I. Принятие наследства. В момент открытия наследства лицо, назначенное в завещании или указанное в законе, приобретает право наследования. Это право присваивается ему помимо его воли, независимо от выраженного им намерения, в силу одного только юридического события смерти, лишения всех прав состояния, пострижения в монашество, безвестного отсутствия наследодателя. Но это право наследования, или наследственное право, не тождественно с самим наследованием.
Право наследования есть только право на вступление в те юридические отношения, которые в совокупности составляют наследство, но не само вступление. Лицо, имеющее право наследования с момента открытия наследства, не может еще считаться субъектом тех отношений, в которых состоял наследодатель. Оно еще не имеет ни права собственности, ни права требования, ни залогового права, ни авторского и никакого иного из тех, которые принадлежали наследодателю.
Чтобы стать субъектом прав и обязанностей, наследнику необходимо принять наследство. Под принятием наследства понимается выражение намерения со стороны лица, призванного к наследованию, вступить во все юридические отношения, составляющие в совокупности наследство. Только со времени принятия наследник становится субъектом права собственности на вещи, находящиеся в составе наследства, кредитором и должником по обязательствам, которыми был связан наследодатель.
Принятие является односторонней юридической сделкой, выражающей согласие на сделанное завещателем предложение или осуществление предоставляемого ему законом права. До принятия наследства не имеется физического субъекта, наследство является само субъектом прав и обязанностей. В лице своих опекунов оно осуществляет принадлежащие наследодателю права, выполняет лежавшие на последнем обязанности, сохраняет в неприкосновенности имущество в пользу ожидаемых наследников.
Состоявшееся принятие, когда бы оно ни последовало, вскоре по открытии наследства или спустя значительное время посредством фикции относится к моменту открытия наследства, потому что юридическая личность наследства создана была в интересах только самих наследников. Никто, кроме них, и не может воспользоваться той ценностью, которую представляло оставшееся имущество до принятия. Эта обратная сила является необходимым дополнением принятия наследства.
В иностранных законодательствах обнаруживается различное отношение к настоящему вопросу. Одни, следуя римскому праву, признают необходимость особого акта принятия, тогда как другие, основываясь на древнегерманских началах, считают его излишним и признают, что все права приобретаются наследником сами собой в момент открытия наследства. В древнегерманском праве сложилось представление, что смерть не делает перерыва в обладании имуществом (le mort saisit le vif). Этим положением воспользовались в эпоху феодализма, чтобы отразить фискальные посягательства сеньоров на открывшиеся наследства.
Может быть, такое представление соответствовало домашнему натуральному хозяйству и патриархальному складу семьи, но оно совершенно не согласуется с современным меновым хозяйством и семейным индивидуализмом. Большинство действующих законодательств не проводят последовательно ни того, ни другого взгляда и запутываются во внутренних противоречиях. Принятие представляется излишним в тех странах, где существуют еще необходимые наследники, т.е. лица, которые должны непременно вступить в отношения наследодателя.
Между тем, признавая, что само наследство приобретается наследником с момента смерти наследодателя, некоторые законодательства, например французское или германское, требуют в то же время еще акта принятия. Можно ли, не нарушая логической последовательности, признавать, что наследник приобретает наследство с момента его открытия, и в то же время постановить, что до принятия наследства притязание к наследственной массе не может быть осуществлено путем иска против наследника (Германский кодекс, § 1958). Только английское право проявляет в этом вопросе необходимую последовательность. При наследовании по закону недвижимости наследник признается собственником ее с момента открытия наследства, без особого акта принятия, но и без права отречения (heir at law).
Представляется ли по русскому законодательству необходимым принятие наследства? Право на открывшееся наследство, говорит закон, принадлежит наследникам с самой кончины наследодателя (т.X, ч.1, ст.1254). Основываясь на этой статье, некоторые ученые и практика наша (кас. реш. 1893, N 4; 1897, N 71) предполагают, что наследник вступает во все юридические отношения наследодателя в момент открытия наследства. Заметим предварительно, что в законодательстве нашем не выработалась точная терминология, и выражения “наследство”, “наследование” употребляются довольно безразлично.
