Наследование по закону

Призвание к наследованию может определяться не только волей наследодателя, но и постановлением закона. Закон определяет сам, к кому должно перейти имущество, оставшееся после смерти его хозяина или по наступлении иного юридического факта, с которым связывается открытие наследства. Этот переход имущества совершается помимо и без участия, может быть, вопреки воле завещателя.

Наследование по закону имеет место в следующих случаях: 1) когда после умершего осталось родовое имение; 2) когда не учинено на случай смерти завещательного распоряжения о благоприобретенном имении; 3) когда от наследства отрекутся лица, призванные завещанием к наследованию, 4) когда завещательные распоряжения судом признаны недействительными (т.X, ч.1, ст.1110). При совершении завещания наследодатель может в своих распоряжениях не исчерпать всего своего имущества, и в таком случае незавещанная часть поступает ко всем законным наследникам. Так как опровержение некоторых завещательных распоряжений еще не влечет за собой недействительности и других, то, следовательно, в имуществе, завещанном незаконными распоряжениями, открывается наследование по закону.

Например, имущество завещано двум лицам, между тем ко времени открытия наследства одно из них становится неспособным к принятию, например вследствие приговора, лишившего его всех прав состояния, – половина имущества поступает к наследнику по завещанию, а другая – к наследникам по закону, не исключая и того, который мог уже получить по завещательному распоряжению. Таким образом, наследование по закону возможно не только при отсутствии наследования по завещанию, но и совместно с ним. В этом отношении современное право резко расходится с римским правом, которое не допускало совместимости обоих порядков наследования.

I. Круг лиц, призываемых к наследованию по закону. Рассматривая постановления действующих законодательств о наследовании с точки зрения положенного в них основания, а не с точки зрения исторического происхождения, следует признать, что в призвании известных лиц к принятию открывшегося наследства, в назначении умершему определенных преемников закон руководствуется предполагаемой волей наследодателя. Закон становится в положение последнего и назначает наследниками тех лиц, которых, по всей вероятности, назначил бы и сам наследодатель в силу врожденного чувства склонности и сложившейся всей жизнью привязанности.

Конечно, в отдельных случаях действительность может не оправдать предположений законодателя, и наследство достанется лицу, к которому наследодатель не питал склонности, а, напротив, чувствовал вражду. Но всякий закон основан на большом числе наблюдений, и противоречие со справедливостью всегда возможно в отдельных случаях. Несравненно прискорбнее, когда законодатель принципиально ошибается в намерении наследодателя и, обходя наиболее близких ему лиц, назначает преемниками лиц, с которыми у него не было ничего общего. В этом виновны почти все современные законодательства, – этот недостаток особенно присущ русскому праву.

Наследование по закону может быть основано или на семейном или на родственном начале. В первом случае ближайшими наследниками являются те лица, которые вместе с наследодателем составляли семью: дети, супруг, родители. Семейное начало лежало в основе древнеримского наследования, – оно же применяется и в нашем современном крестьянском быту. По этому началу усыновленные, даже простые приемыши, мужья дочерей, живущие в доме тестя, представляются для наследодателя более близкими, чем родные дети, отделившиеся от родительского дома и образовавшие самостоятельную семью.

Напротив, начало кровного родства благоприятствует только лицам, имеющим общую кровь с наследодателем. При этом упускают из виду, что физиологическая связь далеко не всегда совпадает с нравственной, особенно при современном индивидуализме. Призвание к наследованию родственников, как бы ни был далек их общий родоначальник, представляется в настоящее время настолько несогласным с семейным индивидуализмом, что большинство современных законодательств ограничивают наследственное право родственников только известными пределами родства, не далее известной степени.

Первоначальное основание наследования заключается в совместном жительстве и сотрудничестве. В большинстве случаев эти условия совпадают с семейным началом, но, однако, возможны и обратные случаи. Тогда-то и обнаруживается, которое из этих начал имеет решающее значение. В древнем римском праве эмансипированные дети не имели наследственных прав в имуществе их отца. То же самое наблюдается у франков, у которых forisfamiliati “Вне семейные (лат.).” исключались из наследования. Начало сожительства стояло у них настолько выше начала кровной связи, что в некоторых местностях соседи (vicini) имели преимущество при наследовании перед членами семьи.

Понадобился особый эдикт меровингского короля Хильперика I, чтобы дать безусловное первенство, по крайней мере сыновьям, дочерям, братьям и сестрам, перед соседями. Чем более слабели общинные начала, тем сильнее выступали кровные связи. Однако первоначально право наследования принадлежало самому ограниченному кругу родственников. Только в средние века расширяется круг призываемых к наследованию родственников. Сначала наследственными правами пользовались родственники до 7-й, самое большее до 10-й степени. С XII века всякие ограничения степени постепенно отпадают.

Вместе с тем в средние века, благодаря военному складу общества, развивается майоратное начало. Ни римляне, ни древние германцы не знали прав старшинства при наследовании. Феодальные условия благоприятствовали его возникновению. Король предпочитал иметь дело с одним преемником вассала, нежели с несколькими. Ему нужен был преемник, способный заменить в служебном отношении умершего вассала. Таким в большинстве случаев являлся старший сын. Малолетние были совсем неподходящими для выполнения военных обязанностей, а исключение негодных к военному делу из наследства повлекло за собой устранение вообще младших. Впрочем, в среднем сословии сохранялось начало равного участия всех сыновей в наследовании.

По действующему французскому праву существуют четыре класса призываемых к наследованию родственников: 1) нисходящие, 2) братья и сестры умершего с их потомством, 3) восходящие и 4) остальные боковые родственники до 12-й степени включительно. Нисходящие исключают всех остальных, братья и сестры – других боковых родственников, но не восходящих, с которыми они делят наследство. Если у умершего не было ни детей, ни братьев и сестер, все наследство достается родителям. Прочие боковые родственники наследуют только за отсутствием первых трех классов. Наследство делится между детьми поровну, без различия между сыновьями и дочерьми.

