Обычное право о внебрачных детях

В заключение представим краткие сведения о внебрачных детях по обычному праву. Выяснить сколько-нибудь точно положение этих детей по обычному праву нашего народа в высшей степени трудно – отчасти по недостаточности материала, отчасти по сомнительной достоверности его.

Самый обширный материал, заключающийся в трудах Комиссии по преобразованию волостных судов, тоже отчасти неполон, ибо обнимает собой сведения о обычном праве далеко не всех волостных судов, отчасти ненадежен, ибо решения волостных судов далеко не всегда отличались самостоятельностью, а напротив, нередко писались при участии волостных писарей, подчас “мудрствовавших лукаво”.

Не всегда можно положиться и на те сведения, которые заключаются в частных сборниках, так как собрание обычаев посредством опроса сведущих людей и старожилов не всегда ведет к цели. Призванный ad hoc для беседы об обычаях своей местности старожил иногда сознательно, иногда бессознательно передает или придает свое к обычному.

Поэтому для установления данного обычая требуется много труда, опыта, а также надо знать, к кому обратиться, как беседовать и когда. Мировые суды, на которых надеялись как на официальных собирателей обычного права, через посредство своих решений, как известно, в этом отношении не оправдали надежд. Поэтому и в вопросе о правах незаконных детей можно установить лишь более или менее вероятные обычные положения, а по некоторым пунктам и совсем приходится отказаться от каких-либо заключений.

Прежде всего следует отметить факт, что незаконных детей обычай клеймить презрением, судя по тем обидным прозвищам и кличкам, которые им даются (“гулевые, зазорные, байстрюки, приблудные, подтынники, крапивники, выблядки, выпоротки. заугольники” и т. п.). Судя по этим пластическим эпитетам, незаконное происхождение народ считает позорным, а связь, от которой происходят незаконные дети, беспутной.

Как и по гражданским законам, вне брака рожденные не входят в семью своих родителей. Права на имя своего отца они не имеют. Едва ли признается, по крайней мере, как твердый обычай, и право их на получение содержания от отца. По мнению проф. Пахмана, на отце лежит только нравственная, а не юридическая обязанность воспитывать своих незаконных детей, а, по свидетельству князя Кострова, незаконные дети остаются обыкновенно на попечении матери, без всякого участия в этом со стороны отца.

Так, в решениях волостных судов есть сведения, по которым внебрачных детей “должна воспитывать своим трудом мать”. Если мы прибавим к этому, что они обыкновенно и называются по матери, то отсюда мы должны заключить, что наше народное сознание в вопросе о зачислении вне брака рожденного за родителями держится начала материнства.

Такая же неопределенность существует и относительно наследственных прав незаконных детей. Так, например, в доселе обнародованных источниках нет положительных указаний относительно наследования незаконных детей после матери, если после нее остались и законные дети. Что касается наследования после отца, то существует более или менее твердое правило о призвании к наследованию незаконных детей только при отсутствии законных детей у наследодателя. В некоторых местностях они наследуют и при законных детях, но в таком случае получают меньшую долю, нежели последние; но есть и такие местности, где внебрачные дети при совместном наследовании с законными детьми получают полную долю.

Существенно изменяется положение вне брака рожденного в том случае, если его отец добровольно признал своим: приписал к семье, принял в дом или если он долго жил в семье и, наконец, когда он усыновлен (признан сыном) своим отцом. Такие незаконные дети наследуют как законные и совместно с законными.

Фактическое принятие в семью, проживание в ней и в особенности посвящение своего труда на пользу семьи делает принятого полноправным членом семьи и дает ему право на наследство вместе с законными детьми наследодателя. Это фактическое усыновление равносильно усыновлению юридическому.

Эта трудовая точка зрения на наследство не послужила ли причиной, что общепризнанное западноевропейскими законодательствами узаконение незаконных детей через последующий брак их родителей мало известно нашему народу? Трудовая связь предпочитается кровной; в силу этой же причины, в силу стремления оценить труд и вознаградить трудившегося и те, вне брака рожденные, которые не имели этой внешней связи с семьей, получают известную часть из имущества по усмотрению наследодателя или по постановлению сельского схода.

