Административный состав думы

Административный состав думы. Правительственное значение думных людей в столице и провинции. Число наличных членов думы на ее заседаниях.

Рассмотрим теперь административный состав Думы.

Государь советовался с боярами по делам законодательства и управления. Но эти бояре не были только советниками государя. У них было много дела и вне государственного совета. Вместе с государем они не только законодательствовали, но и правили обществом, не только определяли общественные отношения, но и непосредственно на самых местах наблюдали за действием своих определений. Словом, московские государственные советники не только руководили всем правительственным механизмом государства, но и были главными его колесами.

Потому думный человек действовал всюду, на самых разнообразных путях государственного управления, как и в ходе церковной жизни, в центре, как и в провинции, в гражданской администрации и во главе полков. Отсюда же происходила и чрезвычайная изменчивость, разнообразие деятельности думного человека. Окольничего или думного дворянина, управлявшего Ямским приказом, посылали воеводствовать куда-нибудь на Вятку, а через год или даже меньше вызывали с Вятки в Москву, чтобы послать командовать полком в Севске или Путивле.

По свойству правительственной деятельности во всем личном составе Думы можно различить два элемента. Один из них отличался меньшей подвижностью сравнительно с другим. Это были управители (судьи) центральных Приказов, которых можно назвать министрами или директорами департаментов. Думным людям поручали только важнейшие из Приказов: остальными заведовали стольники, дворяне, простые дьяки. В Приказах Тайных дел, Каменном, Холопьем, Счетном, в некоторых дворцовых, например Хлебном, Пана-фидном, в Царской и Царицыной Мастерских палатах, даже в Конюшенном приказе обыкновенно сидели в XVII в. начальники, не имевшие думных чинов.

Впрочем, здесь не было постоянных правил: судными Приказами Московским, Владимирским и Дворцовым заведовали то бояре, то стольники. При обычае назначать в иные Приказы к главному судье одного или двух товарищей из думных же людей недостало бы членов Думы для замещения всех многочисленных Приказов. Притом в XVII в., как известно, по мере размножения Приказов старались сосредоточивать центральное управление, поручая одному лицу несколько Приказов. При царе Алексее тесть его боярин ИД. Милославский управлял пятью Приказами – Иноземским, Рейтарским, Стрелецким, Аптекарским, Большой Казной; некоторое время к ним был еще присоединен Казенный Двор.

Точно так же начальник Посольского приказа Ордин-Нащокин с товарищами своими правил в то же время Малороссийским приказом и Четями Новгородской, Галицкой и Владимирской. Впрочем, и эта сочетания изменялись в разное время. В управлении Приказами господствовала та же подвижность, какой отличалась вся администрация Московского государства. Приказные должности еще не вполне освободились от характера случайных, кратковременных поручений, какой они носили в удельное время.

Это можно заметить, следя за служебным движением приказных дельцов, думных и недумных, за их переходами из одного ведомства в другое. В каких Приказах не приходилось посидеть на своем веку иному боярину или дьяку! Однако здесь больше, чем в других сферах московской администрации, можно найти следов некоторого постоянства, устойчивости как в XVI, так и в XVII в. Некоторые управители подолгу сидели в одних учреждениях. Казначея Ф.И. Сукина встречаем в этой должности и в 1547, и в 1555 г. И.Д. Милославский правил пятью названными Приказами целых 17 лет (1651 – 1667).

Кроме приказного управления у думных людей было в столице много дел, для которых не существовало постоянных учреждений. Отправление таких дел носило вполне удельный характер, и в них, может быть, всего явственнее сказывался дух старой московской администрации, деятельной, хотя и не умевшей выработать себе твердых форм и постоянных правил, старавшейся руководить не только политической, но и нравственной жизнью общества. Думных людей наряжали идти “за кресты” по городу, когда бывали крестные ходы в Москве, относить “ества” с царского стола к патриарху в известные торжественные дни.

