из местных жителей. В 1837 г. было признано за лихоимство взятие заемных обязательств со стороны чиновников земского суда и полиции, во время производства следствия, с преступников или с прикосновенных к преступлению лиц.
Еще раньше, а именно в 1829 г., было постановлено, что лица, занимающие на государственной службе места казначеев, могут производить денежные ссуды не иначе, как с разрешения их начальства. До сих пор мы говорили о лицах, коим было запрещено ссужать деньги. Перейдем теперь к лицам, коим было запрещено, по крайней мере, без разрешения их властей, брать деньги взаймы.
Кроме несовершеннолетних и неотделенных детей, с 1761 г. было запрещено также и крестьянам (государственным, дворцовым, духовных вотчин и крепостным, а с 1771 г. и дворовым людям) обязываться векселями.
Впрочем, они могли писать заемные письма, но не иначе, как в определенных местах и с разрешения своих властей и помещиков. Точно так же в 1796 г. состоялось запрещение нижним чинам брать у кого-либо в долг под страхом наказания и под страхом отсылки к гражданскому суду их кредиторов.
В 1754 г. состоялась отмена постановления Уложения о запрещении процентов (ст. 255. Гл. X), причем названным указом (об учреждении заемного банка) было разрешено взимать не более 6% в год.
Впрочем, уже в 1786 г. это количество % было ограничено только пятью в год, что продолжалось до 1808 г., когда снова были разрешены 6%. Выше этого числа % не дозволялись и считались лихвенными, т.е. влекли за собой наказание контрагентов (законы 1782, 1815 гг. и др.).
Единственное исключение было сделано Сенатом в 1830 г., признавшим, что отдача денег взаймы, произведенная дворянской опекой гласным, а не тайным образом, за излишние %, т.е. выше числа шести, исключительно в пользу опекаемых малолетних, по доброй воле и желанию самих заемщиков, не должна быть подводима под общее правило о лихвенных % (это постановление вошло и в Свод Законов).
По незаконности цели займа последний признавался недействительным; так, если оказывалось, что он безденежный, что учинен подложно во вред конкурса, учрежденного над несостоятельным должником, и что он произведен по игре или для игры с ведома заимодавца.
Что касается до безденежного займа, то указание на него мы встречаем уже в 1743 г. В это время до сведения правительства дошло, что в Казанской губернии многие лица укрепляют себе иноверцев, взимая с них заемные обязательства на большие суммы, и чтобы впредь подобное уничтожить, было предписано, что если иноверцы примут православие, то имеют право на зачет им в платеж долга: женатым по пяти рублей, холостым по три рубля, с освобождением их от заимодавцев (постановление это должно было применяться в тех случаях, когда заемные письма заключены крепостным порядком; в противном случае иноверцы освобождались без всякого платежа).
Подобного же рода постановления издавались впоследствии и в пользу крестьян (напр., в 1761 и в 1765 гг.). Банкротский устав 1800 г. признал вообще за правило, что безденежность займа признается основанием, по которому должник освобождается от платежа долга заимодавцу (ч. II. Ст. 67).
Но названный памятник, с другой стороны, постановил не принимать никаких показаний от должника или его наследников о безденежности крепостных заемных писем и не считать за безденежные такие заемные письма, которые выданы вместо наличного платежа за работу, услуги, товары и изделия, также в удовлетворение взысканий, основанных на договорах (ч. II. Ст. 29-31 и 63).
О займе, учиненном подложно во вред конкурса, говорит уже указ 1700 г. (от 15 июля), предписывая наказывать кнутом и ссылать на вечные каторжные работы лиц, принявших подставой заемные обязательства от несостоятельных должников, для освобождения последних от взысканий со стороны действительных кредиторов.
В Банкротском уставе по этому поводу встречаем следующее постановление: “кто предъявить ко взысканию с несостоятельного подложный долг, тот не только лишается всякого требования, но и отсылается к суду, где, по рассмотрении и обличении, взыскивается с него вдвое против того, сколько недолжного требовал, с отдачей из сего одной части в пользу конкурсной массы, а другой части в казну; если же присужденный заплатить будет не в состоянии, то отсылается к зарабатыванию, без отдачи на искупление; сверх сего, о таковом бесчестном поступке объявляется в ведомостях” (ч. I. Ст. 67 и 68).
О займе, произведенном по игре, впервые упоминает регламент об управлении адмир. и верфи, запрещая платить деньги при проигрыше и требовать их уплаты судебным порядком (ст. 74. Гл. I). Последующее законодательство стояло на той же точке зрения.
Вот что гласит, напр., указ 1761 г.: “все ж доныне от разных всякого звания и возраста людей данные за проигрыши в карты и другие игры векселя и заемные крепости и всякого звания заклады, кои по ясным доказательствам удостоверены будут, яко в противность указов сочиненные, почесть недействительными, уничтожить и платежа не чинить”.
Точно так же и указ 1766 г. предписывает: “картежные долги уничтожить”. Наконец, и в Уставе благочиния 1782 г. мы читаем: “просьба и иск о долге и платеже по игре да уничтожится” (ст. 67).
До издания Банкротского устава 1800 г. все заемные обязательства должны были совершаться крепостным порядком (указы 1701, 1703, 1705, 1706, 1740, 1743, 1748, 1761, 1765 и 1771 гг.). Кроме того, с издания Устава о векселях 1729 г. лицам торгового сословия было предоставлено право обязываться векселями (см. выше).
Банкротский устав 1800 г. категорически подтвердил это постановление, запретив некупцам быть субъектом вексельного права (ч. II. Ст. 1-4). Прочим же лицам он разрешил заключать заемные обязательства не только крепостным, но также явочным и домашним порядком. В первом случае заемное обязательство получало название крепостного заемного письма, в двух последних случаях домового заемного письма.