При существовании законных детей незаконные дети, признанные в установленном порядке их отцом или матерью, по закону 1896 г. наследуют после признавшего их родителя 1/2 того, что они получили бы, если бы были законными детьми; при отсутствии законных детей доля незаконных повышается, так что рядом с восходящими или братьями и сестрами они получают 3/4, а при отсутствии этих наследников – все наследство, с устранением всех прочих родственников.

Супруг умершего наследовал до последнего времени только за недостатком каких бы то ни было наследников, так что родственник какой-нибудь 11-й или 12-й степени устранял супруга. Эта несправедливость несколько исправлена законом 1891 года, в силу которого оставшийся в живых супруг приобретает право пожизненного пользования наследственным имуществом, причем доля его возрастает от 1/4 до 1/2, смотря по тому, какого класса наследники остались после умершего.

Германское гражданское уложение устанавливает особый порядок призвания родственников к наследованию, по так наз. Parentellensystem. Закон отказывается от римского правила определять родство по степеням и определяет его по линиям. Наследниками первого класса являются нисходящие родственники. Наследниками второго класса являются нисходящие родственники.

Наследниками второго класса признаются родители умершего и их нисходящие, причем, если живы оба родителя, они получают наследство целиком, а если жив только один родитель, то доля второго делится между его нисходящими; например, после умершего остались мать, брат и племянник (сын другого умершего брата) – половину наследства получит мать, а брат и племянник по 1/4.

Третий класс наследников состоит из деда, бабки и их нисходящих. Таким же образом составляются четвертый и пятый классы. При этой системе один наследник может оказаться в нескольких классах, и тогда он может получить несколько долей. Дети наследуют поровну. Незаконные дети после своей матери и ее родственников наследуют как законные. Оставшийся в живых супруг получает 1/4 часть наследства при существовании наследников первого класса и половину – при наследниках второго класса; наследников дальнейших классов супруг устраняет совершенно (§ 1931). Германская система наследования воспринята в основных чертах новейшим Швейцарским кодексом (§ 457-461).

Порядок наследования в Англии различается смотря по тому, идет ли речь о недвижимости или о движимости. Наследование в недвижимостях (real estates) проникнуто феодальным характером. Общие начала этого наследственного порядка заключаются в том, что 1) между нисходящими мужчины устраняют женщин, 2) между нисходящими мужского пола старший устраняет младших. Если у наследодателя несколько сыновей и несколько дочерей, то наследство достанется полностью старшему, а за его смертью до открытия наследства – его потомству, при отсутствии же такового – следующему по старшинству брату.

Когда сыновей нет, а имеются только дочери, то, в противоположность мужчинам, между которыми все наследство получает только старший, они делят недвижимость поровну. При отсутствии нисходящих закон 1833 года передает наследство отцу (но не матери). В боковой линии наследуют только братья, но не сестры, причем старший брат устраняет младших. Эти же начала выдерживаются и в дальнейших боковых линиях. Рядом с общим порядком наследования в Англии в некоторых местностях упорно держатся иные системы.

Так, в Уэльсе сохранилось наследование всех сыновей, но не дочерей, поровну (gavelkind), в некоторых городках (borough english) наследство полностью достается младшему. Иначе распределяется наследство движимое. Оно делится между детьми, все равно – сыновьями и дочерьми, поровну, с правом представления для потомства сына или дочери, умерших до открытия наследства. Незаконные дети никаких наследственных прав не имеют. Супруги могут наследовать только в движимости, причем по смерти жены муж получает все наследство, тогда как жена после мужа – лишь половину.

Русское законодательство построено на начале кровного родства, притом без всякого ограничения степенями. Супруги, эти наиболее близкие друг другу лица, имеют право лишь на незначительную часть наследства, даже при отсутствии детей. Усыновленные дети имеют права наследования только в благоприобретенном имуществе усыновителя, а в наследовании после родственников последнего, например детей, позднее происшедших, они не участвуют (т.X, ч.1, ст.156¹ и 156³). Дети внебрачные получили по Закону 23 июня 1902 года некоторые права наследования, и то только после матери.

Наконец, родители наследуют после своих детей совершенно случайным образом. Если наследственное право отдаленных родственников, с которыми, в огромном большинстве случаев, наследодателя не связывает чувство привязанности, представляется с современной точки зрения довольно труднообъяснимым, то оно является, безусловно, несправедливым, когда влечет за собой устранение, из-за этих неизвестных наследодателю лиц, других, наиболее ему близких – супруга, родителей, внебрачных детей, усыновленных. Такое именно явление представляет действующее русское законодательство.

Родственники призываются к наследованию по русскому законодательству без ограничения степенью родства. Право законного наследования простирается на всех членов рода, составляющих одно кровное родство, до совершенного его прекращения не только в мужском, но и в женском поколении (т.X, ч.1, ст.1111). Свойство не дает права наследования по закону (т.X, ч.1, ст.1120). При раздельности имущества между супругами благоприобретенное имущество одного из них не может составить предмета наследования для родственников другого супруга.

Каждое лицо по происхождению своему принадлежит не к одному роду, а к нескольким: к роду отца, матери, деда, бабки и т.д. К наследованию в родовом имуществе все эти лица призываются не совместно, а по родам – смотря по тому, из какого рода дошло имущество к наследодателю. Родовые недвижимости переходят: отцовское – всегда в род отца, материнское – в род матери (paterna paternis, materna maternis). Чем древнее происхождение родовой недвижимости, тем дальше отстоит тот восходящий родственник, от которого она дошла, тем больше число родственных союзов исключается из права наследования в родовой недвижимости.

