Добросовестный владелец собирает доходы, но в то же время и делает периодические (imp. fructuum percipiendorum) и единовременные хозяйственные затраты (imp. in rem)[1]. Может случиться, что владение принесет ему в общем чистую прибыль, может случиться и обратное. В последнем случае для него вовсе не возникает обязанности возвращать плоды; дело идет только о вознаграждении его за издержки со стороны собственника, причем извлеченный доход играет только роль вычитаемого.
Только в первом случае возникает вопрос о возвращении плодов. При этом добросовестный владелец находится в очень выгодном положении в том смысле, что он не обязан возвращать всей чистой прибыли, а только ту часть, которая у него находится в виде fructus in natura.
Этими правами добросовестный владелец пользуется, конечно, лишь до тех пор, пока он остается добросовестным. С момента mala fides его юридическое положение коренным образом изменяется. С одной стороны, плоды уже обсуждаются по совсем иным правилам, а именно подлежат возвращению не только fructus extantes, но и fructus consumpti и не только fructus percepti, а и percipiendi. С другой стороны, и единовременные издержки подчиняются другим, более строгим для владельца правилам.
Рассматривать подробные условия наступления mala fides и юридическое положение добросовестного владельца с этого момента нам не приходится, потому что этот вопрос относится к учению о недобросовестном владении. Здесь еще следует только заметить, что если не прежде, то во всяком случае с момента начала процесса добросовестный владелец лишается льгот, соединенных с bona fides, и подчиняется строгим правилам как относительно плодов, так и относительно издержек.
Этих предварительных замечаний будет достаточно для понимания знаменитой l. 48 D. de rei vind. 6,1:
Papinianus libro secundo responsorum: Sumptus in praedium, quod alienum esse apparuit, a bona fide possessore facti neque ab eo qui praedium donavit neque a domino peti possunt, verum exceptione doli posita per officium iudicis aequitatis ratione servantur, scilicet si fructuum ante litem contestatam perceptorum summam excedant: etenim admissa compensatione superfluum sumptum meliore praedio facto dominus restituere cogitur.
Папиниан обсуждает ex professo так называемые полезные издержки, но высказывает implicite и установленное нами выше правило, по которому возвращение плодов может совсем не иметь места вследствие зачета издержек.
Судья должен per officium aequitatis ratione предпринять вычисление потери, понесенной добросовестным владельцем. Встречающееся во фрагменте слово compensatio употреблено, конечно, не в техническом значении компенсации двух встречных требований, а просто в смысле вычитания, зачета, deductio, как это, например, имеет место в l. 15 D. de imp. in res dot. 25,1 (sed ipsae res ita praestari intelle-guntur, ut non tam impendas in eas, quam deducto eo minus ex his percepisse videaris), l. 30 D. pro socio 17,2 (neque enim lucrum intelleguntur nisi omni damno deducto neque damnum nisi omni lucro deducto) etc.
Так вычисляется, имеет ли место чистая прибыль (superfluus fructus) или чистая потеря (superfluus sumptus), и таким образом определяется, на ком лежит обязанность вознаграждения или возвращения.
То обстоятельство, что Папиниан в приведенном месте не говорит о возвращении fr. extantes, и ограничивается временем до litis contestatio, послужило аргументом для ошибочных исторических выводов и для утверждения, что 1. 48 cit. нельзя удовлетворительно объяснить с точки зрения Юстинианова права[2].
Между тем, с нашей точки зрения, весьма понятно, почему Папиниан не упоминает о fructus extantes и consumpti. В его фрагменте результатом упомянутого вычисления является superfluus sumptus, damnum на стороне добросовестного владельца. Поэтому для последнего не возникает никакой обязанности относительно возвращения плодов, поэтому и нет никакого повода говорить о fructus extantes и consumpti.
Обязанность возвращения плодов возникает только тогда, когда на стороне добросовестного владельца окажется lucrum, superfluus fructus. Тогда только возникает вопрос: в каком виде superfluus fructus находится в имуществе владельца? Только тогда спрашивается: находится ли super-fluus fructus у владельца в виде fructus extantes? Ибо только в этом последнем случае superfluus fructus подлежит возвращению.