К заемным обязательствам, составленным домашним порядком, кроме домовых заемных писем, не явленных в установленных местах, принадлежали еще подписанные должником счеты в суммах, следующих за работу, услуги, забранные изделия или товары и т.п.
Счет не должен был превосходить пятисот рублей, и его следовало в течение шести месяцев представить ко взысканию под страхом лишения при конкурсе равного с другими кредиторами удовлетворения.
Домовое заемное письмо, составляемое явочным порядком, должно было быть явлено у нотариуса или маклера в семидневный от написания срок (уездными же жителями в месячный срок), под страхом лишения при конкурсе равного с другими кредиторами удовлетворения. Наконец, крепостное заемное письмо обязательно должно было составляться у крепостных дел (ч. II. Ст. 4, 6, 8, 13, 14, 29, 31, 33 и 34).
Исполнение по договору займа происходило или платежом должником заимодавцу занятой суммы, или взысканием долга в случае неплатежа, или передачей заемного обязательства заимодавцем другому лицу.
В первом случае заем прекращался фактом платежа долга и процентов (если они были) в установленный по договору срок, причем доказательством подобной уплаты служило заемное письмо, передававшееся заимодавцем должнику с надписью на нем об этом, сделанной рукой первого (Банкротский устав 1800 г. Ч. II. Ст. 35, 63 и 67).
В случае неплатежа в срок производилось взыскание, чем и происходило исполнение по договору. По Банкротскому уставу 1800 г. заимодавец в случае неплатежа обязан был в течение трех месяцев по окончании срока явить заемное письмо у нотариуса для ведома или представить прямо ко взысканию; в противном случае, при конкурсе, он лишался права на равное с прочими кредиторами, явившими свои обязательства, удовлетворение (ч. II. Ст. 2-14).
Во время запрещения процентов последние взыскивались только в случае просрочки долга в размере шести в год, что являлось удовлетворением кредитора со стороны должника за неаккуратный платеж занятой суммы (Устав о суде таможенном 1727 г.). Устав о векселях 1729 г. предписал взимать с опротестованных в неплатеже векселей восемь процентов единовременно и по полтора процента ежемесячно.
По Банкротскому уставу 1800 г. кредитор в случае неплатежа должника получал единовременно три процента с незаплаченного капитала и по пяти процентов ежегодно. В случае выручки процентами капитала проценты должны были пресечься (Устав благочиния 1782 г. Ст. 49: “буде процентами капитал выручен, тогда проценты пресекаются”; Банкротский устав 1800 г. Ч. II. Ст. 37: “когда сумма процентов будет равна капиталу, тогда проценты пресекаются”); впрочем, это правило просуществовало только до 1849 г., когда было отменено.
Если должник оказывался несостоятельным вследствие несчастных обязательств, то ему, согласно с Уставом о суде таможенном 1727 г., давалась рассрочка в платеже долгов. Банкротский устав 1800 г., определив последствия несчастной несостоятельности (см. выше), уничтожил это постановление (ч. I. Ст. 133 и ч. II. Ст. 99).
Передача заемных обязательств от одних лиц к другим постоянно допускалась по законодательству изучаемого периода. Более подробно говорит о ней Банкротский устав 1800 г. Согласно с его постановлениями заимодавец имеет право всегда (как до срока, так и после срока) передавать третьему лицу всякие заемные письма (крепостные и домовые), если последний согласен уплатить по ним.
При подобной передаче заимодавец должен совершить на земном письме передаточную надпись, но не иначе, как при свидетельстве маклера или нотариуса или с засвидетельствованием их; в противном случае приобретший заемное письмо лишается, при конкурсе, права на равное с прочими кредиторами удовлетворение (ч. II. Ст. 17-20).
Особым видом займа является заем, обеспеченный поручительством. Право вступать в поручительство по займу определялось на основании общих правил о праве вступать в договоры[1]. С 1761 г., как мы уже сказали, было запрещено крестьянам (черносошным, дворцовым, духовных вотчин и крепостным) быть поручителями по займам.
Что касается до условий поручительства, то по Банкротскому уставу 1800 г. было признано, что 1) поручительство могло иметь место или в части долга, или во всей его сумме, и что 2) оно могло быть дано или только в платеже суммы, или и в платеже ее на срок (ч. II. Ст. 95 и 97).
На основании указа 1705 г. (6 ноября) поручители должны были подписаться на акте немедленно вслед за должником, что было подтверждено и Банкротским уставом 1800 г. (ч. II. Ст. 95 и след.), причем за неграмотных подписывались их доверенные.
Исполнение по поручительству определялось условиями договора. Так, если поручительство было дано в платеже суммы, то поручитель ответствовал только в случае несостоятельности должника, причем ответствовал не только в платеже капитала, но и процентов.
Если же поручительство было дано на срок, то ответственность поручителя наступала одновременно с должником, т.е. с наступлением срока, но только в том случае, когда обязательство представлялось ко взысканию в течение месяца после просрочки уплаты долга; в противном случае поручитель освобождался от платежа как процентов, так и самого капитала (Банкротский устав 1800 г. Ч. II. Ст. 95, 96 и 97).
Поручитель, со своей стороны, заплатив долг должника, имел право, в качестве обыкновенного кредитора, участвовать в конкурсе и требовать удовлетворения себе наравне с остальными кредиторами (Банкротский устав. Ч. I. Ст. 55).
[1] Неволин. Указ. соч. Ч. III. С. 145.