Такой выход, хотя прямо в законе не указан, вытекает из общего духа относящихся к тому постановлений (см. т.X, ч.1, ст.1068). Имущество, самим наследователем приобретенное, за неимением у него детей идет в боковую линию, но только в род отца (т.X, ч.1, ст.1138 и 1163). Умерший имеет двух племянников – одного по матери, другого по отцу: наследство целиком перейдет ко второму. Высказав это положение, которым все наследство полностью отдается родственникам отца, хотя оно вовсе не дошло из отцовского рода, закон усиливает непостижимость положения формулой “также”, – поступает также в род отца. Трудно понять, какое сопоставление носилось в мысли составителя текста.

Имеющие наследственное право родственники призываются к наследованию последовательно, в порядке постепенности кровного родства, а не совместно. Ближайшие родственники устраняют дальнейших совершенно, а не различаются только наследственной долей. Общий порядок наследования определяется по линиям. Ближайшее право наследования имеет нисходящая линия, т.е. дети и их потомство (т.X, ч.1, ст.1121).

За отсутствием ее имущество обращается в боковые линии, причем ближайшая исключает дальнейшие; так, например, родной брат или родная сестра отстраняют двоюродных или троюродных братьев и сестер. Равные по близости линии призываются к наследованию совместно; так, например, все сыновья, все братья имеют право на одинаковые доли. В каждой линии ближайшая степень исключает дальнейшую (т.X, ч.1, ст.1122); так, например, сын при отце не наследует деду. Исключением из этого правила является право представления.

Правом представления называется право занять при наследовании место, которое принадлежало бы восходящему в прямой линии родственнику, если бы он мог наследовать в момент открытия наследства (т.X, ч.1, ст.1123). Право представления является законной фикцией, имеющей своей целью поставить лиц, представляющих на место, в степень и в права лиц представляемых. Право представления дает возможность наследнику более отдаленной степени получить наследственную долю, которую получили бы его умершие отец или мать, если бы были живы в момент открытия наследства.

Так, например, после смерти отца остается один сын Иван и внук от другого сына Петр. Хотя бы у сына Ивана также были дети, но они не наследуют, потому что ближайшая степень, их отец, исключает дальнейшую. Напротив, дети умершего уже сына Петра не устраняются своим дядей Иваном, а призываются к наследованию рядом с ним, причем их наследственная доля равняется той, какую получил бы их отец, если бы был жив.

По праву представления, наследство делится не по числу лиц, но по числу колен, т.е. все нисходящие от умершего наследники получают вместе ту самую часть, которую получил бы он сам, если бы находился в живых при открытии наследства. Следовательно, если после наследодателя не остается детей, а только пять внуков, двое от старшего и трое от младшего сына, то они получают не по 1/5 каждый, а первые два получают по 1/4, а трое последних – по 1/6 наследственного имущества.

Наследование по праву представления предполагает наличие некоторых условий.

a) Прежде всего необходимо, чтобы представляемый умер до открытия наследства. Это основное условие права представления, и потому следует признать совершенно неправильным мнение Сената, будто наследование по праву представления имеет место не только в том случае, когда представляемый умер раньше наследодателя, но и тогда, когда представляемый пережил его (кас. реш. 1874, N 688). Это мнение неправильно потому, что в указанном случае никакого представления нет: мнимый представляемый пережил наследодателя, а следовательно, приобрел наследственное право, которое и переходит, в составе других прав, к его наследникам.

Наравне со смертью необходимо поставить и другие юридические факты, в силу которых представляемый не может выступить наследником в момент открытия наследства: лишение всех прав состояния, пострижение в монашество, безвестное отсутствие, продолжавшееся свыше десяти лет. Но со смертью нельзя сопоставлять такой случай, когда представляемый не хочет выступать наследником, т.е. случай отречения от наследства. Этот вопрос вызвал некоторое колебание в нашей практике.

Сначала Сенат высказался в том смысле, что отречение от наследства не препятствует потомкам отрекшегося осуществить свои права представления (кас. реш. 1892, N 58). Но потом Сенат изменил свой взгляд в противоположном направлении и признал, что отречение представляемого составляет препятствие для наследования по праву представления (кас. реш. 1897, N 5, 1906, N 15).

b) Наследование по праву представления предполагает законное родство между представляемым и представляющими. Представляющие по отношению к представляемому являются всегда родственниками его в нисходящей линии. Так как внебрачные дети наследуют только матери и лишь в благоприобретенном, то правом представления в отношении родственников своей матери, а тем более отца они не пользуются. Так как право представления основано на родстве кровном, то усыновленные не могут пользоваться правом представления в отношении усыновителя.

c) Необходимо, чтобы представляемый в момент открытия наследства был способен получить наследство. Если к этому моменту он умер, лишен всех прав состояния или постригся в монашество, о наследовании по праву представления не может быть речи.

Однако название рассматриваемого права способно возбудить ошибочную мысль, будто право лиц представляющих производно, будто они только преемники представляемого. В действительности они наследуют непосредственно тому, после кого открылось наследство, а не своему восходящему родственнику. В юридическом отношении это дает совершенно иной результат. Если бы наследственное право представляющих было производно от наследственного права представляемых, то наследство переходило бы к ним в составе имущества последних, следовательно, могло бы быть обременено лежавшими на них обязательствами. Между тем если это право не производно, а основывается непосредственно на праве наследования, то на представляющих не лежит обязанность платить долги представляемых (кас. реш. 1879, N 392).

Из лиц, имеющих право наследования в силу кровного родства, некоторые исключаются по закону как неспособные принять наследство. a)Такими признаются прежде всего лица, лишенные всех прав состояния (т.X, ч.1, ст.1107). Для них прекращаются все прежние юридические отношения, как имущественные, так и личные, и потому, если после объявления им приговора открылось для них наследство, они не могут наследовать лицам, с которыми у них сохранялась естественная, но не юридическая связь. Лишенный всех прав состояния может, однако, вновь создать семью, приобретать имущество.

Несомненно, он может и наследовать, насколько его наследственное право возникает из новых отношений, например после супруга, детей (Устав о ссыльных, ст.430). Лишенный всех прав состояния может быть Высочайше помилован, и он становится с этого времени вновь способным к наследованию по прежним родственным отношениям. Но акт помилования не уничтожает приговора о лишении прав состояния, а восстановляет правоспособность.