Поэтому нас не должно смущать употребление в рассматриваемой статье выражения “право на наследство”. Оно должно быть понимаемо в настоящем случае в смысле права наследования. Правильность такого толкования и необходимость принятия для приобретения тех прав и обязанностей, которые составляют содержание наследства, доказывается многими указаниями закона. Если бы действительно наследник вступал во все отношения наследодателя силой только того факта, с которым связывается открытие наследства, то принятие было бы уже совершенно излишним и оставалась бы только возможность отречения.
Однако закон наш упоминает неоднократно о принятии. Наследники властны принять наследство (т.X, ч.1, ст.1255), но этой возможности они бы не имели, если бы наследство уже принадлежало им в силу самого открытия его. Принявшему наследство принадлежат не только наличное имущество и капиталы, но и следующие к получению долги (т.X, ч.1, ст.1258), – значит, все эти права не принадлежат лицу, еще не принявшему наследства. Если бы принятие было излишним, если бы вступление во все права и обязанности соединялось с фактом смерти, то необходимо было бы явное отречение для освобождения наследников от долгов наследодателя; а между тем отречением признается одно только непринятие (т.X, ч.1, ст.1265).
Если бы наследники были уже субъектами всех прав и обязанностей с момента открытия наследства, то только к ним могли бы быть предъявлены иски, основанные на этих отношениях, а между тем закон допускает предъявлять иски к фиктивному лицу, к умершему собственнику, пока не состоялось принятие (Устав гражданский, ст.215). Да и сама практика себя опровергает, признавая, что в случае открытия конкурса над имуществом умершего осуществление наследственных прав приостанавливается до окончания конкурсного производства (кас. реш. 1877, N 52): по конструкции Сената, наследники в этом случае имеют право наследования, но не вступают в наследство до окончания конкурса, т.е. они еще не собственники, не кредиторы, не должники.
По всем этим данным мы должны признать, что по русскому законодательству в момент открытия наследства приобретается только право наследования, и лишь со времени принятия наследник вступает во все юридические отношения наследодателя, становится субъектом прав и обязанностей. До принятия субъектом совокупности отношений, составляющих наследство, является оно само как юридическое лицо. Принятие наследства составляет необходимый элемент каждого наследования. Принятие наследства имеет обратную силу, т.е. оно относится к моменту открытия наследства, а потому права наследников должны быть определяемы соответственно положению наследственного имения в момент смерти наследодателя (кас. реш. 1907, N 11).
Как и всякое иное выражение воли, принятие наследства может быть непосредственно или посредственно, явно или молчаливо. Намерение осуществить свое наследственное право и вступить в отношения наследодателя непосредственно выражается в обращении к суду с просьбой об утверждении в правах наследования или в газетной публикации, обращенной ко всем кредиторам наследодателя. Такое же намерение может обнаружиться посредством действий, по которым можно заключить о желании совершающего их стать субъектом прав и обязанностей наследодателя.
Принятием наследства считается, когда наследники ни отзыва о неплатеже долгов не учинили, ни доходов с имения не сохранили, а владели и пользовались имуществом в личную себе прибыль (т.X, ч.1, ст.1261). Неточность употребляемых законом выражений способна возбудить не совсем правильное представление о сущности молчаливого принятия. Нет необходимости, чтобы наследник действительно извлекал доходы. Принятие наследства может выразиться в совершенно противоположных действиях, в исполнении обязательств наследодателя.
Достаточно, чтобы действия, предпринимаемые наследником, соответствовали тем, которые характеризуют вообще отношение хозяина к своему имуществу. Так, например, лицо ремонтирует квартиры доставшегося ему дома, производит хозяйственные улучшения в имении. Следует, однако, опасаться признавать принятием такие действия наследника, которые направлены только к охранению оставшегося имущества, к предупреждению возможности расхищения его и потери ценности. Например, наследник остается в доме, кормит лошадей, выдает содержание прислуге и дворнику – такие действия сами по себе еще не говорят о действительном намерении наследника.
