Формула, выражающая ход уравнения сословий
Положение, сейчас высказанное мною, об отношении сословного неравенства к дробности сословного деления следует сопоставить с другим общим фактом, который мы заметили, обратившись к изучению сословного строения общества.
Этот факт состоит в том, что сословное разъединение не было устойчивым состоянием общества, что им отличались вообще первые периоды политического общежития; но, достигнув известного напряжения, оно сменялось стремлением к сближению и уравнению сословий. Понятно, что это стремление обнаруживалось раньше и шло быстрее там, где сословия с самого своего возникновения стояли ближе друг к другу и где вместе с тем сословное деление было дробнее.
Так как степень взаимного отчуждения сословий и их дробности обусловливается их происхождением, то отсюда следует, что то или другое их происхождение оказывало действие не только на характер, но и на продолжительность сословного склада общества. Известно, с каким упорством в государствах, образовавшихся путем завоевания, сословные различия держались не только против уравнительных идей, но и против открытых нападений низших классов на преимущества высших.
Из сопоставления обоих указанных положений можно вывести следующее третье: уравнение сословий идет тем труднее, чем проще сословное деление и чем резче сословное неравенство. Иначе говоря: скорость сословного уравнения находится в прямом отношении к сложности сословного деления и в обратном отношении к степени сословного неравенства.
Этими тремя положениями и обозначается ход сословного строения обществ. Политическое общежитие, повторяю, обыкновенно начиналось установлением сословного неравенства и продолжалось уравнением сословий, а успех этого уравнения зависел от большей или меньшей дробности сословного деления и от степени сословного неравенства. Теперь рассмотрим внутренние условия сословного строения, чтобы видеть, какие силы управляли его ходом. Это поможет нам определить влияние сословного склада на государственный порядок.
Место сословного государства в ряду преемственно сменявшихся общественных союзов
Чтобы заметить эти условия и силы, надобно припомнить, какое место занимает сословное государство в ряду преемственно сменявшихся общественных союзов. Политическому общежитию, основанному в целях общего блага, как известно, предшествовали естественные союзы, завязанные кровным родством. В этих союзах не было равенства, но не было и сословий; их место занимали возрасты: старшие составляли правящий класс, младшие – управляемое общество.
В современном государстве тоже нет равенства и тоже нет сословий; их место занимают изменчивые экономические состояния. Наиболее платящие государству, т.е. наиболее состоятельные, прямо или косвенно руководят делами государства, а наименее состоятельные волей-неволей подчиняются этому руководству.
Может быть, и капитал утратит политический вес, уступив свое место другой силе, например науке, знанию; по крайней мере о возможности управлять обществом посредством этой силы давно мечтали многие, мечтают и теперь. В государственном механизме, который будет приводиться в движение этой силой, также не будет ни равенства, ни сословий; их место займут ученые степени, и в законодательных собраниях депутаты с цензом очистят скамьи для делегатов ученых обществ с дипломами.
Каждый из этих трех политических порядков построен по типу мелкого частного союза, который, очевидно, имел или получит в общежитии господствующее значение в момент построения соответствующего ему. порядка. В кровном союзе отношения классов, т.е. возрастов, сняты, очевидно, с отношений поколений в семье, т.е. отца, сына и внуков.
Прототипом современного государства, очевидно, служит акционерная компания; здесь политический вес лиц зависит от количества голосов, а количество голосов, как в акционерной компании, определяется количеством акций. Будущее государство знания, науки устроится по образцу школы с разделением на учеников и учителей и с подразделением последних на старших и младших.
В каждом союзе порядок приводится в движение особой силой: в первом такой силой служит власть родителей или старших, во втором – сила капитала, в третьем – авторитет знания. По какому типу построено Сословное государство и какая сила двигает в нем отношениями? В нем легко заметить две особенности: во-первых, наследственность сословных прав и, во-вторых, различие занятий, обусловливаемое различием наследственных прав.
Наследственность прав есть юридический принцип, выработанный в кровном союзе: согласно с общим началом этого союза, по которому все отношения определяются происхождением, т.е. становятся наследственными, и права, раз приобретенные, переходят к потомству приобретателя. Эта идея особенно ясно сказывается в преимуществах линии старшего сына, какие замечаем в кельтских кланах.
Значит, сословное государство – ближайший преемник родственного союза. Вот его исторический возраст, место в процессе развития людского общежития. Различие сословий по занятиям указывает на момент экономического развития, с которым совпадало возникновение сословного государства.
Кровные естественные союзы, соединяясь, складывались в искусственные государственные общества, в то время когда начиналось разделение труда, когда кровные союзы переставали делать сами все им нужное и начиналась специализация занятий.
Легко понять, что возникшая отсюда необходимость хозяйственного обмена между кровными союзами и была причиной искусственного соединения этих союзов в государство. Итак, наследственность сословных прав указывает на генетическую связь сословного государства с родовым союзом, а сословное разделение занятий есть то новое начало, которое было причиной соединения родовых союзов в государство.
Влияние сословного деления на политический порядок
Согласно с этим началом люди в государстве должны были привыкать к связям, которых не знали прежде. В кровных союзах соотечественниками считались родственники; принадлежность к союзу рассматривалась как неизменное определение судьбы, переход в другие союзы был немыслим как физическая невозможность, как перемена пола.