Поэтому, если наследство открылось в промежуток между лишением и восстановлением прав и наследство было приобретено другими лицами, – акт помилования не может уже дать ему права наследования в этом имуществе. b) Кроме этой категории лиц, и монашествующие, как отрекшиеся от мира, по пострижении своем от права наследования устраняются (т.X, ч.1, ст.1109).

В виде исторического воспоминания в нашем законодательстве сохранились указания обратные, которые представляются в настоящее время излишними: от наследования, говорит закон, не устраняются иностранцы и лица, имеющие физические и умственные недостатки: глухие, немые, безумные (т.X, ч.1, ст.1106). Сословное или вероисповедное различие не имеет никакого влияния на наследование (т.X, ч.1, ст.1105).

Лица, вышедшие из сословия крестьян, вступившие в иное сословие, не теряют права наследовать в надельных землях, потому что выкупленный крестьянином участок его надельной земли может свободно переходить после него по наследству и к лицам не только крестьянского, но и других сословий (кас. реш. 1903, N 33). Мусульманин, перешедший в христианство, не теряет права наследования после своих родственников, оставшихся в вере Магомета.

Всякое право предполагает существование субъекта, и, конечно, наследственное право не составляет с этой стороны исключения. В момент открытия наследства наследник должен существовать, а следовательно, родиться и еще не умереть. Но особенность наследственного права заключается в том, что при определении того, кто должен быть субъектом этого права, принимается во внимание зачатие будущего наследника (т.X, ч.1, ст.1106, п.2). Переход наследства останавливается ввиду возможности появления на свет нового лица. Если оно родится живым, то приобретает наследственное право, хотя бы вскоре после того умерло: в противном случае, когда ребенок родится мертвым, рождение его не имеет никакого юридического значения, как будто оно не произошло и не задержало наследственного перехода.

II. Наследование в нисходящей линии. Наше законодательство представляет ту особенность, что наследниками в нисходящей линии, по идее, являются не вообще дети, а только сыновья, внуки, т.е. лица мужского пола. Женщины же вступают в наследство только при отсутствии мужской линии – при мужчинах они получают не наследственную долю, а лишь указную часть. Однако эта мысль закона, основанная на исторических данных наследственного института и нашедшая себе точное выражение в действующих постановлениях, утратила свое значение вследствие изменения общественных условий, при которых сложилось подобное воззрение.

Указная часть дочерей рассматривается совершенно так же, как и наследственная доля. Поэтому они признаются участвующими в разделе наследства вместе с братьями, но только в различной доле. Это последнее обстоятельство не может быть изглажено при применении законов, хотя оно представляется современному обществу грубой несправедливостью, потому что дочери так же близки родителям, как и сыновья, потому что по социальным условиям положение женщин и без того менее обеспечено, чем мужчин.

Ближайшее право наследования после отца или матери принадлежит их детям мужского пола (т.X, ч.1, ст.1127). За неимением сестер братья делят поровну родительское имущество. Когда сыновей у нисходящих от них не останется, то дочери также делят между собой наследство на равные части (т.X, ч.1, ст.1132). Если же остаются сыновья и дочери, то наследство распределяется между ними таким образом, что каждая дочь получает 1/14 из недвижимости и 1/8 из движимости, а оставшееся за этим вычетом делится на равные доли между сыновьями (т.X, ч.1, ст.1130). Однако возможен случай, когда при многочисленной семье доли сыновей окажутся менее долей дочерей. Так, например, в семье было 5 дочерей и 6 сыновей.

Из оставшегося после отца капитала дочери должны бы получить, по указанным правилам, 5/8 всего имущества, так что на долю всех сыновей осталось бы только 3/8, или 1/16 на каждого. Такое явление представляется нашему законодателю несправедливым, и для устранения его возможности он постановляет: если после умершего останется столько дочерей, что по назначении каждой из них указной части, как из недвижимости, так и из движимости, сыновние части будут менее дочерних, то по выделе одному из супругов, оставшемуся во вдовстве, указной части остальное разделяется между сыновьями и дочерьми поровну (т.X, ч.1, ст.1131). В приведенном примере каждый из детей, без различия пола, получит 1/11 капитала.

Исключением из указанного правила служит тот случай, когда наследство, состоящее из благоприобретенного имущества, распределяется между дочерьми и усыновленным, – в этом случае наследство всегда делится на равные доли без преимущества в пользу лиц мужского пола (т.X, ч.1, ст.156/1).

Наследование внебрачных детей после матери их в благоприобретенном имуществе по Закону 3 июня 1902 года представляет также некоторые особенности. При отсутствии у матери законных сыновей наследство делится между законными дочерьми и внебрачными детьми, мужского или женского пола поровну (т.X, ч.1, ст.132¹²). Отсюда следует, наоборот, вывод, что при наличии у матери, рядом с внебрачными, законных сыновей распределение наследства производится в законных долях, т.е. дочери, все равно внебрачные или законные, получат указную часть, а сыновья, все равно, внебрачные или законные, получат остальное поровну.

Вследствие того, что наследование основано у нас на кровном родстве, то дети, принадлежащие одному из супругов (сводные), наследуют только в имуществе своих родителей; на наследство же после отчима или мачехи не имеют никакого права (т.X, ч.1, ст.1129). Но дети, происходящие от одного отца и разных матерей, наследуют после него равномерно, а дети, происходящие от одной матери, хотя и разных отцов, наследуют после матери на равных правах. Например, вдовец, имеющий детей, вступает вновь в брак, от которого происходят новые дети. После него наследуют те и другие дети без различия, тогда как на наследство, оставшееся после его второй жены, имеют право только дети от второго брака.