Когда государь в Грановитой палате скреплял клятвой заключенный с иноземными послами договор, св. Евангелие он сам провожал до сеней, а проводить дальше до Благовещенского собора назначал бояр и окольничих, человека три или четыре. Когда патриарх на Масленицу со своим Освященным собором присутствовал на религиозно-назидательном зрелище, “действе Страшного суда”, а выхода государева к тому действу не было, на представление посылалась по указу государя комиссия, которая при царе Алексее составлялась, например, переводя старые административные термины на нынешние, из министра почт, статс-секретаря военного департамента государственного совета (думного разрядного дьяка) да из касимовского царевича татарского происхождения Василия Араслановича.

Все то были думные люди, кроме последнего. Когда государь выходил в Успенский или Благовещенский собор, в Чудов монастырь, даже к Преображению на своем дворе, он оставлял “в верху” во дворце одного боярина или двоих для поддержания порядка. Когда государь “ходил в поход” из столицы в подмосковные села на охоту или в монастыри на богомолье, даже только за Тверские ворота к Страстному монастырю встретить возвращавшуюся из польского плена полковую икону Божией Матери, он также оставлял “на Москве” комиссию думных людей, двоих или более, для текущих дел высшего управления. Когда в Москву приезжало иноземное посольство, для переговоров с ним, “в ответ” назначались бояре с думными дьяками.

Две правительственное сферы всего чаще отвлекали членов Думы от их думных занятий. Это было воеводство городовое и полковое. Думным людям поручалось управление важнейшими областями и обыкновенно поручалось на короткое время. Иностранцам, например Маржерету, преувеличенно казалось даже, будто в каждой области находится член Думы для управления и суда[1]. Эта краткосрочность выражалась и в административной терминологии того времени: городовой воевода, военный губернатор области, “годовал” в том или другом городе. В разрядных книгах велись погодные росписи “воевод по городам”, воеводских назначений и по ним можно видеть, как часто сменялись областные управители.

Городовой воевода нередко превращался в полкового. Оборона границ, особенно южных и юго-восточных, татарских, и в промежутке между открытыми войнами чуть не ежегодно поднимала на ноги большую или меньшую массу ратных людей, которые собирались в полки, чтобы несколько недель постоять на рубеже в ожидании неприятельского набега. Командовать этими полками, как и ревизовать, “разбирать” или “смотреть” ратных людей, присылались из столицы люди высших чинов, преимущественно думных.

То и другое воеводство устанавливало постоянное и живое движение правительственного класса из столицы в провинцию и обратно, и на этом движении держалась та московская политическая и административная централизация, в дальнейшем развитии которой XVIII в. при всех своих средствах и усилиях сделал очень мало успехов, если только сделал сколько-нибудь.

В этом движении Боярская дума, действуя с помощью необильного, даже скудного сравнительно административного персонала, ей подчиненного, имела значение главного ткацкого челнока, который на основе национальных, церковных и географических связей выводил редкую и грубую, но крепкую и выносливую ткань государственного порядка, умевшую выдерживать общественные потрясения, каких [бы] ни пришлось испытать XVII в.

Благодаря разным особым поручениям, какие возлагались на думных людей, Боярская дума, оставаясь советом “всех бояр”, едва ли когда собиралась в полном составе членов, сколько их значилось по списку. Всегда были члены, отсутствовавшие по службе. Рассматривая разрядные росписи XVI в., можно заметить, что около половины Думы действовало ежегодно вне столицы, где-нибудь воеводствовало. В 1531 г. было с лишком 40 бояр и окольничих; из них 20 находились в отлучке, ходили в походы полковыми воеводами, иные по нескольку раз в разное время года. При этом не считаются члены Думы, бывшие в тот год управителями областей.

Вследствие этого обычные ежедневные заседания Думы составлялись из немногих сравнительно членов совета. В 1566 г. членов Думы считалось 59 кроме думных дьяков; но в приговоре Думы, внесенном в соборное определение этого года о войне с Польшей, обозначено всего 23 члена Думы кроме шести подписавшихся на акте дьяков, о которых трудно сказать, были ли все они думные[2]. По разрядам XVII в. можно довольно точно рассчитать, сколько думных людей ежегодно занято было вне Москвы по областям или в полках и сколько сидело в столичных приказах. Берем для этого боярский список и разряды 1668 сентябрьского года[3].