Наследники вправе принять наследство или отречься от него. Другого выбора нет, а потому всякие условные принятия недопустимы и должны рассматриваться, смотря по обстоятельствам, или как принятие или как отречение (кас. реш. 1878, N 243). Выраженное тем или иным способом принятие бесповоротно, потому что в силу этого акта наследник приобрел право собственности и другие вещные и исключительные права, стал кредитором и должником по обязательствам наследодателя. Следовательно, наследник не может взять назад своего принятия, выйти из этих отношений, отречься от осуществленного уже наследственного права.
Принятие, как и всякая сделка, предполагает наличие некоторых условий. 1) Принимающий должен быть правоспособен. Отсутствие дееспособности восполняется законными его представителями. За малолетних, безумных и умалишенных согласие на принятие наследства обязаны изъявлять назначенные над ними опекуны (т.X, ч.1, ст.1257), а несовершеннолетние нуждаются в согласии их попечителей. Ввиду ограничительного указания закона следует предполагать, что расточители вправе сами принимать наследство, а опекун, назначенный над имуществом безвестно отсутствующего, не может отыскивать открывшееся в пользу такого лица наследство (кас. реш. 1887, N 32).
2) Изъявление воли, как и во всякой сделке, должно быть непринужденно. Существенное заблуждение может и здесь иметь применение: например, когда принятие выражено относительно совершенно иного имущества, чем то, которое предполагает наследник, ошибка, вызванная однозвучной фамилией и тождеством имен. 3) Принятие должно быть совершено в течение установленного срока. Наследник, не принявший наследства в течение 10 лет со времени вызова наследников, или если вызова не было со времени открытия наследства, теряет само наследственное право (т.X, ч.1, ст.1162 и 1244).
Существенным пробелом нашего законодательства следует признать отсутствие какого-либо срока, до истечения которого наследник обязан решиться на принятие. Для кредиторов наследственной массы такое длящееся состояние неопределенности представляется в высшей степени неудобным. Необходимо или установить в законе такой срок, как это делает германское право, которое постановляет, что наследник, не отрекшийся в течение 6недель, признается принявшим (§ 1943 и 1944), или предоставить суду назначать наследнику, по просьбе заинтересованных лиц, в каждом случае соответствующий обязательствам срок (Итальянский кодекс, § 951).
II. Отречение от наследства. В противоположность принятию, отречение составляет случайный элемент в наследовании. Не к чему отрекаться, когда можно достигнуть той же цели уклонением от принятия, особенно если закон не соединяет с длящимся непринятием никакого предположения в пользу принятия. Однако наследник может сам пожелать устранения неопределенности в интересе других наследников или кредиторов, или же может опасаться, как бы из его действий не вывели косвенного принятия. Отречение служит выяснению дела, обнаруживая волю наследника. Отсюда ясно, что отречение может быть только явное, непосредственно выражающее намерение лица.
Поэтому совершенно неверно понятие об отречении, даваемое нашим законом. Отречением от наследства признается, говорит закон, когда наследники не вступят в наследство по несоразмерности оного с долгами и когда отсутствующие наследники по учиненным вызовам не явятся для принятия наследства в установленные сроки (т.X, ч.1, ст.1265). Несмотря на заявление закона, в приведенных им случаях нет отречения, а есть одно только непринятие.
Между тем эти два понятия не совпадают: отречение есть одновременный акт, выражение воли, сделка, а непринятие есть состояние неизвестности, способное продолжаться до определенного в законе срока. Таким образом, под отречением следует понимать заявление призванного наследника о нежелании принять наследство, т.е. вступить во все юридические отношения наследодателя.
Отречение не может считаться отчуждением наследства, понимая под последним совокупность прав, содержащихся в наследстве, потому что нельзя отчуждать того, что еще не было приобретено. Оно не составляет отчуждения даже в отношении приобретаемого наследником с момента открытия наследства права наследования, так как последнее составляет право, связанное исключительно с его личностью. Наследник может отказаться от своего наследственного права, но не распоряжаться им.