Так как ближайшая степень исключает дальнейшую, то дети наследодателя устраняют от наследования внуков. Однако, в силу права представления, внуки, у которых родители, способные наследовать, умерли или иным образом лишились права наследования, участвуют в разделе имущества вместе со своими дядьями и тетками. При этом они занимают место умершего родителя, а потому, сколько бы их ни было, доля их представляет определенную величину. Она равняется той доле, на которую мог бы рассчитывать их родитель. Так, например, после наследодателя оставались один сын, одна дочь и внуки от другого сына.

Дочь получит 1/14 или 1/8 часть, а остальное делится на две части, из которых одна поступает к сыну, а другая – к внукам, всем вместе. Полученная таким образом доля разделяется между всеми внуками по общим правилам, т.е. внучки получают 1/14 или 1/8, а внуки поровну. Противоположное мнение, отстаиваемое г-ном Победоносцевым, будто внучки при внуках вовсе не наследуют, потому что лица женского пола не пользуются правом представления при братьях, не находит себе твердой опоры в действующем законодательстве (ст.1126 согласована по идее со ст.1127, но исключения женщин из права представления не содержит).

III. Наследование в боковой линии. Наследство переходит в боковые линии, когда нет наследников в нисходящей линии. Закон (т.X, ч.1, ст.1134) упоминает только о том случае, когда после умершего не осталось нисходящих. Но, кроме бездетности, возможны и другие случаи, а именно, когда наследник в нисходящей линии оказывается неспособным к принятию наследства: например, постригается в монашество или лишится всех прав состояния.

Многочисленность боковых линий влечет за собой не совместное участие их в наследовании, но последовательность. Ближайшая боковая линия исключает дальнейшую (т.X, ч.1, ст.1136). Близость линии определяется близостью общего родоначальника, дающего начало линиям, в которых находятся наследодатель и родственники его, предполагаемые наследники. Так, первую боковую линию составляют брат или сестра с их потомством, племянниками, их детьми и т.д., потому что эти линии сходятся с линией наследодателя в лице отца последнего, ближайшего ему родоначальника.

Дядя, тетка и их потомство – двоюродные братья и сестры, дети их – образуют вторую боковую линию, потому что общим родоначальником их является дед наследодателя. При наличии первой боковой линии, братьев и сестер, вторая и дальнейшие не имеют никаких прав на наследство. При отсутствии родственников первой боковой линии право наследования переходит ко второй боковой линии – дяде, тетке, двоюродным братьям и сестрам.

Недостаток родственников во второй линии передает наследство в третью линию и т.д. Если будет не одна, но несколько разных между собой линий, то наследство делится между ними так же, как и в линиях нисходящих, т.е. равные степени делят имущество поголовно, а ближайшая степень исключает дальнейшую (т.X, ч.1, ст.1136). Так, например, несколько братьев, родных или двоюродных, получают все поровну.

Наследование в боковой линии имеет свою особенность. Если в нисходящей линии лица женского пола получают меньшую долю сравнительно с мужчинами, то в боковой линии женщины совершенно исключаются лицами мужского пола. В боковых линиях сестры при братьях родных и их потомках обоего пола не имеют права на наследство (т.X, ч.1, ст.1135), или, как это выражается в поговорке, сестра при брате не наследница. Сестры вступают в наследственные права только за отсутствием в той же боковой линии лиц мужского пола равной с ними степени.

Таким образом, если после наследодателя остались два брата и сестра, то наследство его разделят пополам только братья, а сестра не получит ничего. Буквальный смысл приведенной статьи способен был бы возбудить мысль, что такое исключение братьями сестер имеет место только в первой боковой линии. Но в предупреждение такого толкования в 1879 году мнением Государственного Совета по частному делу разъяснено, что содержащееся в этой статье правило относится до всех боковых линий вообще, а не исключительно до первой, и притом касается не только первых степеней каждой линии, но и всех других степеней, призываемых к наследству.

Право представления имеет в боковых линиях такое же применение, как и в нисходящих (т.X, ч.1, ст.1136). Благодаря ему возможны случаи исключения ближайших степеней дальнейшими в тех же линиях. Так, например, наследодатель имеет сестру и племянника, сына уже умершего брата: если бы брат был жив, то он получил бы все наследство, а за смертью его, по праву представления, наследство переходит целиком к племяннику (третья степень) с устранением сестры наследодателя (вторая степень).

Положим, у наследодателя были брат и сестра, оба умершие ко времени открытия наследства. Брат оставил дочь, а сестра сына. Если бы родители были живы, то получил бы брат, а сестра нет: по праву представления все наследство достанется племяннице наследодателя, а племянник не получит ничего. Таким образом, сам закон нарушает проводимый им принцип предпочтения мужчин женщинам при наследовании.

Так как в боковых линиях сестры при братьях не имеют права на наследство, то они исключаются из наследования и по праву представления. В этом положении заключается особенность права представления при наследовании в боковой линии. Например, после бездетной смерти наследодателя остаются один брат в живых и племянник с племянницей, дети умершего другого брата, наследство разделится на две части, из которых одну получит брат наследодателя, другую – племянник, тогда как племянница ничего не получит.

Из общего положения, что благоприобретенное имущество в боковой линии идет в род отца, наш закон делает неожиданное отступление, ничем, кроме исторической ошибки, не оправдываемое. В то время как после брата в родовой недвижимости, дошедшей от отца, наследуют в равной мере его родные и единокровные братья и только за отсутствием тех и других вступают в наследование родные и единокровные сестры (кас. реш, 1908, N 13), для наследования в имуществе, приобретенном самим бездетным наследодателем, установлены особые правила.

Когда после умершего без детей брата осталось благоприобретенное имущество, то право наследования в нем принадлежит прежде всего его родным братьям, за отсутствием их наследуют родные сестры, за отсутствием тех и других – единокровные и единоутробные братья; наконец, за отсутствием и этих наследников наследство переходит к единокровным и единоутробным сестрам (т.X, ч.1, ст.1140). Таким образом, единокровные братья, принадлежащие к тому же роду, как и родные братья умершего, могли бы ожидать равного с ними участия в наследовании, а между тем закон совершенно отстраняет их.