В Думе считалось тогда 26 бояр, 20 окольничих, 15 думных дворян с казначеем и 7 думных дьяков с печатником. Из этих 67 государственных советников в первую половину года сидело в 28 Приказах 25 (6 бояр, 4 окольничих, 8 думных дворян и все думные дьяки с печатником). Двое состояли дядьками при царевиче Алексее; следовательно, также заняты были в столице. Из остальных членов 13 воеводствовали по городам (4 боярина, 6 окольничих и 3 думных дворянина). Кроме того, один думный дворянин ездил послом в Польшу для подтверждения мирного договора, по возвращении был в ответе с английским послом и потом отправился в Вятку на воеводство.

Когда пришли в Москву вести об измене гетмана Брюховецкого, из Москвы наряжено было 5 думных людей в Белев, Белгород и Севск командовать полками против изменивших черкас или наблюдать за сбором ратных людей в эти полки. Двое из этих экстренных уполномоченных были управителями Приказов Большой Казны и Челобитенного. В другие годы с такими военными поручениями посылали из Москвы гораздо большее количество думных людей. Такие поручения падали иногда и на приказных управителей: боярин В.В. Бутурлин при царе Алексее долго действовал в Малороссии, оставаясь в должности дворецкого и начальника Приказа Большого Дворца.

Но обыкновенно такие поручения возлагались на тех советников, которые в тот год были “не у дел”, оставались в Москве свободными от приказной службы. Благодаря этому часто случалось, что значительное большинство думных людей, собиравшихся на заседания совета, состояло из начальников Приказов, и тогда Дума получала характер совета министров или, точнее, становилась собранием председателей департаментов государственного совета и “главноуправляющих разными отдельными частями, принадлежащими к общему приказному устройству”, как можно выразиться, применяясь к терминологии первого тома Свода законов.


[1] Устрялова. Сказания современ. О Димитрии Самозванце, III, 35.

[2] Собр. гос. гр. и дог. I, стр. 547.

[3] Боярская книга 176 г. № 6 в Моск. Арх. мин. юстиции. По списку 179 г. числилось бояр, окольничих и думных дворян с кравчим, казначеем и постельничим 61; из них 24 помечены в командировках. Там же. боярск. список № 9. Дворц. Разряды, III, 659 – 848. Не считаем обозначенного в списке бояр гетмана Войска Запорожного И.М. Брюховецкого, который в том же году изменил московскому государю. См. у Олеарня в 3-й книге главы “Von den Boyaren” и “Von unterschiedlicnen Cantzeleyen”. Перечень относится к весне 1654 г. Из него видно, что членов Думы считалось тогда 62 и из них 18 были заняты в 30 Приказах: остальными тремя, к которым отнесен и Таможенный, заведовали недумные люди.

Василий Ключевский

Российский историк, ординарный профессор Московского университета, заслуженный профессор Московского университета; ординарный академик Императорской Санкт-Петербургской академии наук по истории и древностям русским, председатель Императорского Общества истории и древностей российских при Московском университете, тайный советник.

You May Also Like

More From Author

Преобразование управления. Порядок изучения. Боярская Дума и приказы. Реформа 1699 г. Воеводские товарищи. Московская ратуша и Курбатов. Подготовка губернской реформы. Губернское деление 1708 г. Управление губернией. Неудача губернской реформы. Учреждение Сената. Происхождение и значение Сената. Фискалы. Коллегии.

Промышленность и торговля. План и приемы деятельности Петра в этой области. I. Вызов иностранных мастеров и фабрикантов. II. Посылка русских людей за границу. III. Законодательная пропаганда. IV. Промышленные компании, льготы, ссуды и субсидии. Увлечения, неудачи и успехи. Торговля и пути сообщения.