Отсюда очевидно, что отречение имеет отрицательный характер относительно самого наследника, но оно не имеет положительного содержания, т.е. наследник не может отречься в пользу определенного лица (кас. реш. 1893, N 4). Право наследования, от которого отрекся призванный по завещанию наследник, возникает в лице ближайшего законного наследника, а если отречение состоялось со стороны ближайшего наследника по закону, – то в лице дальнейшего законного наследника.
Так как с отречением одного наследника соединяется одновременное возникновение наследственного права в лице другого наследника, то отречение имеет всегда бесповоротное значение. Наша судебная практика различает, было ли после отречения принято наследство другим наследником или нет. В первом случае отречение, по ее мнению, бесповоротно, а во втором – ничто не препятствует наследнику изменить свое решение и принять наследство: поданное в суд заявление об отречении всегда может быть отменено или фактическим вступлением в наследство или отречением от отречения, – лишь бы наследство не было уже принято другим наследником (кас. реш. 1904, N 97).
Такое различие совершенно неправильно и вызвано, очевидно, смешением отречения с derelictio. Призванный наследник отрекся от своего права наследования, и, в силу этого одного обстоятельства, право наследования приобретено другим лицом, дальнейшим наследником, потому что возникновению его наследственного права в момент открытия наследства мешало только существование права ближайшего наследника.
С устранением этого препятствия возникает право наследования для другого лица, хотя бы оно еще и не приняло наследства. Это представление о допустимости поворота в отречении от наследства навеяно, по-видимому, французским законодательством, которое признает возможность взять отречение назад (§ 790). Но это положение вызывает единодушное осуждение со стороны французских юристов.
Отречение возможно относительно того права, которое уже возникло. Отрекаться от права может только субъект его. Поэтому отречение от будущего, еще не открывшегося наследства невозможно и недействительно (кас. реш. 1876, N 280). Однако наше законодательство устанавливает исключение из этого общего правила для дочерей, которые могут в рядных записях отречься от дальнейшего участия в наследовании (т.X, ч.1, ст.1002). Если отречение невозможно для открытия наследства, то оно недействительно и после принятия, после вступления во все юридические отношения наследодателя.
После принятия возможно только отречение от отдельных прав, входящих в наследство, но не от совокупности их. Следовательно, наследник, неосмотрительно принявший отягченное долгами наследство, не может уже, убедившись в невыгодности для него этого акта, освободиться посредством отречения от ответственности перед кредиторами наследодателя.
Отречение от наследственного права, как явное выражение воли наследника, должно быть произведено посредством объявления о том с его стороны в судебном месте (т.X, ч.1, ст.1266). Оно совершается в форме письменного заявления, подаваемого тому суду, в округе которого открылось наследство. Как и принятие, отречение предполагает дееспособность со стороны лица, его выражающего.
Последствием отречения является: 1) возникновение права наследования в лице другого наследника и 2) освобождение отрекшегося от ответственности за долги, которая готова была лечь на него как на наследника. Кто отрекся от наследства, тот не обязан платить долгов, лежащих на наследстве (т.X, ч.1, ст.1268). Но вместе с тем он лишается всей ценности, какую представляет наследство.
Ввиду этого последнего обстоятельства возможность отречения несколько стесняется, если она совершается во вред кредиторам наследника. Последний, уверенный, что вся ценность наследства поступит в пользу его многочисленных кредиторов, мог бы отречься за некоторую сумму от наследства, ввиду которого, может быть, ему только и оказывался кредит. По нашему законодательству уступка права, приобретенного по договору, недействительна, если она учинена во вред третьим лицам (т.X, ч.1, ст.1547).
Нельзя не согласиться с нашей практикой, что принцип этот, выраженный в законе слишком узко, должен быть распространен и на другие случаи уступки или отречения от прав, в числе которых видное место занимает отречение от прав наследования (кас. реш. 1884, N 50). Поэтому отречение не только несостоятельного должника, но также и такого, неплатежеспособность которого обнаруживается при обращенном на его имущество взыскании в обыкновенном исполнительном производстве, может быть опровергнуто кредиторами.