Вопреки опять-таки общему принципу, родные сестры устраняют единокровных братьев. Так как правило это не согласовано с общим законодательством о наследовании и представляет отступление от принятой в нем системы, ему должно быть дано самое ограниченное применение, не выходящее из пределов, намеченных указанной статьей (кас. реш. 1881, N 3).

IV. Наследование в восходящей линии. Хотя в нашем законодательстве находится особый отдел о порядке наследования в линии восходящей, но в действительности наследование это носит совершенно случайный характер. Родители устраняются от наследования в имуществе их детей, хотя бы умерших без потомства, в пользу самых отдаленных родственников. Притом сам закон в постановлениях, содержащихся в означенном отделе, старается исключить мысль о возможности наследования со стороны родителей (т.X, ч.1, ст.1142).

Когда имущество не самими детьми приобретено, но уступлено сыну или дочери родителями при жизни этих последних в виде дара (выдел, приданое), и когда притом после умершего сына или дочери не осталось детей, но только наследники в боковых линиях, то имущество такое, не в виде наследства, а яко дар, возвращается к родителям, каждому то, что от кого было получено (т.X, ч.1, ст.1141). Законодатель, точно намеренно, возбуждает сомнение относительно юридической природы преемства родителей, есть ли это наследование или возвращение дара.

В пользу того, что рассматриваемое преемство составляет не что иное, как наследование, говорит то, a) что приведенная статья, как и несколько следующих, подведены под общее заглавие “О порядке наследования в линии восходящей”; b) что Закон 3 июня 1902 г. подтвердил эту точку зрения, постановив, что мать внебрачного ребенка наследует по правилам о порядке наследования в восходящей линии; c)что в исторических основаниях, на которых построена ст.1141, делается ссылка на естественное право и на разум наших законов, не допускающие удаления родителей от наследования после своих бездетно умерших детей. Что же говорит в пользу противоположной точки зрения?

Законодатель, озаглавив отделение IV “О порядке наследования в линии восходящей”, начинает свое изложение фразой: “Родители не наследуют после детей в приобретенном сими последними имуществе”, а в следующей статье, говоря о возвращении к родителям подаренного им прежде своим детям, заявляет, что такое имущество возвращается “не в виде наследства, а яко дар”. Противоречие явное, и неудивительно, что в понимании родительского преемства и литература и судебная практика проявили колебания. Между тем решение этого вопроса в том или ином направлении имеет большое практическое значение.

Если это один из случаев возвращения дара, а не наследство, тогда родители, как не признаваемые наследниками после своих детей, не могут ответствовать за долги последних за пределами ценности полученного имущества (кас. реш. 1876, N 274, 1899, N 12). Если же преемство родителей признать за наследование, тогда родители, как и все вообще наследники, должны отвечать не только полученным, но и своим собственным имуществом (т.X, ч.1, ст.1259).

В действительности мы имеем только сопоставление двух выражений законодателя: с одной стороны, “порядок наследования в восходящей линии”, а с другой – “не в виде наследования, а яко дар”. Чтобы отдать преимущество второму выражению, мы должны бы соответственно открыть в нашем законодательстве правила ограниченной ответственности таких преемников, как родители. За неимением в действительности таковых остается обратиться к общим правилам ответственности наследников и подвести под них и ответственность родителей по имуществу, полученному ими за смертью своих бездетных детей.

Признав преемство родителей за форму наследования, мы должны признать, что наследственные права родителей предполагают: a) отсутствие у наследодателя нисходящих наследников, b) получение им от родителей известного имущества, c) получение от того именно родителя, который предъявляет свои права, что вытекает из идеи раздельности имущества между супругами.

Только при наличии таких условий возникает наследственное право отца или матери. Закон не говорит вообще о восходящих родственниках, а между тем имущество могло дойти по дару от деда или бабки. Следует полагать, что закон упоминает о наиболее частом случае, не исключая возможности и тех, когда имущество доходит от более отдаленных родственников восходящей линии.

Помимо указанного права наследования, родителям принадлежит еще право пожизненного пользования имуществом их детей, умерших без потомства и не оставивших завещания. Это право распространяется только на благоприобретенное имущество детей, но не на родовые недвижимости (т.X, ч.1, ст.1141). Последние, если только не дошли от родителей или дошли от умершего уже родителя, идут в боковые линии, по общему порядку: отцовское в род отца, материнское в род матери. Пожизненное пользование, как не составляющее права наследования, нисколько не препятствует принятию того же имущества в качестве наследства со стороны законных наследников.

Родители имеют вещное право, и потому наследники, приобретшие право собственности, не могут осуществить своих прав в пользовании, а отчуждение с их стороны права собственности не оказывает никакого влияния на права родителей. Родители в своих правах на благоприобретенное имущество могут встретить конкурента в лице супруга их умершего сына или умершей дочери. Объектом их права пользования может быть оставшееся после умершего имущество, но только за вычетом указной доли супруга.

Пользовладение принадлежит отцу и матери совокупно (т.X, ч.1, ст.1141). Следовательно, при жизни обоих каждый из них имеет право на равную часть доходов, в случае же смерти одного пользовладение принадлежит оставшемуся живым не в половине, а полностью.

V. Наследование супругов. Если в основании наследственного права лежит начало кровного родства, то супруги не могут наследовать друг после друга. Но, с другой стороны, муж обязывается при жизни содержать жену, супруги, благодаря соединенным имущественным средствам, приобретают известные привычки. Логично дать жене право на известную часть имущества умершего мужа, который при жизни принужден был заботиться о ее обеспечении. Справедливо предоставить взаимное право наследования супругам, которые являются наиболее близкими друг другу лицами. Поэтому все законодательства делают для супругов отступление от основного начала наследственного права.