Таким образом, если воззрения народа не всегда точны и не всегда гуманны, то они все же стараются так или иначе определить юридическую судьбу вне брака рожденного, а не забыть о нем, как то делал Х том[1].

Заключение

Наши постановления о внебрачных детях, развиваясь под несомненным влиянием римского (византийского) права и не без влияния права канонического (Восточной Церкви), в конечном результате не последовали ни примеру законодательств романских, взявших за отправную точку воззрения римского права на внебрачных детей, ни примеру законодательств германских, придерживающихся начал канонического права, хотя, как мы видели, и существовало иноземное влияние на русское право в вопросе об обеспечении вне брака рожденных детей.

До Петра Великого законодательство наше шло одним путем, если и не вполне верным, то все же определенным; с Петра же намечается другой путь, не выясненный законодателем, не определенный им надлежаще, оттого заставляющий его подвигаться нетвердой стопою, не ровно, не прямо, а делая кривые, не раз идя в обход, так что он или кружится и возвращается на старое место, или же удаляется в сторону от намеченной им, по-видимому, цели. В пору таких шатаний и колебаний застает наше законодательство время кодификации, и Свод Законов закрепил, таким образом, эти случайные, полные колебаний, возникшие при разных обстоятельствах и по разным поводам постановления.

Новый закон (3 июня 1902 г.), бесспорно, приблизил наше право по рассматриваемому предмету к германскому, допустив розыск отца гражданским порядком и отчасти приравняв внебрачных детей к законным относительно матери. Наш закон в последнем случае даже проявил больше решительности, нежели германский, предоставив матери родительскую власть над ее внебрачными детьми. Но что касается отца, то связь его с внебрачными детьми, напротив уже, нежели по германскому праву: он привлекается к даче алиментов дитяти только тогда, когда у матери нет средств или их недостаточно.

Но вместе с тем, если отец доставляет алименты, то имеет право надзора над содержанием и воспитанием ребенка и преимущественное перед посторонними лицами право на опеку над ним – чего не дают отцу германские законодательства. Алиментарная обязанность у нас, в противоречие как германским, так и романским кодексам, переходу на наследников родителей не подлежит – что, конечно, слабее обеспечивает у нас право внебрачных детей на получение содержания, чем на Западе.

Наследственные права незаконных детей и у нас, как и в Германии, мыслимы только относительно матери, причем, благодаря существующему в нашем законодательстве различию между родовой и благоприобретенной собственностью, внебрачные дети допускаются к наследованию только в благоприобретенном имуществе матери.

Подобно некоторым германским законодательствам и у нас новый закон дозволил усыновлять своих внебрачных детей, что имеет существенное значение как ввиду недопущения законом 3 июня института добровольного признания, так и ввиду открывающейся таким образом возможности призвания к наследованию внебрачных детей в благоприобретенном имуществе их отца.

В общем, наше законодательство пошло по пути, который был уже им отчасти намечен в собственной истории, отчасти руководилось примером немецкого права.

В конечном результате, с точки зрения общего развития правосознания в вопросе об устроении юридического быта внебрачных детей, наш законодатель, если и не опередил западноевропейских законодателей, то и не остался позади их.

К этому надо прибавить, что, по-видимому, законодательная работа по этому вопросу не считается вполне законченной: в Журнале Государственного совета положительно указано, что новый закон о внебрачных детях имеет переходное значение и не закрывает пути “к дальнейшему”, по мере надобности, движению нашего законодательства в том же поступательном направлении, хотя бы при ожидаемом общем пересмотре законов гражданских, особливо же при начертании семейственного и наследственного отделов этих законов (Журн. Гос. сов. в Соед. Деп. 12 ноября 1901 г., N 286. С. 13; См. Объясн., кн. IV. С. 67 и 68).

С этой стороны сопоставление предложений Проекта с действующим законодательством получает не только теоретический, но и практический интерес.


[1] Пахман. Обычное гражданское право в России. Т. II. С. 191-192, 279-281; Мухин. Обычный порядок наследования у крестьян. С. 169-201.

You May Also Like

More From Author