Точно так же ясно и само собой понятно, почему Папиниан ограничивает свое положение на время до litis contestatio, последующее время обсуждается уже не по тем правилам, которые юрист установляет для времени до начала процесса. Папиниан сделал бы ошибку, если бы он свои замечания (fructuum perceptorum summam) распространил на время процесса, потому что здесь perceptio не имеет решающего значения, а принимаются во внимание и fr. percipiendi. И в словах me-liore praedio facto заключалась бы тогда ошибка, потому что imp. utiles после litis contestatio не вознаграждаются.
То же альтернативное отношение между возвращением superfluus fructus со стороны добросовестного владельца или superfluus sumptus со стороны собственника обсуждается тем же юристом в 1. 65 D. de rei vind. 6,1:
Papinianus libro secundo responsorum: Emptor praedium, quod a non domino emit, exceptione doli posita nоn aliter restituere domino cogetur, quam si pecuniam creditori eius solutam, qui pignori datum praedium habuit, usurarumque medii temporis superfluum reciperaverit, scilicet si minus in fructibus ante litem perceptis fuit: nam eos usuris novis dumtaxat compensari sumptuum in praedium factorum exemplo aequum est.
Species facti состоит в следующем: некто купил участок у несобственника. Участок оказался заложенным, так что покупщик, чтобы удержать его за собой, уплатил кредитору следуемую сумму, т. е. капитал и проценты. Собственник участка, т. е. освобожденный владельцем должник, предъявляет rei vindicatio. Папиниан решает, что собственник не получит участка, пока не возвратит уплаченной для погашения его долга суммы (капитала с процентами).
Кроме того, собственник должен уплатить и usurae novae, т. е. проценты от уплаченной суммы (от первоначального капитала с процентами). Но эти проценты подчиняются тем же правилам, что impensae; покупщик имеет право на superfluum usurarum, т. е. лишь тогда и постольку, поскольку он потерпел вообще убытки от владения. В прибыль зачисляются доходы, в убыль – издержки и usurae novae.
И здесь Папиниан предполагает, что результатом вычисления оказывается superfluus sumptus (“superfluum usurarum”). Поэтому для покупщика не возникает обязанности возвращать плоды. Поэтому не может быть речи о fructus extantes и consumpti. Только лишь в случае superfluus fructus могла бы быть речь о возвращении плодов, стало быть, и о fructus extantes и fructus consumpti.
[1] Ср. мою Lehre vom Einkommen, том 1, 11 и Anhang, где доказывается с точки зрения догмы и цивильной политики несостоятельность традиционной теории impensae и предлагаются, между прочим, новые основания классификации издержек (ср.: Dernburg, Pandekten I 227, в новых изданиях).
[2] Из этого фрагмента выводится теория, по которой в классическую эпоху b. f. possessor не был обязан возвращать fructus extantes; ср. ниже: Czyhlarz, стр. 566 и сл., который считает это место необъяснимым, если в эпоху Папиниана fructus extantes и consumpti обсуждались различно; ср. также: Pellat, Expos des principes gnraux du dr. rom. sur la proprit. Paris, 1853, стр. 299 и сл. и названное выше сочинение его последователя в русской литературе – Кремлева (стр. 128):
«В Пандектах… есть два места, принадлежащие знаменитейшему из юристов самого цветущего периода римской юриспруденции, Папиниану, которые никоим образом не допускают мысли о таком обязательстве [restitutio fructuum extantium], которые и понятны только при теории бесповоротной собственности [почтенный автор здесь и в других местах не вполне различает два юридически совсем не тождественныx понятия: бесповоротную собственность, dominium irrevocabile, которая несомненно принадлежала добросовестному владельцу относительно плодов в классическом и Юстиниановом праве, и свободу от обязательства возвращения fructus extantes, которой, по нашему мнению, b. f. р. не пользовался ни по Юстинианову, ни по классическому праву] добросовестного владельца на плоды.
Это именно 1. 48 и J. 65 pr. D. de R. V. 6,1». Авторы, выступившие после появления Fruchtvertheilung с защитой теории свободы добросовестного владельца от обязанности возвращения fructus extantes в классическую эпоху (Oertmann и Реrnice, ср. ниже), уже более на эти места не ссылаются.