В последнее время замечается даже стремление к расширению прав супруга на наследство, чему примером могут служить Английский закон 1890 года, Французский закон 1891 года и Германское уложение 1900 г. Различие между ними обнаруживается главным образом в том, что одни (как французское и швейцарское законодательства) предпочитают обеспечивать вдового супруга пожизненным пользованием в наследственном имуществе, а другие (как германское законодательство) выделяют вдовому супругу часть наследственного имущества на праве собственности.

Русское законодательство, стоящее все еще на исторической почве, не признает, по крайней мере по идее, наследственных прав супругов, но открывает мужу возможность, хотя и не обязывает его, обеспечить существование жены из оставшегося после него имущества. Такое обеспечение достигается двояким образом: 1) посредством указной части и 2) предоставлением пожизненного пользования. Если указная часть не составляет наследственной доли, а является, по цели своей, только средством обеспечения, то непоследовательным нужно признать распространение этих прав и на мужа в отношении имущества жены.

Наследственная доля супруга по русскому законодательству определяется без всякого отношения к тому, имеются ли у наследодателя дети или нет. Ближе жены для мужа или ближе мужа для жены могут быть дети, и потому понятно, что из-за них ограничивается доля пережившего супруга. Но закон наш назначает супругу ту же долю при наличии детей и при отсутствии их. Во всяком случае, возможность перехода почти всего имущества супруга к самым отдаленным по крови родственникам, минуя нравственно ближайшее к наследодателю лицо, является чрезвычайно ненормальным явлением.

Указная часть супруга представляет некоторое отличие сравнительно с наследственной долей. a) Наследственное право, не осуществленное в продолжение 10 лет, утрачивается по давности, тогда как право требовать от наследников выдела указной части не прекращается давностью (т.X, ч.1, ст.1152). b) Наследственное право, приобретенное лицом с момента открытия наследства, переходит в свою очередь к его наследникам, тогда как наследники овдовевшего супруга не имеют права на указную часть, если сам супруг при жизни не требовал выдела ее.

Принимая в соображение эти и еще некоторые иные различия, мы должны тем не менее признать, что право супруга на указную часть является также наследственным правом. Это не только право на известную часть ценности наследства, очищенного от долгов, а это право вступления в совокупность юридических отношений супруга, после которого открылось наследство; с ним соединено и соответствующее доле принятие на себя обязанностей наследодателя. Само собой разумеется, что наследовать может муж после жены и жена после мужа только при том условии, если брак их не был предварительно расторгнут.

Указная часть определяется по составу того имущества, какое принадлежало умершему супругу в момент открытия наследства. Однако право супруга на указную часть не ограничивает другого супруга в свободном распоряжении посредством завещания своим благоприобретенным имуществом, которое может быть им завещано кому угодно. Когда после умершего осталось завещание, то оставшемуся в живых супругу определяются одному после другого указные доли из той только части имущества, о которых не сделано в завещании распоряжений (т.X, ч.1, ст.1148).

Величина указной части составляет 1/7 из недвижимости и 1/4 из движимости, т.е. вдвое больше в сравнении с указной частью дочери. Приданое и собственное имущество овдовевшего супруга, как принадлежавшее ему до брака, так и приобретенное им по вступлении в него, в указную его часть не зачитается (т.X, ч.1, ст.1150). В одном только случае право супруга распространяется на всю недвижимость: когда муж дворянского состояния примет с Высочайшего утверждения фамилию своей жены по причине пресечения мужского поколения ее рода, тогда, в случае смерти бездетной жены, все ее недвижимое имущество, которое дошло к ней от отца, переходит к мужу (т.X, ч.1, ст.1160).

Право наследников овдовевшего супруга на указную часть утрачивается только в том случае, если он при жизни своей не требовал выдела этой части. Если же с его стороны такая просьба была заявлена, то, хотя бы она оставлена была без удовлетворения, наследники вправе домогаться получения, и притом без ограничения давностью (кас. реш. 1878, N 255).

Право на выдел из имущества умершего супруга указной части другому, в живых оставшемуся супругу, в случае объявления его несостоятельным должником переходит к конкурсному управлению, а в случае обнаруженной недостаточности его имущества при обращении взыскания в исполнительном порядке – к его кредиторам (т.X, ч.1, ст.1155).

Между правами наследников и кредиторов обнаруживаются следующие различия. a) Наследники могут требовать указной части только после смерти овдовевшего супруга, тогда как конкурсу и кредиторам это право предоставляется только при жизни должника; по смерти же его никаких требований на выдел указной части предъявлять они уже не могут. b) Требование наследников обусловливается заявлением овдовевшего супруга о выделе ему его части, тогда как требование кредиторов не зависимо от подобного заявления должника – оно возможно помимо и даже вопреки ему.

Право на указную часть представляется чем-то совершенно исключительным в юридической области, когда требование о выделе обращается со стороны овдовевшего супруга к свекру или тестю умершего. Это право может быть осуществлено не только по смерти последних, но даже при жизни их. Таким образом, в то время как сами дети не могут и по достижении совершеннолетия требовать от родителей выдела (т.X, ч.1, ст.995), супруги их пользуются этим правом. Это право представляется тем более поразительным, что оно присвоено не только вдове сына, но и вдовцу, мужу дочери.

Овдовевшему мужу принадлежит право требовать по смерти тестя, а овдовевшей жене после смерти свекра указную часть из того имущества, которое следовало бы умершему супругу, если бы, при открытии наследства после отца его, он в живых находился (т.X, ч.1, ст.1149). Если же за умершим супругом не было собственной недвижимости, а осталось одно только движимое имущество, то вдова его получает при жизни свекра ее указную часть из той доли недвижимого имения последнего, которая следовала бы умершему ее мужу, и четвертую часть из движимого имущества мужа; но на движимое имущество свекра при жизни его она права не имеет (т.X, ч.1, ст.1151).