С образованием государства родственный круг разбивался по месту жительства, по занятиям, по общественным состояниям, забывая своего общего предка. Этим начинался новый подбор людей: своих и чужих начинали различать не по генеалогическим воспоминаниям, а по сходству занятий и состояний, прав и обязанностей по отношениям не к общему предку, а к общему государю.
Сходство целей, понятий, нравов, прав и обязанностей, разнообразных житейских отношений рождало новую могущественную связь между людьми – сословный интерес, становившийся на место чувства кровного родства. Эта новая кристаллизация общества сильно действовала на законодательство. Задача закона – примирять частные интересы с общими, на которых держится государственный союз.
Мелкие частные интересы, обобщаясь путем сделок или разъединяясь взаимной борьбой, соединяли отдельных лиц в крупные группы или разбивали уже образовавшиеся общественные соединения на мелкие части.
Сообразуясь с ходом этого подбора, законодательство или создавало из однородных мелких классов крупные сословия, или крупные сословия делило на мелкие классы, обобщая или дробя разверстываемые между ними права и обязанности: от этой законодательной растасовки зависело и положение государственной власти.
Если общество распадалось на мелкие части, которые никак не могли сложиться в крупные, плотные сословия, власть насильственно соединяла их для совокупной деятельности во имя общих интересов. Если в обществе сильно сознание этих интересов, его части поневоле повинуются объединяющей их власти, потому что не могут ни соединиться все дружно против нее по взаимному антагонизму, ни подчиниться одной из частей по слабости каждой из них.
Таким образом, рознь и дробность общественных групп ведет к усилению государственной власти, к развитию политической централизации. Иной ряд отношений устанавливался, когда общество делилось на крупные классы. Государственная власть или пользовалась содействием всех их, если они действовали согласно, или опиралась на один из них, чтобы подчинить себе другие, если они были во вражде друг с другом.
В обоих случаях государственная власть принуждена была делиться своими полномочиями с сословиями, но государственный порядок устроялся неодинаково: в первом случае, при единодушии сословий, сословные интересы становились общими интересами государства, во втором – интересы одного сословия торжествовали над общими интересами государства и делали государственную власть своим орудием.
В средневековой Европе три сословия, призывавшиеся к участию в государственном управлении, – духовенство, дворянство и буржуазия – представляли особые государства, между которыми с причудливой чересполосицей поделены были государственная территория и работавшее на ней низшее население, так что средневековое западноевропейское государство можно назвать федерацией трех сословных государств, соединенных в лице короля только династической связью.
Это отношение сословного деления к политическому порядку можно выразить в таком положении: верховная власть в сословном государстве тем более подчиняется сословиям, чем их менее и чем резче они разъединены, иначе говоря, сила давления сословных интересов на общие находится в обратном отношении к дробности сословного деления.
Исторические процессы, открывающиеся в истории
Отсюда можно видеть, что дает нам, т.е. какие исторические процессы вскрывает, история сословий. Из истории образования сословий мы узнаем, как борются между собой частные интересы, как в этой борьбе из частных интересов вырабатывается путем обобщения и примирения сознание общих интересов или как последние терпят крушение, разлагаясь на частные.
Другой процесс вскрывается в истории разрушения сословий. Чем плотнее и замкнутее сословие, тем сильнее сжимает оно отдельных лиц своими требованиями, понятиями и нравами, сковывая личную свободу.
Чем крупнее сословные группы и чем неравномернее распределены между ними права и обязанности, тем труднее переход из одного сословия в другое, тем более стеснено лицо в выборе житейских путей, тем более оно поглощено сословными интересами и тем труднее дается ему сознание интересов общих.
Поэтому уравнение сословий есть одновременное торжество и общего государственного интереса, и личной свободы. Значит, история сословий вскрывает нам два наиболее скрытые и тесно связанные друг с другом исторических процесса: движение сознания общих интересов и высвобождение личности из-под сословного гнета во имя общего интереса.
Памятники права как единственно надежные источники истории сословий
И только в памятниках сословного законодательства можно уловить оба эти великие и глубоко скрытые исторические процесса. Напрасно будем искать их верного отражения в произведениях литературы и искусства; эти произведения – плоды индивидуального сознания, а в индивидуальном сознании явления общественной жизни, отражаясь, преломляются под известным углом, и историческая критика доселе не нашла надежного способа точно измерять этот угол преломления.
Факты общественной жизни в сознании наблюдателя становятся идеями, т.е. перестают быть фактами, и возвращаются в ряд последних, когда облекаются в законодательные постановления. Общество, как живое и мыслящее существо, говорит своим особым языком, не похожим на тот, каким выражается индивидуальный ум.
Последний выражает свои идеи логическими понятиями или художественными образами, а первое говорит юридическими нормами; поэтому вы не удивитесь методологическому правилу, которым я закончу предварительные свои замечания о цели и приемах исторического изучения сословий и которое вместе с тем объяснит вам, почему я в истории сословий в России буду опираться только на ограниченный запас источников: общество сословное или бессословное надобно изучать не в кабинете литератора и не в мастерской художника, а в законодательном совете и судебной камере.
Я знаю только одно место, где встречаются и объединяются оба эти процесса, из которых, собственно, и слагается вся история, – и работа индивидуального ума, и движение общественного сознания: это место – университетская аудитория.
Изложив эти общие соображения, которые послужат нам руководством при изучении истории сословий в России, перейдем к самому предмету изучения.