Такое же право принадлежит овдовевшему мужу (т.X, ч.1, ст.1153). Таким образом, когда умерший супруг оставил собственные недвижимости, то вдовый супруг имеет права на 1/7 их и на 1/4 из оставшейся движимости, а по смерти свекра или тестя – на указную часть той доли имущества последних, которая принадлежала бы умершему при открытии наследства. Если же умерший не имел недвижимости, то вдовый супруг, за получением 1/4 из оставшейся движимости, может требовать от свекра или тестя выдела ему при жизни указной части из наследственной доли умершего в недвижимости, а после смерти этих лиц – из наследственной доли умершего супруга в движимости.

Очевидно, такое право представляется совершенно исключительным и потому подлежит строго ограничительному толкованию: так, право на выдел указной части не распространяется на имущество тещи или свекрови. Наша практика стремится еще более сузить применение указанного правила, ограничивая это право на выдел указной части только родовым имуществом и не допуская распространения на благоприобретенное (кас. реш. 1884, N 23; 1897, N 68). По мнению практики, допущение такого принудительного выдела из благоприобретенного имущества при жизни его обладателя представлялось бы совершенно непонятным стеснением свободы распоряжения, лишением собственника приобретенных им благ.

При всем том нельзя не согласиться с Победоносцевым, что такие соображения убедительны для того, кто рассматривает закон о вдовьей части с законодательной точки зрения, с целью подвергнуть его критике. С точки же зрения догматической следует признать, что такое толкование представляется произвольным. Закон не делает сам никакого различия между родовым и благоприобретенным имуществом в данном отношении. Ограничение его применения одним родовым имуществом могло бы привести к непредусмотренному в самом законе случаю неприменения его, а именно, когда у свекра или тестя имеется только благоприобретенное имущество.

Хотя родовая недвижимость должна переходить к законным наследникам, но закон допускает отступление в пользу супругов, разрешая завещать его одним другому в пожизненное пользование. В противоположность родительскому праву пользования, основанному на законе, супружеское пользование основывается на завещании (т.X, ч.1, ст.5331), которое должно быть непременно составлено нотариальным порядком (т.X, ч.1, ст.1070).

Супруг, которому предоставлено право на пожизненное пользование родовой недвижимостью другого супруга, через то самое лишается указной, следующей ему, по общим правилам, части из этого имущества. Однако, вопреки воле завещателя, вдовый супруг может, не вступая в предоставленное ему пожизненное пользование, отречься от него и вместо того требовать себе в собственность указную часть из всего имения на общем основании (т.X, ч.1, ст.1148 прим.). Если же супруг вступил уже в пользование, он не вправе после этого требовать выдела указной доли.

VI. Выморочное наследство. Отсутствие кровных родственников, или усыновленных, имеющих право наследования, превращает оставшееся наследство в выморочное. За неимением наследников имущество поступает к государству. Закон наш называет и этот переход имущества наследованием. Однако едва ли можно признать за государством наследственное право на имущество его граждан. По мнению Мейера, здесь тем менее может быть речь о наследовании, что само наследство получает название выморочного вследствие отсутствия наследников.

Но дело не в том. Закон может признать наследство выморочным, когда нет более никого из тех лиц, которые призываются к наследованию по принятой системе, например кровных родственников, и вместе с тем предоставить это имущество каким-либо иным лицам, например супругу. Германское уложение (§ 1964) прямо называет казну наследником. Признанию характера наследования за переходом выморочного наследства к государству препятствуют другие обстоятельства.

Оставляя в стороне спорный вопрос о возможности для государства быть субъектом частноправовых отношений, мы должны признать существенное отличие такого перехода, в противоположность настоящему наследованию, в том, что государство не отвечает по обязательствам наследодателя, как это делает принявший наследник, потому что в десятилетний срок погашаются уже все долги наследодателя. К нему поступают только оставшиеся бесхозные вещи, но не имущество, и то по удовлетворении из их ценности всех долгов наследодателя. Так именно и смотрит на дело французское законодательство (Code N ap., § 769).

Имущество признается выморочным, когда после умершего хозяина не останется вовсе наследников или хотя и останется, но никто из них не явится в течение 10 лет со времени последнего пропечатания в ведомостях вызова о явке для получения наследства, а если публикации не было, то со времени открытия наследства или же когда из явившихся на этот срок никто не докажет своего права (т.X, ч.1, ст.1162). Конечно, наследство может оказаться в таком положении не только после смерти наследодателя, но и после лишения его всех прав состояния, пострижения в монашество, наконец, в случае безвестного отсутствия.

Конкурентами казны по отношению к выморочным имуществам являются некоторые учреждения. Выморочные недвижимые имущества, остающиеся после потомственных дворян, как записанных, так и не записанных в дворянские родословные книги, обращаются в пользу дворянства той губернии, в пределах которой эти имущества находятся (т.X, ч.1, ст.1172); движимость же, не составляющая принадлежности недвижимости, отдается тому дворянству, в родословную книгу которого наследодатель или его отец или его дед записаны (т.X, ч.1, ст.1172², 1172³, 1172⁴).

Выморочные движимые имущества, остающиеся по смерти духовных властей, обращаются в духовное ведомство (т.X, ч.1, ст.1170). Недвижимости в пределах города и отведенных ему земель, исключая принадлежавшие лицам дворянского происхождения (т.X, ч.1, ст.1172⁶), обращаются в пользу города (т.X, ч.1, ст.1172⁷). Выморочное наследство сельских обывателей поступает в собственность того сельского общества, к которому наследодатель был приписан (т.X, ч.1, ст.1172).

Выморочные имущества, оставшиеся после членов университета и чиновников учебного ведомства, Министерства народного просвещения или ведомства императрицы Марии, обращаются в пользу тех учебных заведений, при которых умершие находились (т.X, ч.1, ст.1168 и 1169; т.XI ч.1, изд. 1893, ст.542, 646, 776, 903). Такое же право предоставлено законом в пользу Императорской Академии художеств (т.X, ч.1, ст.1168¹).